Опускать руки нельзя!

Игумения Феврония (Маратканова)

По признанию настоятельницы Свято-Введенской островной пустыни игумении Февронии (Мараткановой) (Владимирские земли, Александровская епархия) бывает очень трудно с детским приютом при монастыре и в моральном плане, и в плане материальном. Порою кажется, что трудности обступают со всех сторон. В такие минуты, часы, дни она невесело думает: «Удастся ли хоть в ком-то посеять зернышко веры, настроить на созидательную жизнь без выпивки и гулянок, ставших привычными и необходимыми для некоторых родителей этих девочек?» И тут вспоминается притча о сеятеле, которая излагается сразу в трех Евангелиях – от Матфея, от Луки, от Марка. Сеятель вышел сеять, сеял добросовестно, но как много дорогого зерна не дало всходов! То, что упало при дороге, налетевшие птицы поклевали. Взошедшее на каменистой почве и не имевшее корня вскоре засохло. Выросшее в тернии тоже погибло. Дало плод только семя, которое было брошено на добрую землю. Причем и на этой плодородной почве одно зерно дало плод во сто крат, другое в шестьдесят, иное же в тридцать... Зерно – слово Божие, слово Спасения. Сколько же старания нужно приложить, чтобы это слово услышали еще не сформировавшиеся души и доверились ему!

Детский приют-пансионат «Ковчег» по благословению матушки Февронии был построен рядом с монастырем в 2007 году. (Только монастырь расположен на острове, а приют – на подъезде к этому дивному живописному острову). Принимать сюда стали девочек разного возраста. Некоторых – с мамами, поскольку женщинам в силу разных жизненных обстоятельств некуда было идти. Как небольшая монашеская семья, живущая, можно сказать, уединенно, опекает детей с непростой судьбой и какие размышления вызывает сам процесс их воспитания – об этом мы беседовали с настоятельницей обители игуменией Февронией.

Доверительные беседы матушки Февронии

Матушка, в предыдущем своем интервью нашему сайту («Господь уязвляет сердце человека любовью и заботой») Вы сказали, что сестры помогают воспитанницам приюта найти опору в жизни, а те помогают сестрам в повседневных трудах – на клиросе, на кухне и в огороде, на монастырском подворье и в монастырском кафе. И все же, по Вашим словам, идеализировать ситуацию нельзя. Какая она – ситуация с воспитанием социальных сирот в «Ковчеге»?

Очень непростая, требующая постоянного анализа. Поначалу мы как думали: возьмем девочек, обделенных родительской лаской, окружим их заботой, вниманием, любовью, предоставим возможность учиться в школе, заниматься в кружках, и все будет замечательно. Может, кто-то захочет остаться в монастыре, приняв монашество, или в качестве трудницы... Тем же, кто решит поступать в высшее учебное заведение или получить какую-то специальность, с радостью поможем. Правда, нас предупреждали, что сложности могут возникнуть из-за «плохих генов» этих детей. Из-за их привязанности к каким-никаким, а родителям. Еще один момент мы не учли, рисуя в воображении прекрасную жизнь, ожидавшую наших воспитанниц. Быстрое физиологическое взросление девочек, или процесс акселерации. Период, который психологи, педагоги, юристы и социологи называют самым трудным периодом в жизни подростка. В общем, некоторые наши девчонки стали заглядываться на гастарбайтеров, что трудятся у нас. Не раз мне пришлось вести доверительные беседы с воспитанницами, убеждая их, что в этом вопросе не стоит торопиться – любовь не обойдет их стороной. Им нужно серьезно подготовить себя к будущей семейной жизни, чтобы семья была крепкой, детки росли здоровыми и добрыми. Создать такую семью – это большой труд, даже подвиг, на который девушка должна настраиваться. Кто-то к моим словам прислушивается, кто-то не внемлет им: век потребления наложил свой отпечаток на образ мыслей и устремления детей. Наслаждаться хочется, трудиться над собой и трудиться вообще – особого желания нет. Да что тут говорить: иные молодые послушницы не умеют мыть полы, разводят вокруг грязь, и это их не смущает! Так они привыкли! Мне вспоминается, как в Рижском Свято-Троице-Сергиевом женском монастыре, куда я в молодые годы поехала по благословению лаврского старца архимандрита Наума, мы старались все вымыть, повесить занавесочки, украсить какой-то уголок, чтобы было уютно. Игумения Магдалина (Жегалова), наша дорогая матушка, любила чистоту и порядок. Да и здесь, только-только прибыв в островную пустынь в 1995 году, мы тоже дружно принялись наводить уют. Хотя крыша в том здании, где пришлось на первых порах жить, протекала, окна от ветра дрожали – вот-вот вывалятся, тем не менее занавески мы повесили и сразу наше жилье стало выглядеть по-другому. На монастырской территории первым делом посадили цветы. Словом, стремились облагородить все вокруг. А как иначе?

Не пребывать в праздности

Возвращаясь к нашим воспитанницам, скажу: с ними мы ведем себя так, как любящая требовательная мама в семье. Делает она что-то по дому и детей подключает: помогайте! Вот и лепят девочки со старшими сестрами пирожки на кухне, ездят со мной на монастырское подворье к коровам и телятам, пропалывают сорняки в огороде или собирают урожай. Выйдут они, как принято говорить, в самостоятельную жизнь, все пригодится. Лично я с детства усвоила, что согласно русской пословице праздность – мать всех пороков. Мои родители, сами большие труженики (светлая им память!), с малых лет приучили меня и моих братьев к труду, о чем я говорила в предыдущем интервью. Поэтому мы в обители тоже стараемся, чтобы наши подопечные были постоянно заняты. Конечно, в первую очередь, учебой (ведь учеба в школе не просто дает знания, расширяет кругозор, но и приучает к дисциплине, к добросовестному выполнению своих обязанностей). Далее, повторюсь, участием в посильных монастырских послушаниях. Еще – танцами и вокалом. Верно говорят, что бесталанных детей не бывает – есть дети со спящими талантами, неразбуженными.

Удается у девочек из неблагополучных семей разбудить тот или иной талант?

Во многих случаях удается, и при этом все – от наших сестер до прихожан – отмечают, что лица у девчонок за какое-то время пребывания в «Ковчеге» преображаются. Был взгляд исподлобья, недоверчивый – стал светлый, веселый. Любят девочки танцевать, любят петь. Поют они и на клиросе во время богослужения. Церковным пением с ними занимается сестра-регент. Что касается светских педагогов, это болезненный для нас вопрос – мы постоянно находимся в поиске. Например, сколько ни пытались поставить «Рождественскую сказку» или какое-то другое театрализованное представление, не получалось, поскольку для этого нужен специалист своего дела, режиссер-постановщик. В маленьком городе Покрове, расположенном недалеко от обители, трудно его найти. А вот с танцами одно время было просто замечательно, поскольку повезло с педагогом. Узнав про детский приют при монастыре, одна женщина, переехавшая во Владимирскую область из Узбекистана (в Ташкенте она протанцевала 25 лет), зашла к нам и спросила, не требуется ли приюту педагог по танцам. Потом еще один педагог появился. Танцуют наши девочки прекрасно. Вот только у первого педагога изменились обстоятельства жизни, уехала она, мы стали искать замену – и что же? Латиноамериканские танцы, сказали в Покрове, пожалуйста! Латиноамериканским танцам обучим! Но нам-то нужен специалист по классическому танцу!

С пением тоже все обстоит непросто. К девочкам приходит дирижер детского хора, которой я благодарна за то, что учит их петь. Но репертуар у неё еще с советских времен. Некоторые идут на хитрость: просят разрешения закачать в плейер акафист, а закачивают рэп. Конечно, можно запретить слушать музыку афроамериканского происхождения, только что это даст? Насильно ведь не заставишь полюбить классику – нужно раскрыть ее красоту, притягательность, а сделать это может настоящий профессионал своего дела. Где-то около полугода назад или чуть поболее с девочками из «Ковчега» стала заниматься женщина-вокалист, очень серьезный педагог, и их пение зазвучало по-другому. Глубоко, выразительно. Появилась надежда, что наши воспитанницы со временем откроют для себя богатство культурно-духовной жизни, которое представляет собой классическая музыка.

Если вообразить себе их прежнюю жизнь... Брошенные дети – горько звучит.

Причем брошенными можно назвать не только ребятишек из семей запойных пьяниц. Брошенными оказываются и дети, чьи родители помногу работают якобы на благо своей семьи, создавая материальный достаток, а на ребенка у них времени не хватает. У нас были девочки из таких семей. Контингент в нашем «Ковчеге» самый разный. Например, мама жалуется на дочку, что та совсем учиться не хочет, в голове мысли о другом и просит взять девочку на какое-то время к себе. Берем. Хочется помочь и расстроенной маме, и ее несмышленому чаду. Иногда получается, и на душе от этого радостно. Иногда – нет, и такая боль поселяется в сердце! Расскажу про недавний случай: взяли мы в приют-пансионат молодую женщину – лет тридцати пяти, пожалуй, с дочкой, которая перешла в четвертый класс. Как выяснилось, женщина ушла от мужа и где-то в одном месте с ребенком пожила, затем в другом, пока они не попали к нам. Здесь у мамы и дочки появились условия для нормальной жизни. Вдруг я узнаю, что Татьяна, ничего никому не объяснив, не попрощавшись ни с кем, собрала вещи и исчезла с Любочкой в неизвестном направлении. Морально тяжело это было перенести. В голове вертелись вопросы: почему они так неожиданно ушли? Куда направились? Сможет ли девочка – очень способная, умненькая – продолжить учебу, а не скитаться с мамой по разным углам?

Судя по всему с появлением приюта-пансионата у монастыря «головной боли» добавилось. И как Вы врачуете эту боль, матушка?

Большое утешение для монашествующего – его келия. Приходишь в нее – вот твои книжки, молитвослов, Псалтирь. Почитаешь, помолишься в уединении и чувствуешь, что боль отпускает, тревоги рассеиваются. Говоря светским языком, происходит реабилитация. Для меня большим подспорьем являются книги моего духовника – архимандрита Наума из Троице-Сергиевой лавры, которые он издал со своими духовными чадами. Сам батюшка называет их сотницами. Отец Наум прочитал столько духовной литературы, святых отцов, включая собрание творений святителя Иоанна Златоуста в 12 томах! У него аналитический склад ума (до поступления в Духовную семинарию батюшка учился в Киргизском государственном университете на физмате), поэтому он сумел из огромного материала выбрать наиболее важные мысли, сделав такие, скажем, «выжимки». Затем их систематизировал, распределил по главкам. Например, глава «Аскетика» (преподобный Пахомий Великий о монашестве, зарождение общежительного монашества, появление монастырских уставов и так далее) или «Философия» (ценные мысли, высказывавшиеся философами, начиная с древних, заблуждения и ошибки философов). Читать есть что. Также я стараюсь освежить в памяти некоторые произведения русской классики, входящие в школьную программу, и в беседах с нашими воспитанницами спрашиваю их об отношении к тому или иному роману, повести, стихотворению. Из периодических православных изданий у меня в келии часто появляется журнал «Фома», на мой взгляд, интересный, содержательный.

Стали частицей семьи

В приюте есть воспитатели и педагоги, которые, может, душу в работу вкладывают, но они получают за эту работу деньги. А для насельниц обители что значит приют «Ковчег»? Как сестры относятся к девочкам, которых привели сюда невеселые обстоятельства?

Я не обязываю сестер общаться с подопечными, чем-то с ними заниматься, чему-то их обучать. От этого послушания сестры как раз могут отказаться. Однако все мы за прошедшие годы почувствовали, что девочки стали частицей нашей семьи. Удалось понять главное: в глобальных масштабах решить вопрос с обездоленными детьми мы не можем, но если Господь привел к нам человечка, должны помочь ему встать на ноги. Должны научить его различать добро и зло, открыть ему любящего Бога. Ведь ребенок без Бога в душе – страшное существо! Свой эгоизм и чувство вседозволенности он потом культивирует во взрослой жизни. По этой причине много катастроф происходит, распадаются семьи, растет число брошенных детей. Нет, нам не хочется считать наше общество обществом без будущего, потому мобилизуем свои малые силы, чтобы внести какую-то лепту в решение сложной проблемы социального сиротства.

Как вносят ее и другие наши обители: Свято-Троицкий Стефано-Махрищский ставропигиальный женский монастырь – тоже на Владимирской земле, Николо-Сольбинский женский монастырь – в Ярославской епархии, Свято-Никольский Черноостровский женский монастырь – в Калужской епархии, Марфо-Мариинская обитель в Москве. И это далеко не полный список...

В отношении содержания нашего приюта можно сказать, что здесь немало контрастов. С одной стороны, «Ковчег» размещается в хорошем кирпичном здании, построенном благодетелем в расчете на 50 детей. С другой, это просторное двухэтажное здание нужно отапливать, освещать. Стараемся изыскивать эти немалые для нас средства. Сильно помогает подворье, где содержится 40 голов живности. Молоко, творог, сметана, сливочное масло идут на продажу и, исключая постные дни, – на стол в монастырской трапезной и в трапезной «Ковчега». Продаем в монастырском кафе свою разнообразную выпечку, свой хлеб. Кто-то заказывает нам церковную вышивку – вышивальщицы тут же берутся за работу. Словом, копеечка к копеечке – в итоге набирается нужная сумма. И на коммунальные услуги, и на оплату педагогам, воспитателям. Помогают также неравнодушные люди, становящиеся нашими друзьями, я бы даже сказала, единомышленниками, потому что они проявляют искреннюю заботу о детях, их настоящем и будущем. А еёстрам обители чувство внутренней ответственности за девочек, которые вошли в их сердца, и осознание того, что опекаемые нами дети должны быть накормлены, одеты-обуты, заниматься в тепле, помогает выполнять многие нелегкие послушания.

Матушка, наверное, рано говорить о том, какие плоды может принести воспитание в монастырском приюте. И все же хочется продолжить разговор о старшекласснице Тоне, начатый в предыдущем нашем интервью. Ведь не только ее жизнь изменилась здесь, но удивительным образом изменилась жизнь ее мамы. Можете рассказать об этом?

– Тоня охотно помогала сестрам в пекарне и даже хотела после окончания школы пойти учиться на кондитера. Однажды я взяла девочку с собой на подворье в селе Матренино, и ей там настолько понравилось, что она стала спрашивать: «Можно поехать на коровник? Матушка, можно мне на коровник?» Теперь Тоня готовится к поступлению в сельскохозяйственный институт. Попала она к нам из интерната. А в интернате оказалась потому, что ее маму, тогда сильно пьющую, лишили родительских прав. Мне о Тоне сообщили мои знакомые. Сказали, что жаль девочку, и попросили взять ее в православный приют. Узнав, что дочь в приюте при монастыре, Тонина мама приехала к нам и стала умолять разрешить ей быть рядом с дочерью, обещая полностью изменить свой образ жизни, свое отношение к жизни. И вот уже несколько лет она работает на монастырской кухне, причем без нареканий. Тонино стремление получить высшее образование, стать специалистом в той области, которая привлекает, мама горячо одобряет. А мы, в свою очередь, надеемся, что согласно евангельской притче это зернышко, упавшее на плодородную почву, даст свой плод. Пусть крохотный, но жизнеспособный.

***

Сердечность, искренность, доброе отношение, моральная поддержка в тех или иных вопросах важны для каждого из нас. Для игумении Февронии – тоже. Все это она находит в Дивееве, встречаясь с игуменией Сергией (Конковой), настоятельницей Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря. Матушка Сергия (она чуть старше по возрасту) тоже подвизалась в Рижском Свято-Троице-Сергиевом монастыре. «Приедешь к ней, голову на плечико положишь, расскажешь без утайки о своих бедах, проблемах, и появляется чувство, будто с мамой поговорил», – признается игумения Феврония. Наверное, и многие воспитанницы приюта «Ковчег» испытывают такое чувство во время доверительных бесед матушки Февронии с ними. Еще, сказала матушка-настоятельница, когда ей кажется, что воспитательный процесс обречен на провал – никак не получается достучаться до сердечек, плененных утехами суетного мира, то после тяжелых мыслей побеждает эта: опускать руки нельзя! Потому что чужих детей не бывает. Каким бы непослушным, ершистым не казался ребенок или подросток, он остро нуждается в помощи и маленькая островная обитель намерена ему помогать.