Отец Паисий, как возникла идея создать студию иконописи для ребят? С чего всё началось?
У меня давно была мечта создать иконописную мастерскую, но не для детей, а для взрослых. Однажды на Рождественских чтениях я увидел выставку детских икон. И, хотя я считаю раннее детское творчество на иконных досках не вполне оправданным (а для той выставки иконы рисовали совсем маленькие, девятилетние, дети), как идея увиденное мне понравилось.
И вот как-то я проводил урок рисования в пятом классе Ростовской Варницкой православной гимназии. Темой урока стал «Портрет матери». В то время я был погружен в изучение иконописи, и, когда показывал, как рисовать лицо, не смог перестроиться и у меня получилось нечто схожее с ликом иконы. И, когда дети нарисовали портреты своих матерей, их портреты тоже были похожи на иконы. Тогда и подумал: «А почему бы не создать для детей среднего школьного возраста иконописный кружок?»
Стал разрабатывать конспекты, методические пособия по иконописанию на будущее, обходил мастерские разных курсов и объявлял товарищам, что планирую создать иконописный кружок у себя в городе, просил пожертвовать лишние ненужные образцы. Некоторые смеялись: «Всё он что-то собирает». А я складывал образцы и в коробках привозил в Тверь. Так, за много лет у меня накопился богатый изофонд, благодаря которому, можно было бы в Тверской области открыть Иконописную школу.
Интуиция подсказывала, что это прекрасное начинание – приобщать детей к миру святых икон. Но меня беспокоила духовная сторона дела. Размышлял о том, что придется брать на себя ответственность – допускать конкретных детей учиться иконописи или нет, решать, кому можно, а кому нельзя писать иконы.
Но почему школьникам нельзя изучать иконопись? Хотя бы азы какие-то? За советом я пришел к духовнику Троице-Сергиевой лавры архимандриту Варфоломею. Я знал, что в прошлом он был художником. В свое время отец Варфоломей дал мне очень хорошие советы, как лучше организовать изокружок при Воскресной школе Вифанского монастыря. Он тоже обучался в иконописном кружке, причем у знаменитой хранительницы древнерусской иконописной традиции монахини Иулиании, и поделился своими воспоминаниями об образе этой святой монахини, рассказал, как она любила дисциплину, какая была собранная, мудрая, духовная.
В общем, изложил я старцу Варфоломею свою идею. Думал, вдруг он скажет: «Монахи только молиться должны – и всё – или – нельзя, рано им...» Но он выслушал меня, поддержал и сказал: «Давай прививай детям любовь к церковному искусству». Для меня очень важна была эта поддержка.
Ну, и конечно, я многократно советовался с архимандритом Лукой, заведующим Иконописной школой Троице-Сергиевой лавры. Он дал много советов общего характера, как лучше выстраивать весь учебный процесс.
В 2016 году на мое предложение откликнулся игумен Свято-Успенского Старицкого монастыря отец Димитрий, и мы получили поддержку от благотворителя обители, крупного православного мецената Виктора Борисовича Христенко. Заручившись благословением и материальной поддержкой, можно было приступать к более подробной разработке программы. Чем я и занялся.
Какого возраста ребята пришли в кружок, сколько человек в настоящее время обучаются у Вас? Верующие ли это дети?
Основное количество учеников пришло из существующего при монастыре изокружка для старшей группы – шестнадцать пятиклассников и шестиклассников. Маленькие тоже хотели, но им пришлось отказать. Чуть позже к нам присоединились регент хора, монастырская повариха и одна бабушка. Всего набралось двадцать три человека. Когда я увидел, что учащихся довольно много, даже отпала необходимость давать объявление. Мальчиков, к сожалению, было только трое, а к концу года и вовсе остался один.
Не все учащиеся верующие. Но они ищут свой путь к Богу. На мой вопрос о вере некоторые отвечали, что пока еще не поняли, есть ли Бог. Вера – это такое таинственное чувство… Каждый ребенок стоит перед Богом, у каждого есть личные отношения с Ним. Кто-то чувствует над собой Отца Небесного, но бывает так, что на глаза ребенка словно наброшена завеса и снять ее раньше времени не получается. Я думаю, что для некоторых школьников иконописание – это и есть способ познания Истины.
Некоторые из наших воспитанников еще даже не стали прихожанами храмов, они не практикующие православные, но изучают иконописную технику – и это своеобразный аванс для них. Придет время, я верю, и они будут ходить в храмы, но у них за плечами уже будет опыт, знания, уникальные навыки. Пусть ребята узнают икону, поймут ее смысл, полюбят духовную красоту христианских реалий, а потом, придя в храм, увидят что-то родное, поймут, что их душа-христианка вернулась домой.
Мы удивляемся иногда: «Как так: не верит человек – ведь бытие Бога очевидно!» Но порой приходится терпеливо ждать, когда откроются духовные очи ребенка. Конечно, не молчаливо и бездейственно ждать. Мы объясняем, доносим слово о Боге и Церкви, но и детскую религиозную нерешительность нужно уважать. Вера детей подобна нежному цветочку, и мы не должны пытаться раньше времени раскрыть бутон! Наша задача – бережно ухаживать за растением, поливать его, не загораживать ему солнышко. Всему свое время.
Отец Паисий, как протекает процесс обучения?
Традиционное знакомство с техникой иконописи в современных Иконописных школах предполагает постепенное освоение рисунка различных элементов икон. Вначале учащиеся рисуют отдельно фрагменты архитектуры, горки, деревца. На следующем этапе – складки одежд, фигуры людей. Далее начинается освоение послойной техники письма ликов, делаются копии полуфигур с прописью личного, фигуры в полный рост, многофигурные композиции. Но разница программ профессионального углубления в технику иконописи и детского иконописного кружка (с занятиями один раз в неделю) – колоссальная. Требуется адаптация программы под средний школьный возраст, необходимо также учитывать особенности возрастной психологии, иметь методику преподавания. В работе иконописного кружка для школьника мы не можем использовать, даже приблизительно программы студенческих школ иконописи, потому что имеем дело с детьми. Поэтому мне и пришлось разрабатывать собственную программу. Как образец, конечно, я имел перед глазами Иконописную школу Троице-Сергиевой лавры, но то школа для взрослых студентов с множеством корпусов и помещений, двадцатью преподавателями, а у нас специфика всё же иная.
Надо сказать, что разработать программу было совсем непросто. Ведь она должна была быть интересной и динамичной. Ребенку становится скучно несколько месяцев подряд рисовать фрагменты складок древней иконы, дети должны видеть результаты своей деятельности, иначе они охладевают к занятиям. Очевидно, что им необходимо давать такие задания, в которых могла бы быть изображена икона в полном формате, а не фрагментарно. По этой именно причине мы решили начать с копии иконы святого Георгия, так как в ней соединились все необходимые элементы: и горки, и узоры, и человек. С методической точки зрения идеально подходящей оказалась икона Георгия Победоносца «Чудо Георгия о змии», происходящая из деревни Кукасово (Пудожье), Россия, Карелия, XVI в. Музей изобразительных искусств Республики Карелия (МИИРК).
Когда я уже стал приближаться к разработке поурочно тематического плана, вдруг обнаружил, что нахожусь перед дилеммой. Надо было каким-то образом выстроить порядок занятий так, чтобы графические упражнения не затягивались на долгие месяцы, но в то же время приступить ускоренно к копированию целой иконы нельзя – детям может не хватить имеющегося арсенала умений. И вот это был самый сложный момент – найти золотую середину. Я решил дать блок упражнений, а затем чередовать начало копирования иконы с продолжением упражнений. Таким образом, дети и свою собственную иконку раньше начали писать, и в то же время не отрывались от графических тренировок, к которым мы постоянно возвращались.
Первый семестр был посвящен работе акварелью. Самые первые занятия – рисованию отдельных элементов, взятых с икон или росписей. Например, какая-нибудь сабелька воина, или шапка князя, кустарник и домик с иконы XV века. Далее для цельных композиций идеально подошли самые простые древнерусские рисунки буквиц. Это копии буквиц преподобного Андрея Рублева: «Лев» и буквица «Цапля, ухватившая змею». Дело в том, что буквицы просты для копирования и в то же время интересны детям по смыслу и образу, ведь изображаются там, как правило, птицы и звери.
На занятиях первого года иконописного кружка дети научились растирать на стекле краски из минералов, готовить клеи и освоили сложную технику темперной живописи.
Занятия в иконописном кружке сегодня – это беседы с презентациями о символах в иконах, о смыслах и сюжетах, об истории иконописи, осваивание техники, знакомство с азами этого искусства.
С какими трудностями столкнулись во время занятий с юными иконописцами? С какими чудесными случаями?
Самая большая сложность и пока не решаемая проблема – это нехватка времени. Я не успеваю каждому ученику уделить достаточное количество личного внимания. При большом числе учеников «педагогическая производительность» оказывается низкой, а обстоятельства не позволяют заниматься в разное время и делить иконописцев на две группы. В общей сложности в наших кружках занимаются 115 учащихся.
По-хорошему, заниматься иконописью можно с пятью учениками, а приходится с двадцатью. Очень часто я замечал, что весь класс входил в какой-то ступор, ученики держали в руках кисти и не решались сделать мазок. К каждому надо было подойти и проверить, правильный ли цвет получился после смешивания ингредиентов. Ведь составить, например, цвет яичной темперы – это довольно непростая операция. Нужно создать сложную консистенцию, в которой количество пигмента, желтка, вина и воды каждый раз по разным причинам получается в разных пропорциях. И такое освоение техники по сути длится целый год.
Если говорить о чудесах... Надо сказать, что, приступая к созданию кружка, я получил благословение настоятеля и вскоре, буквально на той же неделе, наш монастырь посетили члены правительства Татьяна Алексеевна Голикова и другие. Я стоял на монастырском дворе, наблюдая, как делегация идет в храм. Вдруг Виктор Борисович Христенко заметил меня, остановился и спросил, проводится ли в нашем монастыре просветительская работа со школьниками. Я сказал, что такая работа ведется, но есть идея создания иконописного кружка. Виктор Борисович с улыбкой спросил: «Что для этого нужно?» Я ответил. И всё, «что для этого было нужно», было нам предоставлено.
Когда Господь совершает чудеса, они почти незаметны, естественным образом входят в жизнь человека. Для меня уже то, что в монастырь приходят обыкновенные, так называемые светские школьники, и садятся рисовать иконки, слушают рассказ монаха о Православии, – является настоящим чудом и самым дорогим переживанием. Ведь что такое иконопись для детей? Одно только пребывание в мире этого искусства окрыляет душу, возвышает чувства, развивает эстетический вкус. Иконопись – это благодатная святая атмосфера православной истины, запечатленная в красках. Это занятие очень полезно для воспитания души ребенка. Дружба школьников, их совместная творческая деятельность в пространстве святых предметов – это тоже чудо. Вера, молитва, мир, доброта – всё это и есть, как мне кажется, самое главное чудо, быть соучастником которого – счастье.
Отче, изучаете ли Вы с ребятами житие святого, которого рисуете?
Да, конечно, мы говорим о том, кем был святой. Например, уточнили, что Георгий Победоносец – это реальный человек, а Егорий Храбрый – мультфильм, о котором они смотрели, фольклорный образ, чтобы у них не смешивались представления о святом Георгии с героем фильма. Приходилось пояснять, что в языческой древности было время, когда Церковь запрещали и священников сажали в тюрьмы, тогда и пострадал Георгий Победоносец. Ученики спрашивают: «А когда мы встретим святого Георгия в раю, он нас не отругает, что мы плохо или неправильно его нарисовали?» А я их успокаиваю: «Нормально вы нарисовали, и все святые добрые, они не ругаются».
Что делать с иконами, которые пишут Ваши воспитанники? Можно ли их использовать дома для молитвы?
Хотя некоторые задания имеют своей целью копирование иконы святого в рост с прописыванием лика, в полном смысле иконой назвать детскую работу нельзя. Это учебная работа, выполненная на фанере. Чтобы написать настоящую икону, надо учиться несколько лет. Ведь, если присмотреться к каждой работе внимательно, можно увидеть множество мелких огрехов, потертостей, трещин, брызг, подтеков краски, нарушения послойного метода. И это происходит не оттого, что дети небрежны и неблагоговейны, а оттого, что, пока идет процесс обучения, от них нельзя требовать идеальной техники. Мастерства в детских иконах нет, но есть милое старательное вырисовывание. Когда держишь в руках детские иконки, от них веет благодатью, в них много старания. Я бы хотел у себя в келье поставить детские иконы, но, к сожалению, по правилу должен отдавать им всё для их «личных коллекций».
У меня в келье среди икон висит один детский гуашевый рисунок Ангела. У Ангела такой чистый лик, что я эту работу поставил на один уровень с келейными иконами. Я не молюсь перед ним как перед иконой, но его чистота внесла в мою келью ощущение невидимого присутствия ангельских сил. И это, на мой взгляд, очень важное качество настоящей иконы.
Дети покрывают иконки защитным слоем олифы и забирают свои работы домой. В дальнейшем, если они захотят заниматься иконописью или создать иконописный кружок, образцы будут подсказывать им, как правильно подбирать цвета, ведь меня уже рядом не будет и им самим придется продолжать творческий путь. Детские иконописные кружки, на мой взгляд, не должны ставить своей целью написание икон для храмов, хотя многие из них могли бы занять достойное место в домашнем иконостасе семьи. Цель детского иконописного кружка – это развитие у школьников эстетического вкуса и графических навыков. Конечно, хотелось бы научить их видеть икону, прочитывать заложенные в ней смыслы, понимать красоту древнерусского искусства. На занятиях дети иногда восклицают: «Надо же, я столько раз смотрел на эту икону и не видел…»
Когда повседневная жизнь учит подростка лишь быстрому реагированию на какие-то примитивные сигналы извне, уходит умение вдумываться и понимать, не остается возможностей для формирования культуры созерцательности.
Мои школьники выкладывают в соцсети фотографии своих домашних икон, перед которыми в углу на полочке теплятся лампады, и их друзья-одноклассники восхищаются и пишут в комментариях: «Какая ты молодец! Икона у тебя прямо как настоящая!» Получается, что наши юные иконописцы подают хороший пример своим сверстникам, показывая, что можно заниматься творчеством, развиваться духовно. Они рассказывают о монастыре, о том, что там очень интересно... Так постепенно увеличивается количество наших воспитанников.
Отче, какие итоги учебного года стали наиболее неожиданными для Вас?
Честно говоря, ожидал, что художественные результаты будут более высокими, что обучение будет даваться легче и дети смогут рисовать всё самостоятельно, но им пришлось много помогать в завершении работ.
Печально для меня было то, что я не смог творчески заинтересовать, увлечь и сохранить старшеклассников. Они как люди, которые ценят время, когда заметили, что у них не получается, стали исчезать. Это, мне кажется, произошло по моей вине. Видимо, ребята сильно переживали, а я не успевал оказать им должного внимания.
А пятиклассники оказались стойкими солдатиками, верными и спокойными, они увлеченно сопели себе под нос на занятиях, но упрямо и настойчиво продержались весь год и победно завершили его. Вот такой интересный результат: пятиклассники оказались более целеустремленными и терпеливыми, чем старшеклассники. И я убедился, что правильно поступил, когда при наборе решил не ставить ограничений детям среднего школьного возраста. Подростковый период оказался наиболее плодотворным, пятиклассники более любознательны. Они и составили ядро группы.
А результатом всего года был мой короткий вывод, который можно сформулировать так: «Иконописный кружок для детей – это очень сложный вид педагогической деятельности».
Отец Паисий, насколько я знаю, у идеи иконописных кружков для школьников есть и оппоненты?
Есть те, кто не согласен с тем, что стоит их создавать. Но когда слишком строгие и недальновидные люди говорят, что светским школьникам ни при каких условиях нельзя касаться к иконописи, что «школьник не живет по церковным правилам, не участвует во всех богослужениях и Таинствах», то можно на это возразить: Господь не говорил нам, что «Блаженны ученые богословы и постники, не пропускающие богослужений», но сказал, что «Блаженны чистые сердцем». И я затрудняюсь сегодня дать ответ на вопрос, кто из нас чище душой – отрок или отроковица двенадцати лет или мы, взрослые люди, прихожане храмов, много знающие, но не оставившие грехов.
Мы много знаем, у нас есть богословское образование, но в моральном плане дети могут превосходить нас. Когда они вырастут и станут самостоятельными, тогда смогут осознанно подойти к сложной церковной традиции иконописания, познакомятся с правилами церковной жизни. А сегодня иконописный кружок для них – это оконце в мир церковного искусства, мир великой культуры Православия. Всё, что они сейчас получают в нашем кружке, даст Бог, процветет в них в свое время. Я думаю, обязательно наступит пора, когда старицкие школьники станут посещать храмы регулярно, полюбят Святую Русь, будут держать посты и совершать молитвы, но добровольно и с полным пониманием того, что им это нужно, что это тот самый благодатный мир добра, в котором они хотят жить.
Но и сейчас ребята приходят в монастырь иногда не в воскресный день, когда проходят наши занятия, а в будни, просто так, небольшими группами, навестить меня после школьных уроков. Я в это время делаю росписи в монастырской трапезной, и дети имеют возможность посмотреть, как создается настенная композиция, помогают, держат палитру, наблюдают за процессом, задают вопросы. Я рассказываю им, как надо смешивать краску и проводить линии, а потом прекращаю работу, и мы идем пить чай. А иногда мы идем в храм, чтобы поставить свечи, и только потом – к столу. Время от времени я доверяю ребятам нарисовать какие-нибудь простые узоры на росписях не потому, что не успеваю, а чтобы у них остались приятные воспоминания, что они поучаствовали в важном деле. Это всё и есть, наверное, самые задушевные моменты в нашем изучении иконописи.
В конце учебного года у нас состоялся примечательный диалог. Дети спросили:
– Можно ли наши иконы освящать?
– Можно, конечно, принести в церковь и окропить святой водой ваши работы, но это необязательно, – ответил я.
Одна девочка сказала:
– Ну да, конечно, мы же их в монастыре нарисовали, поэтому их и так можно считать освященными.
Это рассмешило меня, и я попытался объяснить свою мысль:
– Это-то верно, но освященными иконы становятся не от того, что их пишут в монастыре. Бывает, что художник, ни с кем не советуясь, рисует святого, как ему вздумается, и сразу видно, что образ написан без благоговения. Такой образ нельзя освятить, даже если он написан в монастыре. А если икона написана по правилам, человек, который над ней трудился, имеет доброе и чистое сердце, то благоговение художника передается образу, который он создает. Правила написания иконы я вам объяснял, а души у вас добрые, и, надеюсь, такими они останутся навсегда.
Беседовала Елена Есаулова
Новости
Публикации
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
