Вышел в свет 25-й номер альманаха «Даниловский благовестник». Руководитель информационной службы Синодального отдела по монастырям и монашеству, наместник Данилова ставропигиального мужского монастыря Москвы, поделился с читателям своими впечатлениями от международной научно-практической монашеской конференции, проходившей 23-24 сентября в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, рассказал о проблемах, которые обсуждались на конференции.
Возрождение духовной жизни в Даниловом монастыре, кажется, совпало с возрастающим интересом к монашеству в России. Пример тому международная богословская научно-практическая конференция «Монастыри и монашество: традиции и современность», проходившая в конце сентября в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. И хотя официальным поводом к ее проведению послужило обсуждение проекта «Положения о монастырях и монашестве», внимание к теме стало очевидным из интернет-дискуссии на портале Богослов.ру. Проект монашеского документа собрал более тысячи комментариев, в связи с чем дискуссию пришлось перенести из виртуального пространства в реальное. Отец Алексий, расскажите, пожалуйста, о своих впечатлениях об этом событии.
Прошедшая в Лавре конференция – замечательное, яркое и важное событие в жизни монашествующих России. Несколько лет назад я был на подобном мероприятии в монастыре Бозе около Милана, духовном центре Италии, и беседовал с архимандритом Иовом из Свято-Сергиевского богословского института в Париже о том, как было бы хорошо устроить подобное мероприятие для православных России. Тогда конференцию возглавлял владыка Дамиан, глава Синайской Церкви, среди докладчиков были и католики, и православные. Мнение по заявленной теме у докладчиков не противоречило святоотеческому, но интересно было посмотреть на поставленную проблему с разных сторон.
И вот теперь наша страна принимает в Троице-Сергиевой Лавре участников конференции, которые собрались для обсуждения проекта важного документа. Преподобный Сергий встретил нас молитвами, которые начались накануне вечером, и Литургией в Троицком соборе утром перед началом конференции. Заседания проходили в Церковно-археологическом кабинете Духовной Академии, среди святынь, икон, патриарших облачений, в атмосфере подлинно духовной.
На конференции, кроме представителей Русской Православной Церкви, Украинского и Белорусского экзархатов, были гости со Святой Горы Афон, монастырей Греции, Кипра, Сербии, Польши, Болгарии, Германии.
Примеры, которые приводили докладчики в своих выступлениях, исходили из личного опыта людей, живущих монашеской жизнью. Полезно делиться друг с другом добрым, видеть положительные примеры, но и отрицательные – тоже не замалчивались. Вопросы поднимались разные – острые, злободневные, требующие принятия решений. Хочется верить: если что-то будет меняться, то в лучшую сторону. Впрочем, это зависит от нас самих, от того, как мы, монахи, усвоим святоотеческие истины.
Теперь, когда мы регулярно стали обсуждать вопросы монашества в Синодальном отделе, на встречах профильной комиссии Межсоборного Присутствия и даже на конференции, мы отмечаем как недостатки современной монастырской жизни, так и ее положительные стороны. Можно сказать, что на конференции наши проблемы обсуждались Вселенским Православием, и я весьма признателен председателю Синодального отдела по монастырям и монашеству, архиепископу Феогносту за то, что Его Высокопреосвященство активно трудится, вовлекая и нас в этот процесс.
На конференции мы стали свидетелями обсуждения тех самых вопросов, которые придали остроту интернет-дискуссии. Архиепископ Лимассольский Афанасий, например, говорил в своем докладе об отношениях архиерея и игумена. Его Высокопреосвященство, будучи одновременно архипастырем, игуменом монастыря и духовником, рассказывал об опыте тех лет, когда он был только игуменом, потом делился опытом Преосвященного. Кажется, собравшихся очень тронули слова Владыки, когда он призвал любить епископов как отцов Церкви. Батюшка, как Вы думаете, насколько опыт других Церквей применим к нашей действительности?
Я думаю, все надо воспринимать с рассуждением. У нас вопрос отношений епархиального архиерея и игумена не стоит так остро, хотя бы потому, что у нас нет такого понятия – «отношения», у нас есть принцип послушания. Настоятели монастырей зачастую назначаются архиереем или Патриархом. Священноначалие считает, что именно этот человек может и должен быть именно на этом месте, а человек, в свою очередь, оказывает послушание своему Предстоятелю и Церкви. У нас нет таких монастырей, которые не подчиняется архиерею, как в Греции. Мы благоговейно исполняем благословения священноначалия и молимся о том, чтобы все было спасительно и правильно.
Еще одна тема, обсуждаемая в сетевой дискуссии, прозвучала в докладе митрополита Илариона, утешив сторонников выборности игумена...
Мне кажется странным, что миряне так активно обсуждают этот вопрос в Интернете, ведут дискуссии по этому поводу. Мне кажется, нет смысла так заострять его. Жизнь монаха – послушание и благословение. В Почаевской Лавре был период, когда монахи выбирали себе наместников, и каждая «партия» – выбирала своих. Одни были «Павловы, другие Кифовы», и это не было благом для обители. Думаю, архиерей обладает мудростью, благоразумием, опытом, и не назначит человека, который будет заведомо враждебен к обители, поставит того, кто будет трудиться во благо монастыря, к кому хорошо относится братия и кто сам является послушником.
Батюшка, Вы тоже принимали участие в обсуждении докладов и спросили владыку Илариона о мирянах, работающих в монастырях, а именно: возможно ли в условиях российской действительности обойтись без их помощи? На конференции неоднократно можно было услышать, что миряне расстраивают дух обители. Каково Ваше отношение к вопросу присутствия мирян в монастырях?
Миряне расстраивают дух обители, если привносят то, что противно благочестию. Но если они сами, находясь здесь, подчиняются ритму, живут монастырским духом, чем же они мешают? Если бы у современных монастырей была возможность обходится без помощи мирян, а братия и сестры все могли бы делать сами – возможно, это был бы идеальный вариант. Но так не получается, мы немощны и слабы во многих отношениях, мы принимаем мирян как трудников, сотрудников и помощников нашему спасению. И если они трудятся благоговейно, со страхом Божиим, тогда всё во благо.
В современных монастырях жилая территория обители иногда делится на две части: одна сугубо монашеская, а на другой могут находиться паломники – там они трудятся на послушаниях, молятся, общаются друг с другом, там располагается гостиница. Монашеская территория для них закрыта. В древних лаврах мы видим кафоликон (храм), расположенный посередине, а вокруг – келии, но тогда вокруг не было такого скопления народа, если многие приходили, то все равно каждый знал свое место.
Владыка Иларион в своем докладе говорил и о католических орденах, которые, позволю себе употребить это слово, специализируются на каком-то определенном делании. Подобный опыт было бы, наверное, неплохо применить к нашей действительности, только до этого надо дорасти. В дореволюционной России тоже ведь были разные монастыри. Полуразрушенная и закрытая Нило-Сорская пустынь и сегодня являет собой уединенную обитель, а уж во времена преподобного Нила там был особый дух созерцания и молитвы. В обители же преподобного Иосифа Волоцкого развивалось просветительское направление, которое, в свою очередь, тоже служило к умножению монашествующих, потому что ведь не каждый мог сразу идти в пустыню. Монахи занимались просвещением народа и паствы. Оба направления одинаково необходимы Церкви. Один монастырь пашет землю, сеет, другой издает книги. В современных монастырях расположены семинарии и духовные училища, и если монашествующие имеют талант учености, они могут приумножить его. У нас на подворье, например, братия занимаются издательской деятельностью – переводят и издают труды Святых отцов, богослужебные тексты.
Мы знаем также, что в прежних монастырях часто располагались детские приюты: в мужских – для мальчиков, в женских – для девочек. Воспитанники приютов пополняли монастыри, но совсем не обязательно приютские дети должны были становиться монахами. Вопрос «специализации» обителей может и должен обсуждаться, и по благословению со временем это может получить свое развитие.
Игумен Дионисий (Шленов) в своем докладе говорил о духовной жизни в среде ученого монашества в общежительных монастырях. Он отметил, что если монахи только трудятся и не имеют возможности читать святоотеческие творения, то постепенно теряют смысл монашеской жизни.
Сейчас в России очень вырос уровень духовного образования монашествующих не только мужских, но и женских монастырей. Монахи мужских обителей очень часто учатся – в семинариии или в академии, в богословском институте. Возможность учиться есть и у насельниц женских обителей – сейчас во многих из них организованы курсы духовного просвещения. Нередко инок чувствует, что у него недостаточно знаний и есть к этому тяга, тогда он может продолжить учиться в соответствующем учебном заведении.
Отец Алексий, говорят, что сейчас меньше людей стремится к монашеству?
Действительно несколько меньше, но ведь и монастырей стало больше, и демографическая ситуация изменилась, и состав монастырей заметно обновился. Сейчас больше, чем в прежние годы, молодежи ищет монашеской жизни.
После конференции осталось ощущение, что монахи разных стран любят Россию и с надеждой смотрят на нас. Батюшка, как Вы думаете, чего ждут от России христиане мира?
С этим можно согласиться. Ждут, что Россия возрастет духовно и не только монашество, ведь пополняют монастыри – миряне; и христиане разных стран надеются, что в лучах благодати, идущей от России, получат духовную защиту, что страна наша скажет слово в защиту обиженных и угнетенных. По примеру Сирии мы видим, что Церковь говорит свое слово. Итоговый документ конференции отразил отношение участников к сирийской проблеме, их неравнодушие к участи других людей.
Новости
Публикации
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
