Поругание

«Какое дело государству до Церкви, особенно атеистическому?» - вопрошал Святейший Патриарх Тихон в своём письме к председателю ВЦИК М.И. Калинину в связи с развёрнутой большевиками в начале 1919 г. шумной кампанией по «разоблачению религиозного обмана». Тем более вопрос этот был уместен в связи с тем, что власти в своём наступлении на Церковь парадоксально использовали в качестве юридического основания свой же декрет от 23 января (5 февраля) 1918 г. «Об отделении Церкви от государства». В действительности именно для атеистического, богоборческого государства делом первостепенной важности являлась непримиримая борьба против Церкви Христовой, и в этой борьбе все средства были хороши – от надругательства над религиозными чувствами верующих до прямого грабежа церковных ценностей с целью продажи их за границу. Поистине, действия революционных властей в отношении Церкви можно охарактеризовать словами божественного псалмопевца Давида: «Боже, приидоша языцы в достижение Твое, оскверниша храм святый Твой, положиша Иерусалим, яко овощное хранилище...» (Пс.78:1-2).

А разрушать и осквернять, действительно, было чего. В одном только Звенигородском уезде до революции действовало три монастыря: мужской Саввино-Сторожевский под Звенигородом (основан в 1398г.); мужской Воскресенский, именуемый «Новый Иерусалим» в г. Воскресенске, ныне Истра (основан в 1656г.) и женский Борисо-Глебский в селе Аносино (основан в 1823г.). Особенно знамениты и чтимы верующими были Саввино-Сторожевский и Ново-Иерусалимский монастыри, являющиеся святынями не только российского, но и мирового значения.

Саввино-Сторожевский монастырь основал ученик преподобного Сергия Радонежского преподобный. Савва около шестисот лет назад по просьбе Звенигородского князя Юрия, сына святого князя Димитрия Донского. Обитель святого Саввы почитали многие Великие князья и Цари, но особенно Царь Алексей Михайлович, однажды во время охоты в окрестных лесах счастливо спасённый преп. Саввой Сторожевским от нападения разъярённого медведя. Не случайно мощи святого Саввы были обретены нетленными именно во время правления Алексея Михайловича в январе 1652 г. А через четыре года Алексей Михайлович, направляясь на богомолье в Саввино-Сторожевский монастырь, посетил только что заложенный новый монастырь на реке Истра, у Большой Волоцкой дороги - Воскресенский, впоследствии наименованный Новым Иерусалимом, основанным Святейшим Патриархом Никоном, желавшим иметь на русской земле аналог храма Воскресения Христова в Иерусалиме палестинском со всем комплексом святых мест исторической Палестины. После освящения деревянной церкви Воскресения Христова Патриарх и Царь взошли на холм, названный ими горой Елеонской, и

«Места сего на широту пространства зряше,

Сюду и сюду, и возлюбиста е вящше,

Абие Царь благочестивый сице рече,

Имя монастырю сему тако нарече:

Новый Иерусалим монастырь Воскресенской,

Яко же и древний Иерусалим Палестинской,

Да будет се звание обители вечно,

Имя бо сие святого града бе честно»,

как писал в конце XVII-го века монастырский летописец и поэт архимандрит Никанор. Тогда уже 20 лет как в Воскресенском соборе в приделе святого Ионна Предтечи под Голгофою покоилось тело многострадального Патриарха Никона. Монахи Ново-Иерусалимского монастыря записывали в особую тетрадь случаи чудесных исцелений у гробницы Святейшего Патриарха. Всего за 200 лет было записано 192 таких случая. Сюда же, к гробнице Патриарха, два раза приезжали участники Поместного Церковного Собора 1917 г., совершали панихиды и молились о помощи в деле восстановления патриаршества на Руси. Среди них находился и митрополит Московский Тихон. Когда спустя две недели после Октябрьского переворота в Успенском соборе Кремля совершилась торжественная интронизация, будущий святой Патриарх Тихон был облачен в мантию своего славного и бесстрашного предшественника – Патриарха Никона. В тяжёлое время святой Тихон вступил на Первосвятительскую кафедру, время, о котором сам он сказал: «Умереть ныне немудрено. Ныне труднее научиться, как жить». Особенно тяжело было воспринимать верующим кощунственные действия революционных властей в отношении православных святынь.

В своей борьбе с Православной церковью большевики решили задеть самый чувствительный нерв народного религиозного чувства – приступить к вскрытию и изъятию святых мощей угодников Божиих, просиявших на русской земле. Дело было поручено VIII-му отделу Наркомюста, а ответственными за исполнение правительственного решения были назначены бывший петроградский священник Галкин и бывший ходатай по бракоразводным делам Шпицберг. Обман церковников, по их утверждению, состоял в том, что верующие поклонялись святым мощам, якобы исключительно, из-за их нетленности, а на самом деле таковая отсутствовала. Если в раке при вскрытии вместо нетленного тела святого находились его белые кости, радости безбожников не было предела. Вся журналистская братия начинала вопить с газетных и журнальных полос: «Долой церковные застенки с мощами! К ответу чёрную рать! Религиозная тайна рассеялась... Да здравствует свет и истина!» и т.д. Тщетны были попытки православных богословов вразумить безбожников и истолковать им церковный, канонический взгляд на святые мощи. А он с давних времён исходил из почитания святых мощей как честных останков святых угодников Божиих, а само слово «мощи» как раз и означает главным образом кости. Некоторые же мощи Святых, действительно, являют собой хорошо сохранившиеся тела усопших, отличаются мягкостью и гибкостью членов – они-то и называются нетленными. Признак существенный, но необязательный. Впрочем, вдохновителей задуманной акции все эти разъяснения мало интересовали. Патриарх Тихон писал в упомянутом письме Калинину: «Когда Наркомюст нашёл мощи святых Виленских мучеников, удовлетворявшие выставленному... признаку нетления, то в возбужденном судебном процессе старался доказать неправильность церковной канонизации Виленских угодников».

В те годы воинствующие безбожники надругались над честными останками великих русских святых: Сергия Радонежского, Александра Невского, Тихона Задонского, Серафима Саровского, Феодосия Черниговского, Саввы Сторожевского. Святые мощи с табличкой: «Мумифицированные трупы» были отправлены в антирелигиозные музеи в качестве экспонатов или уничтожены, а сребропозлащённые раки и золотые кресты с частичками мощей реквизированы в пользу государства. До осени 1920 года по всей России было произведено 63 вскрытия мощей русских святых. Повсеместно эти акции сопровождались кощунственными надругательствами над ними, оскорбительными насмешками над монахами и верующими, глумлениями над священнослужителями и Архипастырями Русской Православной Церкви.

Но не всегда безбожным властям легко удавались их преступные планы. В Звенигородском уезде события развивались отнюдь не по задуманному сценарию. Началось с того, что весной 1918 г. в Саввино-Сторожевский монастырь был направлен комиссар - коммунист с отрядом личной охраны. На его требование впустить их, вооружённых людей, в монастырь, тогдашний игумен монастыря Макарий распорядился бить в набат. По призыву набатного колокола возле обители преподобного Саввы собралась большая толпа верующих крестьян из близлежащих деревень. Во время столкновения защитников монастыря с вооружёнными красноармейцами были убиты комиссар и два его охранника. Признанные зачинщиками этого «контрреволюционного» выступления игумен Макарий и ещё один иеромонах этого монастыря решением Ревтрибунала от 6 мая 1918 г. были приговорены к бессрочному тюремному заключению и принудительным работам. Но монахи ещё оставались в стенах древней обители и по-прежнему совершали богослужения.

В Ново-Иерусалимский монастырь власти также назначили коменданта, провели реквизицию монастырского имущества, отобрали сады и сельскохозяйственные угодья, устроили в настоятельских покоях богадельню и детские ясли им. Коллонтай. В ответ на это, руководствуясь рекомендацией Патриаршего Управления, монастырские власти во главе с настоятелем монастыря епископом Трифоном (в миру князем Туркестановым Борисом Петровичем) организовали при монастыре Союз, или Братство ревнителей Православия, для защиты от реквизиции и прочих насильственных действий со стороны местных Советов. Членами Братства ревнителей Православия стали сами монахи Ново-Иерусалимской обители, священники и жители города Воскресенска и окрестных деревень. Однако Братство ревнителей не давало никакого повода к закрытию монастыря и пыталось законными средствами противостоять поползновениям властей запретить богослужения на святых престолах.

Таким поводом явились события в Саввино-Сторожевском монастыре 17 марта 1919 г., когда по решению Уездного Съезда Советов была вскрыта рака со святыми мощами преподобного Саввы. Уездный съезд решил подстраховать себя и принять кощунственное решение якобы не самочинно, а «по требованию народных масс»: крестьянин Садов обратился к съезду с речью «о затмении народной массы на почве религии». В соответствии с принятым на основании «народного требования» решением толпа советских депутатов Звенигородского уезда двинулась в монастырь и угрозами заставила Саввино-Сторожевского игумена отца Иону дать согласие на вскрытие раки с мощами. По вскрытии в ней были обнаружены не нетленные мощи святого, а его честные останки – кости, которые монахи перенесли в алтарь храма. Толпа народных избранников двинулась вслед за монахами. Члены комиссии по вскрытию раки святого составили протокол вскрытия и заставили подписаться под ним игумена монастыря Иону, духовника Савву, ризничего Ефрема.

Богомольцы и местные жители, на глазах которых происходило надругательство над честными останками их помощника, изрыгалась кощунственная ругань в адрес самого святого, написали коллективный протест на имя В.И. Ленина. Тот отправил их заявление в печально известный VIII-й отдел Наркомюста и велел разобраться. В результате разбирательства уполномоченного VIII-го отдела Шпицберга Уездный съезд Советов решил закрыть все монастыри в Звенигородском уезде. В постановлении с от 29 июня 1919 г. говорилась: «Признавая, что монастыри являются всё ещё пылающими очагами контрреволюции и отживших суеверий, - поручить Звенигородскому Совдепу в течение не позже месяца от сего дня выселить всё монашеское население из всех монастырей Звенигородского уезда. Просить Центральную власть по тем же мотивам подобные же меры провести по всей Советской России и монастыри передать на нужды просветительные и лечебные детей трудящегося населения».

Постановление это было опубликовано в журнале «Революция и церковь», издаваемом Наркомюстом. Центральная власть благосклонно отнеслась к просьбе «трудящегося населения» и начала методично закрывать монастыри по всей России. Одним из первых подвергся закрытию Саввино-Сторожевский монастырь. Затем очередь дошла и до Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. К этому времени обстановка в монастыре была чрезвычайно тяжёлой. Новый настоятель Палладий (Добронравов) болел сыпным тифом; из пятидесяти монахов, составлявших монастырскую братию до революции, к лету 1919 г. оставалось в стенах монастыря не более пятнадцати престарелых и больных иноков, которых местные власти ежедневно посылали на принудительные работы. Чувство голода и сознание своей обречённости отнимали последние силы монахов.

Окрестное население пыталось встать на защиту монастыря, протестовать против его закрытия, но местные власти, вызвав из Звенигорода отряд вооружённых красноармейцев, в ночь на 14 июля 1919 г. (день взятия Бастилии во Франции) вошли в монастырь, арестовали монахов и захватили все храмы и помещения на монастырской территории.

На этом власти не успокоились и изобразили события, разыгравшиеся вокруг монастыря, как контрреволюционное выступление, причём, подготовленное Церковным Управлением и самим Патриархом Тихоном. В Москве начались открытые судебные процессы над видными деятелями Православной Церкви, в том числе над епископом Палладием, а в Воскресенске 19 августа 1919 г. в Народном доме г. Воскресенска собранием «трудящихся города и близлежащих селений» с подачи местных властей было принято решение «передать Ново-Иерусалимский монастырь на нужды призрения старости, лечения больных и воспитания детей, не взирая ни на какие провокаторские выходки тёмных монашеских сил... которые разыгрывая свои симфонии на религиозных суевериях отсталых масс, в конечном счёте лелеют мечты взорвать внутри рабоче-крестьянскую власть и восстановить низвергнутое царство капиталистов, помещиков и попов-обманщиков всех культов».

Так 76 лет тому назад были закрыты монастыри, основанные святым преподобным Саввой Сторожевским и Святейшим Патриархом Никоном. Гробницу с прахом Патриарха Никона вскрыли и ограбили позднее – в середине 30-х годов. Тогда этим занимались уже не Наркомюст и эксперт Шпицберг, а комиссия при Наркомпросе, возглавляемая академиком И. Грабарём и директором обосновавшегося в монастырских стенах краеведческого музея Н. Шнеерсоном. Они уже не разоблачали «религиозный обман трудящихся». Они вскрывали могилы усопших архиереев в поисках так называемых «культурных ценностей» с целью их использования в качестве музейных экспонатов или товара для продажи за валюту в Европу или Америку.

Религиозное значение великой православной святыни – Палестины на русской земле – трудно переоценить. Особенно – с учетом мистического (Никоновского) понимания Ново-Иерусалимской обители как иконы земного, исторического Иерусалима и одновременно Иерусалима Небесного. Естественно, что вокруг Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря велась и ведётся неутихающая борьба, приведены в действие мощные силы, способствующие и противодействующие его возрождению.

Но «страха же вашего не убоимся, ниже смутимся: яко с нами Бог».