Если в сердце – живая вера

По земным меркам еще не так давно, всего лишь тридцать лет назад, Владычний женский монастырь в Серпухове представлял собой руины. У зданий, что уцелели, не было крыш, окон, дверей, перекрытий. Монахиня Алексия, назначенная настоятельницей обители, говорила тогда с сестрами-«первопроходцами», что кинематографу здесь можно без всяких декораций снимать Сталинград после той самой страшной бомбардировки Великой Отечественной войны, когда в городе даже камни горели. Сегодня древний монастырь, основанный в XIV веке святителем Алексием по особому изволению Божией Матери, выглядит величественно. И главное – сестрам подмосковной обители, поднимавшим ее из разрухи, благоукрашавшим ее, сегодня ощущение твердой почвы под ногами дает молитва, молитвенный настрой, а также исполнение послушаний именно с послушанием как с отсечением своей воли. Целый ряд аспектов современной монастырской жизни удалось нам затронуть в беседе с игуменией Алексией (Петровой), но начали мы ее со сведений, относящихся к дореволюционному периоду.

Матушка, когда входишь в ограду монастыря, в памяти сразу всплывает такая цифра: перед событиями 1917 года число насельниц в обители достигало 400. Только невероятно трудно себе представить, как они здесь размещались.

А буквально везде, в каждом закуточке, была келья. Вплоть до того, что сестры жили и в угловых башнях. Или рассмотрим в качестве примечательного примера здание монастырского музея, который разместился в бывшем келейном корпусе. Сейчас наш музей имеет сводчатые потолки подобно тем, какие были в XVI веке. Нам пришлось их восстанавливать, поскольку в XIX веке к этому как-то очень утилитарно относились: снесли своды и разделили всё пространство на три этажа перекрытиями. Сделали кельи. Ну, еще, может быть, на территории обители располагались какие-то деревянные избушки, которые не сохранились... И к тому же не было такого, что, допустим, жилой корпус стоял отдельно, мастерские – отдельно. Нет, всё было смешано. Кстати, и сам монастырь имел значительно большую территорию. Вот мы с прихожанами и многочисленными паломниками, любящими участвовать в наших праздничных крестных ходах, идем вокруг обители 18 мая (на праздник иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша») и 11 сентября (в день празднования Усекновения главы Иоанна Предтечи и Всероссийский День трезвости) и при этом проходим через территорию Серпуховского речного порта. А ведь это была монастырская земля!

Перейдем от впечатляющей картины прошлого с кельями повсюду, в каждом закуточке, к нашему времени. Сколько сейчас насельниц в обители, которая давно уже перестала напоминать Сталинград после чудовищной бомбардировки?

Вместе с трудницами нас тридцать человек. Если вспомнить начальный этап возрождения, атмосфера была здесь немножко другая, чем сейчас. Сейчас она более правильная, более устоявшаяся, а тогда дух горел, однако это неофитское горение, простите, чуть-чуть сродни комсомольскому задору. Что-то есть такое. В то же время без него тяжело было бы поднять эти руины. И физически тяжело, и морально. Сколько всяких сложностей возникало! Их удалось преодолеть, поскольку молодые сестры из неофитов пришли сюда с горячим желанием спасаться и восстанавливать монастырь.

Так что неофитское горение имеет свои плюсы. А создать атмосферу, как Вы говорите, более правильную, наверное, помогли и собрания игумении с сестрами, о чем Вы чуть более девяти лет назад рассказывали на портале «Монастырский вестник» в интервью «Дух Владычнего монастыря»? Эта традиция сохранилась?

Да, она сохранилась. Обычно мы собираемся раз в неделю, если нет большого объема огородных работ, сильной жары, требующей все силы на полив, или еще каких-либо объективных препятствий. Приходят все в каминный зал юго-западной башни, и сначала я говорю о чем-то «на злобу дня», затем мы читаем книги, многое дающие для духовного совершенствования. То есть в первой части такого собрания мы разбираем какие-то искушения, в которые впала (или может впасть) та или иная сестра, разбираем ошибки в их поведении. Раньше было проще, когда у людей не было мобильных телефонов, а теперь если кто-то из монашествующих оступился – в переносном смысле слова, – всё сразу может быть запечатлено и где-то выложено. Но, с другой стороны, благодаря мобильным телефонам легче сохранять память Божию.

Это как?

Ты всё время думаешь, что тебя кто-то может снять на телефон и одновременно переводишь мысль в такую плоскость: Господь видит все мои грехи, ну и люди их видят и могут «подловить». Действительно, когда ты находишься в храме и, бывает, тебя провоцируют, то сразу вспоминаешь и о Боге, и о мобильном телефоне у человека в руках. У нас один раз была явная провокация. Везде на наших храмах висит объявление, что в храмах нельзя фотографировать. На территории – пожалуйста, в храме – нет! Однажды к нам приехали люди, которые сразу обозначили себя как не православные – сказали, что просто интересуются архитектурой, поэтому специально приехали во внебослужебное время, чтобы рассмотреть Введенский собор и поснимать его снаружи и внутри. Сестры не разрешили им сделать съемки внутри собора, сославшись на внутренне распоряжение. Только приезжие и слышать об этом не хотели: заявили, что их не устраивают наши церковные документы, им подавай документ с государственной печатью! Говорили они на повышенных тонах, явно провоцируя сестер на скандал. Нам пришлось вызвать сторожа, но слава Богу, и сторож, и сестры разговаривали очень спокойно, никто из них на крик не сорвался. В результате всё относительно мирно закончилось.

В последнее время в беседах с сестрами мне чаще всего приходится делать упор на борьбу с их фантазиями. В чем они проявляются? Приведу наглядный пример из повседневной жизни. Две сестры разговаривают, третья идет мимо. И эта третья, услышав обрывок фразы, что-то дальше сочиняет, додумывает, чего делать нельзя. Или другой пример из той же «серии»: ко мне приехали люди, мне надо с ними пообщаться, обсудить ряд вопросов. Сестра меня спрашивает, буду ли я на трапезе, я отвечаю, что нет, не объясняя, почему. Тут же проносится слух: «Матушка уехала!» К теме досужих домыслов и сдержанности языка я вынуждена на наших собраниях возвращаться и возвращаться. Ведь внешнее поведение всё равно организует внутреннее состояние человека, что надо не упускать из вида. Бывает, разбираем и какие-то случаи непослушания, однако я давно взяла за правило не называть при этом имени сестры. Называю его крайне редко – если что-то уж слишком вопиющее произошло. Или в том случае, когда без имени будет непонятно, почему я завела такой разговор. Но подобное случается раз в несколько лет.

Теперь понятно, какие гири (пусть это будут, образно говоря, даже совсем небольшие гирьки) тянут вниз, из-за чего сестра может спотыкаться, идя по пути духовного совершенствования. Что из душеполезной литературы сейчас разбираете и обсуждаете на собраниях с сестрами?

Долгое время мы разбирали серьезное и глубокое издание об аскетике, подаренное нам дивеевскими сестрами. В нем были теоретические знания, которые, конечно, нам необходимы. А недавно перешли к книге «Монашество есть восхождение к Богу», это беседы греческих старцев с сестрами Полоцкого Свято-Евфросиниевского женского монастыря в Беларуси. Названная книга интересна тем, что содержит ответы на повседневные вопросы монастырской жизни, то и дело возникающие у насельниц обители.

Можно только вообразить, каким непростым, трудоемким и энергозатратным был процесс возрождения обители. Тем не менее в самый разгар реставрационных работ при ней появляется православная классическая гимназия во имя преподобного Варлаама Серпуховского, строителя этого древнего монастыря и первого ее настоятеля, тогда мужского. Матушка, как Вы на этот шаг отважились?

Открытие гимназии состоялось в 2001 году. Правда, инициатором явился не монастырь, а один наш прихожанин, чьи дети-близнецы должны были пойти в первый класс. Это он попросил нас открыть православную гимназию. Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (ныне на покое), взвесив все «за» и против», благословил нас на это начинание. К сожалению, наше государственное законодательство достаточно часто меняется, и, когда мы решили открыть гимназию, законодательство по поводу финансирования негосударственных учебных заведений значительно отличалось от того, что имеем сейчас. До 2005 года первые финансировались так же, как и государственные – при наличии аккредитации. Мы надеялись на помощь государства, но в 2005 году, когда дело дошло у нас до аккредитации, получилось, что федеральные субсидии нам не положены. Что ж, как-то с Божией помощью выжили, хотя было совсем непросто... Потом благодаря хорошим взаимоотношениям владыки Ювеналия и министра образования Московской области Лидии Николаевны Антоновой (сейчас она – депутат Государственной думы Российской Федерации) православные гимназии Подмосковья получили областную субвенцию. И это стало большим подспорьем. Конечно, денег по-прежнему не хватает, поэтому родители вносят пожертвования, мы привлекаем спонсоров. А всё, чего не хватает, дает монастырь.

Сложности возникли и с помещением для гимназии. Была договоренность с городом, что нам отдадут здание детского садика (к слову, в те годы детские сады массово закрывались). Дали нам половину здания, но вторую его половину впоследствии отказались выделять. Что оставалось делать? Мы отреставрировали историческое здание монастырской гостиницы и перевели гимназию на территорию монастыря.

А что Вы можете сказать об учащихся православной гимназии? На Ваш взгляд, отличаются они от учеников светских школ?

Очень отличаются, поскольку атмосфера в гимназии другая – семейная. Она в хорошем смысле ближе к советской школе. Мы старались взять самое лучшее, что было в советской школе, убрав пропаганду коммунизма и добавив православный компонент. Такая важная замена произошла. В основном дети радуют. Разумеется, бывает, что кто-то кого-то толкнул или еще какое-то искушение произошло, но в целом царит атмосфера тепла и добра. Год от года отличается, однако в среднем в гимназии учится 120-130 человек. Уставная комплектация класса – 16 учеников, что позволяет педагогу больше внимания уделять каждому ребенку, подростку, а отсюда – более высокий образовательный уровень наших гимназистов. У нас полностью выполняется ФГОС – Федеральный государственный образовательный стандарт. Православные предметы идут за счет регионального компонента. В младших классах есть общий курс – «Основы православной культуры». В средних и старших – Ветхий и Новый Завет, история Церкви. Если названный курс в младших классах преподает учительница, то в средних и старших – священник. Это клирик нашей обители иерей Георгий Коротких, имеющий педагогическое образование. Он же является духовником гимназии. Когда двунадесятый праздник приходится на рабочий день, все ребята ходят в храм, исповедуются, причащаются. А так раз в неделю они ходят на акафист преподобному Варлааму Серпуховскому, поют припевы, читают помянники. Акафист основателю обители сестры читают ежедневно, а завуч гимназии распределяет, в какой день приходит тот или иной класс.

В гимназии проводится много внеклассных мероприятий (как православной направленности, так и светских – посвященных истории, литературе, культуре), что помогает воспитывать ребенка. Наш вокально-хореографический ансамбль «Горница» принимает участие в праздничных мероприятиях города, в православных фестивалях. А вот изучение классических бальных танцев включено в школьную программу. Это и изучение традиций, этикета, и исполнение танцевальных номеров, включая вальс полонез, падеграс, шапеллуаз и так далее. Недавно мы провели Сретенский бал, посвященный творчеству Пушкина. На него пригласили старшеклассников православной гимназии имени преподобного Серафима Саровского (г. Домодедово). Все прошло замечательно! Не могу не рассказать об одном примечательном случае, связанном с бальными танцами. Один наш подопечный так не хотел ими заниматься во время учебы, но – заставляли! После окончания православной гимназии юноша поступил в Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге, а там, как известно, культура балов, в Питере балы проходят регулярно. И однажды он попал там на бал и поскольку бальные танцы знал хорошо, неожиданно для себя оказался кавалером номер один. Именно на балу наш выпускник встретил свою будущую жену – как выяснилось, дочку священника!

Также хочется узнать, все ли преподаватели гимназии люди воцерковленные?

Вероятно, кто-то не согласится с моей позицией, только я не сторонник того, чтобы искать для православной гимназии воцерковленных педагогов. Я ищу прежде всего профессиональных педагогов, которые могут быть воцерковлены, а могут быть просто верующими людьми, но не воцерковленными. На первых порах мы брали одних лишь воцерковленных людей, но, к сожалению, некоторым из них серьезно не хватало профессионализма в педагогическом плане. В итоге опытным путем пришли к тому, о чем я сказала вначале. При этом к своей великой радости мы видим, что кто не был воцерковленным, по мере работы в гимназии воцерковляется. То есть намного реальнее воцерковить хорошего педагога, нежели пытаться из воцерковленного взрослого человека, как педагога слабого, сделать крепкого профессионала.

Широко известны находящиеся в двух серпуховских монастырях – Высоцком мужском и в вашем Владычном – списки с чудотворной иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Зная о многочисленных чудотворениях от них в наши дни, люди едут сюда в надежде, что по молитвам ко Пресвятой Богородице свершится очередное чудо – полное избавление от недуга пьянства или от наркозависимости. Вы продолжаете брать девушек и женщин на реабилитацию?

Это даже не столько реабилитация, сколько ресоциализация. То есть человек учится, как быть членом общества. На счету нашей обители немало таких – ставших нормальными членами общества, вернувшимися к нормальной жизни. С кем-то из них мы поддерживаем связь, кто-то, как говорится, вылетел из гнезда, ну и вылетел. Дай Бог, чтобы у них в семье, на работе всё наладилось, и чтобы было хорошее доброе окружение! Самое важное в этом трудном процессе – воцерковление. Приход к крепкой вере.

Недавно в одной из своих великопостных проповедей Святейший Патриарх Кирилл особо подчеркнул, что вера – это гарантия нашей безопасности. И у человека верующего не должно появляться чувство безысходности.

Я не раз говорила и сейчас скажу: «Кто не оставил храм, тот оставил пьянство и наркотики». Жизнь постоянно это подтверждает. Если по возвращении домой девушка или женщина перестают ходить в храм, проблема, как правило, в той или иной степени снова возвращается... Сейчас в основном в монастырь приезжают страждущие недугом пьянства, а что касается наркозависимых, ситуация с появлением синтетических наркотиков резко изменилась. С самого начала – со второй половины 90-х годов, когда мы стали возрождать обитель, – нам периодически звонили и просили взять кого-то, кто, допустим, «сидел на героине». Мы брали, отмечая следующее: даже если наша подопечная кололась до этого год, два, три или даже четыре, всё равно личность еще сохранялась. Значит, ресоциализация возможна. Но после употребления всяких солей и других синтетических наркотиков разложение личности происходит в считанные месяцы.

Согласно медицинским исследованиям, буквально через два три-месяца систематического употребления некоторых синтетических наркотиков, имеющих чрезвычайно высокую степень токсичности, разрушаются нейроны головного мозга. И мозг уже не восстановить... Иными словами, биологические деструктивные процессы в организме идут стремительно и переходят в разряд необратимых.

Не могу припомнить, когда мы последний раз принимали наркозависимых, настроившихся на исцеление. А пьющие, повторюсь, обращаются. Некоторое время назад родители привезли свою дочь из Сергиева Посада, уговорили ее приехать сюда. Посмотрим, что из этого получится, поскольку одним из основополагающих наших требований является личное желание человека избавиться от болезненного пристрастия к спиртному. Есть это желание, тогда и молитвенная поддержка, и трудотерапия в монастыре (выполнение разных послушаний) помогут на пути исцеления. Нет такого желания – рассчитывать на положительный результат вряд ли стоит.

Многие факты, события убедительно показывают: избрав монашество, Вы с сестрами не замыкаетесь во внутренней жизни, а стараетесь помочь и другим найти точку опоры в живой и деятельной вере. Вообще чудо возвращения монастыря из небытия – тема неисчерпаемая, и сколько всего важного осталось за рамками материала! И постриги сестер с именами раннехристианских святых и святых новомучениц XX века. И паломничество чудотворной иконы «Неупиваемая Чаша» по российским регионам. И становление монастырского музея. И, конечно же, предстоящее празднование юбилейной даты монастыря – 30-летия его возрождения. Хотелось бы, матушка, это осветить в следующем интервью.

По благословению нашего правящего архиерея архиепископа Подольского и Люберецкого Аксия свой юбилей обитель будет отмечать 18 мая 2025 года, на праздник иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Поэтому накануне столь значимой для нас даты можно будет продолжить этот разговор – вспомнить события из далекого прошлого монастыря и перебросить мостик в современность. Что интересно: в мае 30-летие возрождения монашеской жизни будет также отмечать и Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь в Москве. Обе обители, Зачатьевская и наша, были возобновлены решением Священного Синода Русской Православной Церкви в один и тот же день – 5 мая 1995 года. И обе они были основаны в далеком 1360 году по благословению святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси чудотворца, приложившего, как мы знаем из истории, немало сил для стабилизации и укрепления положения молодого Московского княжества. Получается, что мы монастыри-побратимы.

Итак, у двух древних обителей, возродившихся на наших глазах и ставших для многих людей центрами духовного притяжения, совсем скоро будет такой замечательный юбилей!

Недавно я пригласила настоятельницу Зачатьевского монастыря игумению Иулианию к нам на празднование 18 мая, она мне в ответ: «А вы к нам 16 мая приезжайте!» То есть в Зачатьевском монастыре торжества состоятся в день памяти родных сестер святителя Алексия – преподобных Иулиании и Евпраксии Московских, основательниц и первоначальниц этой первой на Москве девической обители.

Беседовала Нина Ставицкая
Фото: Владимир Ходаков. Также снимки предоставлены
Владычним женским монастырем