«Наше спасение должно совершаться здесь и сейчас, а не в каком-то идеальном будущем»

Игумен Климент (Кривоносов)

В Приморском крае монашеская преемственность была прервана. И когда епископ Вениамин (Пушкарь), ныне – митрополит на покое, возглавил в 1992 году Владивостокскую кафедру, здесь действовало всего восемь приходов и не было ни одного монастыря. Когда же в конце 2018 года владыка передавал управление епархией новому правящему архиерею, то в ней, пережившей свое второе рождение, насчитывалось уже более ста приходов и пять монастырей. Причем если в близлежащих епархиях – Хабаровской, Сахалинской, Магаданской, Камчатской – к сегодняшнему дню появились где одна, а где две обители, то в Приморье их пять – три женских и две мужских. Трудами и попечением владыки Вениамина они духовно крепли и становились на ноги. О Свято-Серафимовском мужском монастыре мы рассказывали на портале «Монастырский вестник» в интервью «Остров Русский в Японском море. Монастырь на краю земли». И накануне пусть не круглой, но очень значимой для братии даты предлагаем вашему вниманию продолжение беседы с настоятелем обители игуменом Климентом (Кривоносовым). А дата следующая: 11 октября 2001 г. Постановлением Священного Синода приход храма преподобного Серафима Саровского был преобразован в мужской монастырь.

Преподобный Паисий Святогорец называл это любочестием

Батюшка, итак, возраст монастыря становится всё солиднее: обитель живет и действует в третьем десятилетии после памятного многим островитянам момента ее создания. Стоял на острове Русский полуразрушенный полковой храм царских времен, который способен был вместить в себя до 800 человек единовременно, а что теперь построено братией?

На тот момент, когда мы сюда пришли, здесь действительно было лишь обветшавшее здание храма – восемьдесят процентов крыши отсутствовало. Кровля была только над небольшой его частью, и именно там мы оборудовали наш первый временный храм, в котором служили первое Рождество Христово и первую Пасху. Сейчас здесь находится иконная и книжная лавка, а тогда в комнате размером шесть на шесть метров нам как-то удалось разместить алтарь, клирос, лавку и помещение для прихожан. В 2002 году мы сделали крышу, после чего богослужения стали совершаться уже в основном храме, а в монастыре со временем начали появляться новые постройки: братский корпус, котельная, ферма, трапезный корпус, гостиница, колокольня, привратницкая с кафе для паломников и так далее. Всё это потребовало немалых усилий и финансовых средств. Строили мы потихоньку год за годом, не привлекая профессиональные строительные фирмы. Из наемных специалистов у нас были инженерно-технический работник или прораб и несколько рабочих. Мы приступали к возведению того или иного объекта тогда, когда появлялись средства. Например, колокольню начали возводить в 2015 году – в год по этажу...

И сколько этажей получилось?

После пяти лет строительства выросла пятиярусная колокольня. Потом еще полтора-два года ушло на кровлю. Теперь идет внутренняя отделка. Мы за ударными темпами (из желания перед кем-то отчитаться) не гонимся, а исходим из своих реальных возможностей, уповая на помощь Божию. Но некоторые свои мысли начального периода теперь забавно вспоминать – на лице появляется ироничная улыбка... А ведь когда-то нам думалось: вот сейчас построим то, построим это, положим брусчатку, поставим иконостас, сделаем киоты, напишем иконы и не будем больше суетиться. Тогда-то и начнется у нас расцвет духовной жизни! Будем служить Литургию каждый день и непрестанно молиться. И пойдет у нас молитва умная и сердечная, потому что уже ничто не будет отвлекать! Не сразу, через множество ошибок и перекосов, мы пришли к пониманию того, что, допустим, по истечению какого-то срока те или иные постройки потребуют дополнительного ремонта или переделки, – и так будет без конца... Но если смотреть в целом, то в этом нескончаемом потоке дел, забот и попечений видится Промысл Божий, который нам не дано понять во всей его полноте, но который становится понятным отчасти со временем. И именно в этих условиях, отмеченных, казалось бы, повседневной суетой, совершается наше спасение. Наше спасение должно совершаться здесь и сейчас, а не в каком-то идеальном будущем. Господь ставит перед нами именно те задачи, которые нужно решать, чтобы духовно расти, приобретать некий опыт, и – ступенька за ступенькой – подниматься к достижению меры мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4; 13). И мы стараемся подниматься, хотя порой из-за своих человеческих немощей хромаем на обе ноги...

А вспоминает ли братия первые годы созидания монастыря, наверняка изобилующие всякого рода бытовыми трудностями? И ценит ли она возможность подвизаться в более-менее комфортных условиях?

Наверное, мы не так часто возвращаемся мыслями в то наше прошлое, но некоторые моменты вспоминаем. Вот один из них. В «нулевые» годы, в начале 2000-х, у нас была эдакая будочка где-то три метра на два с половиной, внутри которой находились скважина и насос. Так вот в ней обитали два человека. Им обоим уже было за шестьдесят. Они пришли в монастырь и впоследствии приняли монашество. Несколько лет будущие монахи прожили в том крохотном гудящем пространстве (гудящем потому, что насос постоянно включался). Место там было лишь для двух кроватей, отгороженных ширмой, двух тумбочек и – для земных поклонов перед каждой кроватью. А сейчас не знаю – если поселить новых насельников в такие условия, выдержат ли? Но тогда все, пришедшие в монастырь, были готовы на подобные ограничения, проявляли жертвенность. Преподобный Паисий Святогорец называл это любочестием. Приведу его слова: «Любочестие – это эссенция доброты, любовь большой благодарности, вся доброта и смирение. Это чистая любовь смиренного человека, который совершенно не ищет своего в том, что он делает. Его сердце исполнено духовной утонченности, восприимчивости и благодарности к Богу и к образу Божию, человеку...»

На хозяйственные послушания здесь ставят тех, у кого к этому делу есть душевное расположение

Отец Климент, в первом нашем интервью мы обещали читателю, что в дальнейшем постараемся осветить тему подсобного хозяйства. В самом деле, интересно: что можно выращивать, разводить на краю земли?

Ну, к огородничеству или садоводству ни у кого из наших постоянных насельников, увы, душа не потянулась, это надо признать. Хотя на территории монастыря у нас растут фруктовые деревья и виноград, но особо возделыванием этого хозяйства мы не занимаемся. А вот животноводство, пчеловодство, выпечка хлеба и мучных кондитерских изделий стали потихоньку развиваться, привлекать братию своими творческими сторонами. Когда мы строили трапезный корпус (строили его долго – около девяти лет), в нем была запроектирована пекарня. Собственно, я инициировал это, хотя и звучали скептические голоса. Но мысль, что было бы замечательно иметь собственную пекарню, печь свой хлеб, не оставляла. На острове Русский жила наша прихожанка, которая более десяти лет держала собственную пекарню и все это время бесплатно обеспечивала монастырь хлебом. Каждый день к нам приезжала машина – мы брали столько буханок, сколько нам было нужно. Однако позже она свернула производство, а потом отошла ко Господу – раба Божия Надежда. Когда она была жива, мы обсуждали с ней перспективы монастырской пекарни, и Надежда обещала помочь в целом ряде вопросов, касающихся технологии производства. Еще здание не было готово, а мы уже стали подкупать оборудование... Рабы Божией Надежды не стало, но мир не без добрых людей! Нам здорово помогла местная фирма «Манчжур», занимающаяся организацией общественного питания. Ее специалисты обучили братию печь свой первый хлеб. И главное – благодаря их советам и непосредственному участию в обустройстве монастырской пекарни, она приобрела все то, что позволило нам выйти, скажем, на хороший уровень. Несколько человек сразу освоили, как я уже говорил, это довольно творческое дело. Хотя потом кто-то уходил, кто-то приходил и обучался.

Сегодня мы занимаемся выпечкой черного хлеба на закваске, белого – на дрожжах. Помимо хлеба, в ассортименте есть пряники, печенье постное, кексы или маффины, пирожки с капустой, с грибами, с папоротником, с джемом. Впрочем, я не назову буквально все виды нашей выпечки – просто я уже даже не вникаю во все детали. Наш келарь монах Исайя (Кадесников) заведует производством, и я ему в этом доверяю. В летний период продукция тут же раскупается приезжающими на остров туристами и отдыхающими. Зимой какую-то ее часть мы вывозим в продуктовые лавки при некоторых храмах Владивостока. В качестве позитивного момента назову тот факт, что осваивать братии новое послушание было нетрудно еще и потому, что мы обычно ставим на хозяйственные послушания тех насельников, у кого к этому делу есть душевное расположение. Чтобы это не было подневольно, что ли...

Охотно идут некоторые из братии трудиться на ферму. Животноводческий проект – назовем его так – когда-то мы запустили под одного конкретного человека. Он сам деревенский, имел соответствующий опыт, принял монашество в нашей обители. Мы купили вначале одну корову, потом еще и еще. Недалеко от монастыря построили ферму с расчетом на 10-12 коров и телят. К сожалению, тот брат у нас не удержался – перешел на другое место служения. Остро встал вопрос, что, возможно, придется ферму закрывать. Но с Божией помощью находились люди – в итоге ферма сохранилась. На каком-то этапе пришлось взять наемного рабочего. Кстати, именно он, раб Божий Евгений, поставил это производство на серьезные коммерческие рельсы. Если прежде молочная продукция – творог, сыр, кефир – шли в основном в братскую трапезную, а в продажу ничего не поступало, то с приходом Евгения ферма стала приносить ощутимую прибыль в монастырскую казну. Правда, животноводством заниматься нелегко: сейчас у ветслужб очень строгие требования. Несколько «карантинных» периодов нам пришлось пережить, когда коров нельзя было на пастбище выгонять, нельзя было молоко продавать. Порой нас ставили перед фактом, что нужно истребить всё поголовье из-за каких-то заболеваний. Всякое бывало! На данном этапе фермой заведует трудник, который и к физическому труду привычный, и к духовным знаниям тянется. В этом году он поступил в Хабаровскую духовную семинарию на заочное отделение. А нашу «молочку» люди только так раскупают! Все на острове знают, что в монастыре за коровами надлежащий уход и что качество продукции хорошее.

Но ведь не только молочная продукция пользуется спросом? Мед с монастырской пасеки тоже в почете у островитян и у жителей Владивостока?

Да, даже некий бренд появился: монастырский мед с острова Русский. Наш эконом монах Питирим (Прокопенко) в миру занимался пчелами, опыт у него богатый, поэтому вопрос о пасеке решился сразу. Постепенно она увеличивалась, но поскольку на острове влажность высокая, часто бывают туманы, то в летние месяцы, на время медосбора, мы вывозим улики в таежные районы Приморского края. С пасекой выезжает два, три, а то и четыре брата, которые живут в тайге примерно с июня по сентябрь. Получается в каком-то смысле скитское житие. Пчеловодство – тоже дело творческое, оно многих вдохновляет. Многих, но не всех. И опять-таки послушание на пасеке мы поручаем тем, у кого есть к этому интерес и способности. И, конечно, крепкое физическое здоровье, крепкая спина – потому что улики тяжелые, иногда их вес составляет более 100 килограмм. Отец Питирим сам прицельно выбирает себе помощников. И тоже искушений за минувшие годы хватало! Например, один наш монах потерял в тайге паспорт, документы на несколько транспортных средств монастыря и еще что-то. Найти документы в безбрежном океане тайги – все равно что найти иголку в стогу сена. Но после молитвенного обращения к святой блаженной Матроне Московской документы чудесным образом нашлись! Незнакомые пасечники-миряне их подобрали. Когда они посмотрели на фотографию в паспорте, что-то их натолкнуло на мысль, что это может быть представитель Церкви. Позвонили в епархию, а из епархии позвонили нам в монастырь... В трапезной на столах круглый год вместо сахара стоит липовый мед – самый монашеский! Если, допустим, какой-то душистый цветочный мед со временем приедается, становится приторным, то липовый – нет. Правда, не знаем, сколько еще продержим свою пасеку: или в этом году начнем ее распродавать, или в будущем году еще раз сможем вывезти пчел на медосбор. Дело в том, что нашему старшему пасечнику отцу Питириму исполнилось 77 лет, а найти равноценную замену на это его послушание не получается.

Грустная нотка прозвучала в Вашем рассказе...

Грустить не будем. Будем благодарить Бога за то, что у братии имелась прекрасная возможность наблюдать за жизнедеятельностью столь мудрых созданий, как пчелы, и вкушать уникальный дальневосточный мед, славящийся своими целебными свойствами.

Молодое монашество Приморья

Отче, Вы как игумен дали определенный срез жизни далекой российской обители, которую возглавляете двенадцатый год. Но у Вас есть еще одно чрезвычайно важное послушание – благочинного монастырей Владивостокской епархии. Интересно услышать и о других монастырях Приморья.

Мой предшественник, несший это послушание, наместник Свято-Троицкого Николаевского мужского монастыря в поселке Горные Ключи, игумен Василий (Кулаков) сейчас возглавляет Армавирскую кафедру на Кубани. Наш новый правящий архиерей митрополит Владимир (Самохин) Указом от 31 октября 2019 года назначил меня благочинным монастырей Владивостокской епархии. Владыка какие-то функции делегировал мне, и я, как и положено благочинному, стараюсь помогать архиерею в управлении епархией. В мои обязанности входит доносить информацию от архиерея до руководителей епархиальных обителей и обеспечивать владыке обратную связь. Если архиерей служит в каком-то монастыре, я ему сослужу. Подготовка к архиерейской службе, согласование организационных и богослужебных вопросов – это тоже ложится на мои плечи. Также по благословению митрополита Владимира я совершал постриги в женских монастырях.

Вероятно, благодаря поездкам в монастыри епархии у Вас сложилось четкое представление о монашестве в Приморье. На Ваш взгляд, какое оно сегодня?

Оно молодое. Нет, не в плане возрастной категории большего числа монашествующих. Средний возраст насельников и насельниц наших обителей как раз таки имеет тенденцию в сторону увеличения. Если недавно, в начале нынешнего века, в монастырях (включая и наш Свято-Серафимовский) было немало молодежи от 20 до 30 лет, то теперь уже много сестер и братии или в преклонном возрасте, или 45 плюс... А молодым монашество Приморья является потому, что здесь не сохранилось ниточки преемственности какого-либо живого монашеского опыта. До революции в крае было три действующих монастыря – Рождество-Богородицкий женский в селе Линевичи недалеко от Уссурийска, Свято-Троицкий Николаевский мужской в поселке Горные Ключи и женская обитель в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» в районе морского кладбища во Владивостоке. Монастыри занимались широкой миссионерской и социально-благотворительной деятельностью. В женском монастыре в Линевичах в предреволюционный период была иконописная мастерская: сестры писали иконы, обеспечивая ими многие храмы Приморья. В мужском имелась собственная типография, чьи издания начала ХХ века были распространены по всей России, их можно увидеть сейчас в библиотеке нашей обители. Смоленская женская община поддерживала порядок на морском кладбище во Владивостоке. Но все поверглось полному и жесточайшему разрушению, и только с середины 90-х годов прошлого века стали появляться первые ростки нового монашества в нашем крае. То есть ныне, в период новейшей церковной истории, оно скорее всего находится на первом этапе своего развития.

Нельзя не сказать, что наши обители имели духовную связь со старцами Троице-Сергиевой лавры – архимандритами Кириллом (Павловым) и Наумом (Байбородиным). И первые сестры, и первые настоятели окормлялись у лаврских духовников, что, впрочем, неудивительно, поскольку владыка Вениамин (Пушкарь) сам из Лавры. Он преподавал в Московской духовной академии Библейскую историю, читал лекции по основному богословию и логике. А после его назначения на Дальний Восток протянулась прочная нить из духовного центра православной Руси в нашу епархию, где два известных монастыря были возобновлены, а о трех можно сказать, что они новосозданные. На месте Марфо-Мариинской женской обители в пригороде Владивостока на станции Седанка до революционного смерча было Архиерейское подворье, но монастыря там не было. Теперь он есть – монастырь, осуществляющий благотворительную, просветительскую и миссионерскую деятельность. Наш же монастырь основан в 2001 году, а монастырь в честь Казанской иконы Божией Матери в поселке Раздольное действует с 1998 года...

Батюшка, завершая нашу беседу, задам Вам вопрос, что называется, на злобу дня. В одном из отзывов в интернете о посещении монастыря на острове Русский я прочитала, что в самом монастыре запрещены смартфоны – братии не разрешается ими пользоваться. Так ли это?

Информация недостоверная, так как в наши дни находятся весьма уважительные причины, по которым полностью отказаться от использования этих современных технических средств невозможно. Например, братии, поступившей в духовную семинарию, в обязательном порядке необходимо иметь телефон, электронную почту. Также необходимо, чтобы в процессе учебы братия пользовались компьютером. И нам приходится все эти условия обеспечивать. А кто-то, допустим, по послушанию должен что-то поискать, куда-то позвонить... Пожалуй, половина насельников у нас имеет телефоны, и для одних пользование ими, слава Богу, не представляет каких-либо искушений, но для других все же может стать мостиком к соблазнам. Нужно внимательно смотреть, проявлять духовную зоркость, чтобы вверенный тебе брат на этот мостик не ступил. Чтобы он удержался от губительного шага.