«Вспоминая пример отца Иоанна (Крестьянкина), его советы, я понимал, что самое главное в общении с братией – это любовь»

Игумен Сергий (Куксов)

Недавно один из древних монастырей Московской области – Вознесенская Давидова пустынь – отметил 505-летие со дня своего основания преподобным Давидом Серпуховским, чудотворцем и 25-летие возобновления монашеской жизни. Более полутысячи лет назад великий подвижник из княжеского рода, постриженик Пафнутьева Боровского монастыря вместе с двумя монахами и двумя послушниками совершил на этой земле не только духовный, но и физический подвиг. Малыми силами за короткий срок, используя лишь топор, долото, молот, лопату, пять человек построили на берегу реки Лопасни просторную деревянную церковь и кельи для жилья. Сегодня глаз радует великолепный монастырский архитектурный ансамбль. Появляется чувство благодарности за то, что ты можешь увидеть такую красоту и приложиться в храмах к частицам святых мощей великих угодников Божиих, которых здесь собрано более двухсот. А как живет нынешняя братия монастыря – в сложных условиях современного мира? Что видит игумен в числе приоритетов развития монашеской жизни, управляя обителью? Стал ли двойной юбилей временем подведения итогов для монашеской семьи? Об этом порталу «Монастырский вестник» рассказал настоятель монастыря игумен Сергий (Куксов).

Когда появилось не только чувство ответственности, но и чувство родства с братией…

Батюшка, в проповеди на свой 44-й день рождения, пришедшийся на трудное для всех нас лето этого года, Вы сказали, что родились в семье священника, после окончания школы прислуживали владыке Евсевию, возглавлявшему Псковскую кафедру, затем митрополиту Московскому и Крутицкому Ювеналию, встречались со старцами Псково-Печерского монастыря и что теперь всем богатством той духовно насыщенной жизни Вам хочется делиться с братией. Получается?

Думаю, получается. Через терпение и через любовь в общении. Сейчас мне делать это намного легче, чем, допустим, девять лет назад, когда меня только назначили настоятелем Давидовой пустыни. Пришел я сюда в тридцать с небольшим лет, к тому же без опыта монастырской жизни как таковой, что, конечно, дало о себе знать. До этого был старшим священником Богородице-Смоленского Новодевичьего женского монастыря Москвы, где находится Митрополичья резиденция владыки Ювеналия, затем нес там хозяйственно-административное послушание в качестве эконома епархиального управления. А в возрождающемся монастыре в Чеховском районе Подмосковья я стал уже третьим игуменом и, полагаю, для людей, оставивших свою внешнюю жизнь, это всё-таки частая смена. Вспоминая пример отца Иоанна (Крестьянкина), его советы, я понимал, что самое главное в общении с братией – это любовь. Но лишь после пяти лет пребывания в Давидовой пустыни у меня начало появляться не только чувство ответственности за братию, но и чувство родства с нею. Переживания и боль каждого насельника, исповедь братии – всё стал принимать близко к сердцу.

Вы как со старцем виделись? Как восприняли его в свои юные годы? По рассказам одного из монашествующих Псково-Печерского монастыря, многие называли архимандрита Иоанна «доктором Айболитом», потому что внешне он походил на героя одноименной сказки. Еще, видимо, за его необычайную доброту.

Отец Иоанн не был первым старчиком в моей жизни. Восприятие старцев как проводников воли Божией у меня к тому времени уже сложилось, потому что до этого были отец Кирилл (Павлов), отец Тихон (Агриков) – те, с кем удавалось общение, когда мои родители, протоиерей Геннадий и матушка Евгения, посещали Троице-Сергиеву лавру. Старец – четко отпечаталось еще в моем детском сознании – это не просто человек, который дает совет. Дав совет, он несет ответственность за тебя. И понимая это, ты приходишь к мысли, что тоже отвечаешь перед ним. Отца Иоанна я впервые увидел на праздник Успения Божией Матери в Псково-Печерском монастыре. Будучи иподиаконом владыки Евсевия, я прислуживал в алтаре, а батюшка появился с таким небольшим мешочком и стал раздавать иподиаконам сладости – по конфетке, по шоколадке. Он всегда приходил с этим мешочком или, не обнаружив его у себя, спрашивал своего келейника отца Филарета (Кольцова): «Отец Филарет, где мой мешочек?» (Так и слышу сейчас его голос, его интонацию!) А когда ты подходил к нему под благословение, он мог обнять твое личико руками и поцеловать тебя в лобик. Есть фигура Ангела, когда Ангел поднимает руки к небу – и батюшка, благословляющий по сути дела пацаненка, только закончившего школу, напоминает мне того Ангела. Или еще бывало: стоишь на одной стороне алтаря, а старец, идя навстречу, ускоряет шаг. Стремится к тебе! Вот это стремление давало импульс внутренней жизни, усиливало желание трудиться, быть полезным Церкви. У отца Иоанна позже я испросил благословения и на поступление в духовную семинарию, и на принятие монашеского пострига. В день празднования Казанской иконы Божией Матери я даю из своей кельи Ее Пречистый образ, которым батюшка благословил меня на монашество. Мы выносим его в храм для поклонения.

Из прошлого мне также вспоминаются доверительные разговоры отца-наместника и правящего архиерея или архиерея со старшей братии обители, на которых я периодически присутствовал. Чувствовалось, что независимо от сана и возраста, все они придавали важное значение мнению отца Иоанна. Авторитет его был высок. Кроме того, в батюшке было столько любви, что хотелось прыгнуть внутрь, в это море любви, и купаться в нем. Я ощущал дух, который царил между ним и братией и поражался тому, как старчик мог утопить в своем сердце все острые камни, всех объединить. Это дорогого стоит!

В одном из своих рассуждений любовь к человечеству вообще отец Иоанн называет словесным блудом. Как о деле практическом, требующем труда, усилия, борьбы с собой, своей леностью, он говорит о любви к конкретному человеку, Богом данному на нашем жизненном пути. В этом плане у Вас немало конкретных людей, Богом данных. Скажите, насколько воспоминания о встречах со старцами, о духовном настрое и религиозном воспитании в священнической семье Куксовых, где после безвременной кончины супруга на плечи матушки легло воспитание восьмерых детей, интересны братии? Что-то важное для себя они выносят?

Я вижу, что у братии есть духовный голод на такого рода рассказы. Особенно это стало заметно во время недавнего карантинного периода. Монастырь был полностью закрыт для прихожан и паломников, а мы, 28 человек – монашествующие и трудники – сами себе готовили, сами пели, сами читали, сами убирали. Это можно сравнить с глотком свежего воздуха, когда шла нераздельная с братией повседневная жизнь и ты четко осознавал, для чего пришел в монастырь. Когда тебе не приходилось отвлекаться на общение с внешним миром, быть затянутым в водоворот множества его дел, а после правил, после службы ты вместе с братией отправлялся трудиться: копать землю, разбирать хоздвор, варить, пилить, сверлить, что-то прикручивать. На трапезе у нас совершались духовные беседы, и никто никуда не спешил, не рвался. То совсем недавнее время мы теперь вспоминаем как милость Божию. После получения циркулярного письма митрополита Ювеналия об открытии храмов для посещения – приходских и монастырских, насельники подходили ко мне с просьбой: «Отец Сергий, обратись к владыке, чтоб хотя бы еще на недельку мы оставались закрытыми!» Так полюбились им уединение, молитвенная сосредоточенность, физические работы и наши неспешные беседы. Выносят ли они из бесед что-то важное для себя? Надеюсь. Стараюсь рассказывать им обо всем ненавязчиво, но на некоторых моментах акцентирую внимание.

Например, на таком. Однажды кто-то из насельников Псково-Печерского монастыря шел читать Шестопсалмие и опустил богослужебную книгу ниже пояса. Как рука при ходьбе бывает в отмашке, так он нес книгу. Отец Иоанн это увидел, подозвал к себе того человека, сказал: «Что ж ты несешь так Слово Божие? Ты должен поднять его к груди – приложить книжку к сердцу». Более 20 лет назад это было, а осталось у меня в памяти. Даже, казалось бы, человек совершает простое механическое движение – но если речь идет о Слове Божием, то и оно должно совершаться с благоговением! Не только братии я рассказал про тот случай, рассказал о нем и учащимся Воскресной школы, алтарникам.

Чудесная помощь Божия и бесценная человеческая помощь

Отец Сергий, Вы по-прежнему директор воскресной школы при монастыре? Трудное это послушание?

Директором монастырской воскресной школы я был два года, но, признаться, оказалось сложновато совмещать обязанности игумена и директора. Поэтому в школе я остался в качестве духовника и преподавателя, а директором стала глубоко верующая женщина, которую нам послал Господь. Многие вещи административного плана она взяла на себя, что сильно облегчило мое послушание. Прежде Марина Алексеевна Дудорис возглавляла управление образования администрации Серпуховского района – вплоть до момента преобразования муниципального образования в городской округ Серпухов. Узнав, что она попала под сокращение, я в тот же вечер помчался в Серпухов, чтобы встретиться с ней и предложить должность директора нашей школы. Вскоре ей стали поступать заманчивые предложения по поводу новой работы, но она душой прикипела к обители, поэтому сделала выбор в нашу пользу. За несколько лет до прихода сюда директором воскресной школы Марина Алексеевна со своими помощниками очень часто приезжала к нам на богослужения из Серпухова. Случилось поистине чудо, потому что человека с таким уровнем знаний, таким опытом и любящим сердцем еще надо поискать!

Отче, в продолжение разговора о чуде. Много явных знаков милости Божией Вы с братией видели?

Огромное количество. Такие случаи наблюдаются практически каждый день. Иногда – много раз за день. Но как их правильно преподнести, чтобы гордыни не было или еще чего-то? Когда что-то происходит в твоем духовном восприятии, то для внешнего человека это порой не бывает аргументом…

И всё же?

Знаете, у нас за период пандемии никто не заболел. Я сказал: «Братия, надо быть в послушании у священноначалия, без каких-либо колебаний, и просить преподобного Давида Серпуховского, чтобы он сохранил тех, кто скромно здесь трудится». А после карантина началась усиленная подготовка к юбилею обители. Конечно, потребовались и дополнительные руки, и материальная помощь. И тоже произошло чудо из разряда тех, о которых в наши дни нередко рассказывают игумены и игумении обителей, настоятели храмов. Мы делали навес на сваях для молящихся – и вот человек, выполнивший эту объемную работу, пришел ко мне (10 августа это было) и назвал сумму, которую нужно ему заплатить. С учетом большой скидки это составило сто двадцать тысяч рублей. Я взмолился Небесному покровителю обители: «Преподобненький, помоги!» Сидим мы с тем человеком в кабинете, разговариваем, вдруг секретарь сообщает, что пришла наша прихожанка и очень хочет меня видеть. Мол, только на минутку. Я вышел. Женщина протягивает мне конверт со словами, что это от ее сына. Открываю конверт при секретаре, пересчитываю – ровно сто двадцать тысяч! После того, как человек озвучил сумму, прошло полторы минуты. Максимум две! Господь заранее знает наши нужды, а примерам помощи Божией несть числа. Что-то покрасить, песка привезти, машину найти, кого-то в больницу отвезти, дерево спилить – если к объему работ, который сегодня выполняется в обители, подойти с точки зрения бухгалтерии, переложить его на финансовую составляющую, то, я полагаю, мы не смогли бы от этой суммы выполнить и треть процентов. Когда ты начинаешь кипятиться: «Ой, надо это, надо то!», тяжеловато приходится. Но когда ты покипятился, свое человеческое явил, затем обратился ко Господу, Господь откликается.

Велика помощь Божия и Его угодников. А насколько важна для Вас человеческая помощь? Например, правящего архиерея митрополита Ювеналия?

Боюсь, чтобы мои слова не выглядели в чьих-то глазах лестью. Боюсь. Но коль прозвучал этот вопрос, для меня очень важный, отвечу на него. Владыка-митрополит сыграл определяющую роль в моей жизни. Я пришел к нему иподиаконствовать, будучи студентом второго курса духовной семинарии. Через полгода он поставил меня старшим иподиаконом, в чем я увидел большое доверие к себе, хотя такое назначение явилось для меня полной неожиданностью, потому что в тот период среди иподиаконов были люди более опытные, более зрелые. Неизгладимое впечатление произвело его состояние совершения Литургии, проведения богослужений, таинств, что каждый раз понуждает меня совершать богослужения и церковные таинства неспешно, быть в молитве неспешно. Вспоминается, как владыка-митрополит читал в алтаре светильничные молитвы. Порой уже все другие священнослужители прочитали, а он еще читает. Это дало мне понимание того, насколько глубоко он относился ко всему, что касалось литургической жизни Церкви. А сегодня память об увиденном формирует меня как игумена, как священнослужителя, за что я владыке-митрополиту сердечно благодарен. Скажу точнее: память об увиденном и услышанном. Был достаточно продолжительный период, когда митрополит Ювеналий утром приезжал в свою резиденцию в Новодевичий монастырь, я его встречал, и он приглашал меня позавтракать вместе с ним. Я слушал его глубокие рассуждения и теперь ясно осознаю, как это было необходимо моей душе, чтобы сегодняшний день был днем стремления к Богу. Кроме того, владыка видел мой шустрый яркий характер и по-отечески, так ненавязчиво его корректировал.

Шустрый яркий? Любопытное определение.

Представьте, какое бы церковное мероприятие ни проходило, везде я – как-то так получалось – светился. Не думал, может быть, о проявлении гордости, но это происходило постоянно. При этом владыка умел не затушить мой пыл, а немножко его остудить, чтобы я не перегорел. Периодически он задавал вопрос: «Николай, ну как с определением в жизни?» В беседах со мной говорил: «Тебе Бог дал возможность получить церковный опыт. Ты должен им делиться, должен идти дальше. Нельзя быть вечно иподиконом». Хотя я это дело любил, всё же после 15 лет иподиаконства действительно надо было определяться. Однажды во время очередной такой беседы я ответил, что не против избрать монашеский путь, но прошу его благословения посетить людей, которые духовно близки и дороги моей семье, моему сердцу. Он разрешил. Я ездил к отцу Иоанну (Крестьянкину), был у отца Николая (Гурьянова) на острове Залит, встречался с отцом Кириллом (Павловым). И от всех трех батюшек получил благословение на монашество. Возвращаясь к вопросу о роли в моей жизни митрополита Ювеналия, не могу не сказать, что я искал какого-то отеческого попечения, заботы, и в лице владыки это нашел.

Также не теряет для меня актуальности пример его административной деятельности. С благословения владыки-митрополита я часто присутствовал, когда он просматривал первые новостные ленты и что-то корректировал в тексте. Когда просматривал видеосюжеты, которые выходили на экран, и обращал внимание на какие-то недочеты или, напротив, достоинства. Наконец, когда он подписывал поздравительные адреса и открытки, делая это не формально, не машинально. Мне в моем игуменстве всё это сильно помогает. После совершения пострига (он состоялся чуть более 15 лет назад), владыка сказал: «Бороду не стриги. Спиртного чтобы у тебя на столе не было». Сразу после назначения настоятелем Давидовой пустыни я услышал: «Чтобы ты всегда ночевал в монастыре». Эти и другие наказы, касающиеся, может, еще каких-то личных моментов, каких-то встреч, посещения тех или иных мест, я с Божией помощью выполняю. Стараюсь придерживаться всего, что архипастырь мне говорил. И понимаю: это избавило меня и братию от косых взглядов и неверных суждений со стороны внешнего мира. Не будь мудрых советов нашего архиерея, на обитель могли бы смотреть немножко по-другому. А так сегодня среди прихожан, среди местных жителей поселка Новый Быт, да и людей, наделенный властными полномочиями, она имеет духовный авторитет. И в непростых ситуациях, как только таковые возникают, высказывает свою позицию – говорит свое слово, направленное не на то, чтобы кого-то обидеть, а чтобы свидетельствовать, что Бог дал нам заповеди, дал нам Свою любовь, и мы должны стремиться к Нему.

Юбилей как экзамен

Батюшка, а к юбилею монастыря что Вам вместе с братией хотелось сделать, что было в планах? И что удалось или не удалось, учитывая карантинные меры?

Конечно, хотелось привести обитель в порядок. Со стороны (о чем многие говорят) она выглядит удивительно красиво – ухоженная территория, благолепные храмы. Но мы-то знаем, как велико поле деятельности в этом направлении. Влага проникает в стены Спасского собора, Успенского и Всехсвятского храмов. Успенский храм еще не освящен, не расписан. Однако пандемия внесла свои коррективы. Строители, которые приезжали с Украины и вместе с нашими трудниками выполняли значительный объем работ, теперь из-за закрытия границ не приезжают. Так что непосредственно к юбилею мы готовились своими силами. На центральной соборной площади высадили подаренные монастырю саженцы липы. Сделали крытую галерею, временный алтарь потому что после снятия карантина богослужения стали проходить на открытом воздухе. Не получилось завершить покраску архитектурной доминанты монастыря – колокольни с курантами, чья златая глава видна за много километров от святой обители. На данный момент в процессе работы (к сожалению, к торжествам не успели) – ремонт и восстановление монастырского пруда и кладка двух русских печей, где скоро будем выпекать хлеб. Еще мы не успели расширить аудитории для учащихся воскресной школы. В нынешнем учебном году набор детей будет значительно сокращен, потому что имеются определенные нормы – санитарные требования Роспотребнадзора, Министерства образования РФ, которые мы постараемся выполнять буквально по пунктам. На днях прошло совещание – детально обсуждался вопрос родительской помощи в условиях новой действительности. Приобретаем сейчас два рециркулятора воздуха для защиты от коронавируса. То есть достаточно серьезно ко всему относимся и делаем, что можем, а там – как Господь управит.

Если вспомнить 500-летний юбилей монастыря в 2015 году и недавнее торжество 2020 года, можете сравнить их?

Скажу, что оба юбилея дали нам возможность посмотреть, как мы за этот период сплотились, как понимаем друг друга и ради чего здесь живем. Слава Богу, что эти торжества – и пять лет назад, и сейчас – посетил и возглавил митрополит Ювеналий. Если накануне 500-летия основания обители у нас имелся материальный достаток, и мы смогли провести целый комплекс ремонтных работ, то к 505-летию четко обозначилось другое – внутренняя собранность братии. Владыку встречали насельники монастыря, дети из детского сада, общеобразовательной школы, воскресной школы. Хотя это происходило в будничный день, некоторые родители тоже пришли поприветствовать архиерея. Малыши спели владыке песню, написанную одной из сотрудниц детсада, что растрогало всех. Праздник, отмечавшийся после снятия карантина, стал настоящим торжеством для братии монастыря и его прихожан, для поселка Новый Быт и Чеховского городского округа. Кроме того, он явился определенным экзаменом – на что мы способны, что можем сделать. До этого мы собирали детей вместе с руководителями на разных мероприятиях, отрабатывали подход к торжественному дню. Словом, была мобилизация сил. Владыка-митрополит тепло отозвался о празднике, теплые слова сказали и руководители федерального уровня, областного, районного. А самое главное – братия от своих трудов получили внутреннюю радость. Был еще один важный момент. Митрополит Ювеналий вручил награды нашим благодетелям – медали, благодарственные грамоты. Но митрополичьи грамоты получили не только благотворители. Их получили заведующая детским садом, директор средней школы, руководитель структурного подразделения Чеховского техникума. В торжестве приняли участие волонтеры из общеобразовательной школы и техникума, и для нас это показательно. За те девять лет, что игумен на месте, определились миссионерская направленность обители, значение просветительской работы, социальной, военно-патриотической.

Отче, всё-таки подготовка к юбилею – это всегда напряжение и волнение. После юбилея свободней вздохнули?

При подготовке к важным мероприятиям суета настолько затягивает, что, к сожалению, не удается больше времени уделять молитве. Юбилей прошел, а элемент суеты присутствует. Надо от этого избавляться, чтобы оправдывать свое призвание.

***

В ряду главных проблем Давидовой пустыни строгий и взыскательный к своему внутреннему состоянию настоятель назвал такую: в монастыре чувствуется нехватка духовника. Хотя жизнь здесь протекает в мирном русле – нет каких-то скандалов или недопонимания, но без духовного наставника трудно сохранять в обители истинно монашеский дух. Такое вот наше время – непросто найти человека (особенно монашествующим), имеющего навык духовного руководства. А о плеяде старцев-духовников конца прошлого и начала нынешнего века до нас доходят воспоминания – устные и письменные свидетельства об их благодатной жизни во Христе. И слава Богу, что есть такие счастливые люди, которые слышали наставления старцев, многое впитали из их духовного опыта и, как игумен Сергий, стараются поделиться этим сокровенным богатством с другими.