Вот уже 18 лет как москвичка Полина Гридасова, закончившая один из старейших и авторитетных вузов России – Московский архитектурный институт (МАРХИ), живет рядом с мужским монастырем Успения Пресвятой Богородицы Калужская Свято-Тихонова пустынь и помогает обители возрождаться, благоукрашаться. Интересен ее путь сюда. Интересны признания человека крещеного, верующего, однако в юности лишь иногда заходившего в храм и ставившего свечки согласно обрядовой традиции. Но благодаря своему духовнику – наместнику монастыря архимандриту Тихону (Завьялову) и братии этой строгой по духу обители, где много времени уделяется молитве, молодой архитектор открыла для себя живое богообщение. С полным доверием она отнеслась к Богу в устроении ее дальнейшей жизни, в какой-то момент придя к осознанию, что все свои силы и профессиональные знания ей следует направить на то, чтобы созданная в XV веке великим подвижником-аскетом пустынь заблистала в наше время как духовная жемчужина христианства, жемчужина православного зодчества.
Душа всегда чего-то высокого ищет
Полина, когда Вы впервые увидели Свято-Тихонову пустынь?
Первый раз меня сюда привезли родители. Они познакомились с этим святым местом через дьякона Георгия, с которым учились в МАРХИ в одно время. После принятия священного сана отец Георгий продолжал архитектурную деятельность при Патриарших мастерских на Подворье Троице-Сергиевой лавры. В памятный многим кризис 90-х годов прошлого века, когда люди с высокой квалификацией, с солидным капиталом профессиональных знаний оставались вдруг без работы, остро переживали свою невостребованность, для нашей семейной архитектурной мастерской тоже наступили тяжелые времена. И тогда отец Георгий предложил нам принять участие в проектировании двух объектов: часовни святого праведного Иоанна Кронштадтского в Минске и храма во имя Всех Святых, в земле Российской просиявших, в Горненском женском монастыре на Святой Земле. Помню, в этом контексте называлась и Калужская Свято-Тихонова пустынь, в 1992 году переданная Церкви, и находившаяся в плачевном состоянии. На фоне профессиональной невостребованности прозвучал призыв, на который мы сразу откликнулись: помочь монастырю. Мы отправилась с отцом Георгием в библиотеку МАРХИ, чтобы переснять некоторые материалы из архива Петра Дмитриевича Барановского, спасшего от уничтожения в годы большевизма множество православных церквей. Под шелест станиц архивных материалов отец Георгий опять вернулся к теме Свято-Тихоновой пустыни: «Есть такой замечательный батюшка – игумен Тихон в Калужской области. Вот бы Вам к нему в монастырь съездить! На исповедь бы к нему пойти». Я удивленно думаю: «Да какой монастырь? Какая исповедь?» В марте 1999 года отец Георгий организовал первый визит моих родителей в Тихонову пустынь. Повод был следующий: проведены раскопки основания разрушенного Преображенского собора над мощами преподобного Тихона Калужского. Раскоп стоит раскрытым. Что посоветуют архитекторы? Просматривается ли возможность возрождения уничтоженной святыни? Увиденное произвело глубокое впечатление на родителей. По возвращении они рассказывали о самом монастыре и о святом источнике преподобного Тихона Калужского, в который окунались в сильный мороз, и, к их великому удивлению, не заболели. Затем их, как почетных гостей, отец-наместник пригласил на соборование во время Великого поста. Родители решили взять меня с собой. Помню крайне аскетические условия в гостиничке и печаль при виде полуразрушенных храмов в ограде монастыря... После соборования отец Тихон пригласил нас приехать на обмеры монастырских раскопок: «У нас проект собора есть, только обмерить сохранившееся основание надо». И показывает маленький листочек с цветным изображением, срисованным с фотографии Преображенского храма XIX века. Нам стало ясно, что на самом деле проекта нет. Но мама – педагог с более чем 40-летним стажем, профессор, член Союза архитекторов – сказала батюшке: «Да, надо будет приехать сюда летом со студентами и начать с обмера раскопа». Летом 1999 года она взяла меня, моего двоюродного брата Александра и своего крестника, уже студента архитектурного института, Егора (который теперь преподает в МАРХИ). Стояла невыносимая жара, а мы в котловане... Один из братии, услышав наши сетования на беспощадное солнце, произнес: «Это еще не жара. Вот в преисподней – там будет пекло!»
То потрясение монастырем, которое прочно поселилось в сердцах моих родителей, не обошло меня стороной. За неделю до начала наших работ на раскопках Преображенского собора в монастыре торжественно отмечали день памяти преподобного Тихона Калужского. Божественную литургию совершал Святейший Патриарх Алексий II. Меня просто пронзила красота службы, красота духовных отношений людей – монашествующих и мирян. Как раз в тот момент я находилась на перепутье. Закончила первый курс аспирантуры, защитила кандидатский минимум – казалось, должна бы радоваться. А меня вместо радости словно волной накрыло странное чувство: что-то мне нужно большее, вот только что – не знаю. Стала мучить мысль: в меня столько вложено, как же это достойно применить? Такое смятение охватило душу! Теперь я понимаю: душа всегда чего-то высокого ищет.
И нашла она это высокое в Свято-Тихоновой пустыни. Трудно было решиться на такой шаг: уехать из Москвы, поселиться в провинции, всецело заняться полуразрушенным монастырем, осознавая, что только с благословения наместника, ставшего Вашим духовным отцом, можно принимать какие-то важные решения?
Незадолго до моего знакомства с Тихоновой пустынью мы с друзьями были проездом в Троице-Сергиевой лавре, и я помню, что сердечно обратилась к преподобному Сергию с просьбой помочь мне определиться с дальнейшим жизненным путем. Я считаю, что меня преподобный Сергий к преподобному Тихону прислал. Тихон Калужский начал свой монашеский путь в Чудовом монастыре в Москве в то время, когда там подвизались ученики преподобного Сергия Радонежского. Так что четко прослеживается духовная преемственность. Думаю, это игумен Земли Русской внял моей просьбе найти истинный смысл жизни и суметь достойно применить полученные знания. Ограничиться проектированием коттеджей, фирменных автосервисов, аквапарков, типовых многоэтажных домов или еще чем-то в этом роде – меня это не устраивало, мне этого было недостаточно…
Интересно все же, как родители отнеслись к Вашему решению? Ведь одно дело помогать «наездами» и совсем другое – уехать «капитально». Прикипеть к монастырю, не мыслить без него жизни.
Родители первые несколько лет сильно из-за этого страдали. Еще бы! Их «домашнее дитя» по доброй воле отправилось в деревню. Их дочь из семьи потомственных архитекторов (мамин отец Александр Григорьевич Рочегов – народный архитектор СССР, лауреат Государственной премии СССР, первый президент основанной им Российской Академии Архитектуры и строительных Наук) живет в сырой келье с печкой, с удобствами на улице, ходит по развалинам с железным метром, обмеряя монастырскую гостиницу. Поначалу всячески пытались меня оттуда «выдернуть». И диакон Георгий Савин частенько напоминал мне, что в Иерусалиме ждет перспективный проект, а я словно приклеилась к калужской обители! Что мне было ответить на это? Что когда я спускаюсь в раскопки, где под спудом лежат мощи преподобного Тихона, я чувствую, что нахожусь в центре вселенной и никуда отсюда не сдвинусь? Преподобный Тихон, его сильные молитвы, его любовь в сочетании с мудростью нынешнего наместника архимандрита Тихона создали такой строгий и радостный духовный мир, где ты живешь, как на своей любимой планете. А что касается моих родителей, – они постепенно сами стали сюда приезжать, помогать мне. И теперь, как и я, своей жизни без монастыря не представляют. Мама как-то призналась: «Мы подумали с папой: а что мы можем дать тебе взамен?» То, как устраивает Бог пути человека, люди так устроить не могут. Никакие – даже самые любящие родители – не в силах заменить Божие благоволение. И они это, слава Богу, поняли и больше не печалятся о моей судьбе.
Отец Тихон чутко слышит волю Божию
Многие помощники, духовные чада отца-наместника, прихожане называют батюшку генератором идей, который нередко при отсутствии средств безбоязненно берется за воплощение, казалось бы, невероятных проектов. Говорит: «Помолимся Господу!» Или: «Сама Царица Небесная все устроит». И все чудесным образом устраивается. Наверное, Вы не раз были тому свидетелем?
По милости Божией – постоянно. Из множества примеров приведу два, связанных с Владимирским скитом монастыря. Как-то батюшка освящал дом своих духовных чад, расположенный недалеко от Угры. Угра – неширокая река, на века вошедшая в историю нашего Отечества. Здесь в 1480 году Матерь Божия помогла русичам одержать победу над войском ордынского хана Ахмата, и это место стало местом рождения Московской Руси. Отец Тихон подошел к окну и неожиданно произнес: «Я вижу здесь храм!» Где? Не в самом монастыре, а в пойме реки, на определенном расстоянии от обители... Тогда это показалось нереальным. Но в нынешнем году мы праздновали 10 лет, как в увиденном батюшкой месте был заложен фундамент, возведенной спустя время, красивой белоснежной церкви. Я живу рядом со скитом. По утрам встаю, смотрю и словно бы заново переживаю рождение чуда. Нижний храм освящен в честь преподобного Сергия Радонежского, верхний – в честь Владимирской иконы Божией Матери. Каждый раз я поражаюсь смелости, интуиции, духовной мудрости батюшки. Такое ощущение, что он чутко слышит волю Божию. И берется за очень сложные вещи, несмотря на отсутствие средств, отсутствие реальных сил. Как тут не вспомнить слова Священного Писания «Сила Божия в немощи совершается…..» (2 Кор. 12:9-10)? Или взять историю с Музеем-диорамой «Великое Стояние на реке Угре» – первым в России музейным комплексом, посвященным военной кампании 1480 года. Когда возник храм, посвященный памяти судьбоносного в истории страны события, там же в скиту вскоре был открыт музей. Совсем небольшой. И вот одна наша сестра, Светлана Ткачук, закончившая исторический факультет педагогического университета, директор воскресной школы при монастыре заметила, что, может, что-то масштабнее следует сделать. Допустим, панораму. Мне, честно говоря, не по себе стало от этих слов. Перед глазами возникла огромная Бородинская панорама, и мысли закрутились: там такая территория, такой размах, а что мы можем сделать на маленьком пространстве нашего скита? Неожиданно, на продажу был выставлен соседний участок, прилегающий к скиту. Монастырь эту землю купил, и воодушевленный отец Тихон благословил меня проектировать диораму. (Позже я поняла, что диорама даже интереснее и эффектнее воспринимается чем круговая панорама, в которой немножко психологически «теряешься»). Светлана по благословению Батюшки вышла на Студию военных художников имени Митрофана Грекова, где ей объяснили, что наша задумка весьма дорогостояща. Правда, вспомнили о калужанине – заслуженном художнике России Павле Рыженко: мол, он как земляк, возможно, вам подешевле сделает... Где-то на год эта тема затихла. Затем Батюшка снова напомнил, сказал: «Проектируйте».Отчетливо помню, как в октябре 2012 года, на день памяти преподобного Сергия Радонежского, архимандрит Тихон совершал молебен на месте будущего Музея-диорамы. Фундамент уже был залит. Было холодно, сыро, шел дождь, но мы знали: ливень или снегопад, палящее солнце или сильные порывы ветра – ничто не сможет стать помехой молитве отца Тихона и братии на начало нового дела. И через два года Святейший Патриарх Кирилл освятил и открыл здание монастырского Музея-диорамы «Великое стояние на реке Угре в 1480 году»! Конечно, на втором году строительства этого уникального музея монастырю и его помощникам пришлось поднапрячься, мобилизовать все свои силы и ресурсы, чтобы успеть подготовить диораму к визиту Его Святейшества на Калужскую землю. И тем не менее в таком ускорении нам видится Промысл Божий, потому что при неспешном ведении строительства Павлу Рыженко, может быть, и не суждено было бы завершить работу.
Отец Тихон рассказывал, что у Павла в то время были определенные духовные проблемы, и они подолгу беседовали. Многое батюшка сумел объяснить художнику, разрешил его недоумения, и уже с мирным духом этот талантливый, чрезвычайно требовательный к себе человек стал трудиться над монументально-историческим полотном. Но некоторые высказывают мнение, что именно эта предельно напряженная работа над диорамой укоротила дни его земной жизни...
Честно говоря, мне горько слышать подобные вещи. До слез обидно, когда люди говорят: он сгорел на этой работе. Неправда! В памяти встает эпизод нашего знакомства – уже не телефонной беседы, а личной встречи с художником в стенах Студии имени Грекова. Прощаясь с ним, еще совсем недавно перенесшим тяжелую операцию, архимандрит Тихон произнес: «Павел, побереги себя!» А тот с уже сияющими радостью глазами ответил: «Я совершенно не умею себя беречь! Я так мечтал эту тему сделать! Ведь это моя родная земля!» И я видела, что Господь дал ему силы исполнить мечту. Когда он начал работать над диорамой, в нем проснулся Богатырь от искусства. Баталист вечности, как называли его современники, он горел, воодушевлялся, при этом внимательно относился к мнению наместника и братии. Кроме того, закончив масштабную работу в скиту Свято-Тихоновой пустыни, Павел на той энергии, которой зарядился здесь, смог приступить далее к другим важным делам. Отправился в Мурманск, где спустился в глубину морских вод с экипажем подводной лодки, потому что решил написать картину гибели субмарины «Курск». Он столько всего задумал! Часто вспоминается наш последний разговор. Я его настойчиво просила составить какое-то описание того, что в итоге получилось на многофигурном холсте (хотя вовсю шла стройка, но люди уже приходили, приезжали, расспрашивали нас обо всем). Говорю Павлу, а он будто меня не слышит, твердит о другом: чтобы все средства от диорамы шли монастырю. Он все авторские права передал монастырю. Только потом я поняла принципиальное значение его слов, прозвучавших как крик души. В Сербии есть такое понятие – «задужбина». К примеру, великие князья строили в монастырях храмы, вкладывали туда свои средства, и за их души в этих святых обителях монахи из века в век молятся. Видимо, Павел в том нашем разговоре хотел донести до меня мысль, что он создал свою «задужбину» в любимой им Свято-Тихоновой пустыни, на родной земле.
«В монастыре Господь за помысел тщеславия быстро вразумляет!»
Полина, на Ваших глазах и с Вашим участием преображалась эта святыня, являющаяся сегодня одним из красивейших благоустроенных монастырей нашей Церкви. И Вы за это время в профессиональном плане наверняка серьезно выросли в качестве архитектора-практика. Но скажите, что дал Вам монастырь как человеку, поставившему Бога в центр своей духовной жизни?
За эти годы нельзя было не почувствовать, что монастырь – это прежде всего духовная школа. Монастырская атмосфера помогает мирянам очищать душу, бороться с помыслами. В монастыре Господь за помысел тщеславия быстро вразумляет! В самом начале был такой эпизод: сижу я в котловане на раскопках Преображенского храма и думаю про себя: вот совсем молодая, двадцати пяти лет от роду, дипломированный специалист – и какое важное дело мне доверили! Не успела додумать эту горделивую мысль, как на расстоянии нескольких сантиметров от уха пролетел кирпич. Сразу поняла, что это было ни что иное как вразумление Божие: выполняй все с христианским смирением, с молитвой, не тщеславься! В 2011 году я стала лауреатом премии Губернатора Калужской области имени В.И. Баженова в сфере архитектуры и градостроительства за реализацию проекта «Собор в честь Преображения Господня и преподобного Тихона Калужского (1999-2010 гг.)», и вслед за этой наградой получила множество увесистых вразумлений. Без смирения тут вообще невозможно ничего делать. Если что-то у тебя получается, благодари Бога. Как мы говорим в Церкви: «Яко Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение!» Самая большая радость ‒ чувствовать, как через тебя, твои руки, ум, сердце Господь творит Свои дивные дела!
В нынешнем году после освящения памятника Великому князю Московскому Иоанну III во Владимирском скиту монастыря митрополит Калужский и Боровский Климент наградил медалями Калужской епархии в честь преподобного Тихона Калужского двух человек – скульптора из Санкт-Петербурга Николая Анциферова и Вас. Какое чувство вызвала эта награда?
Скажу со всей откровенностью: поначалу было лишь чувство неловкости. Николай Николаевич Анциферов, автор проекта памятнику, работал в соавторстве со своим учителем – архитектором Виктором Авраамовичем Энгельке, замечательным мастером, моим двоюродным питерским дядей. И целый ряд других высокопрофессиональных людей самоотверженно трудился, стремясь к тому, чтобы памятник человеку, поменявшему ход российской истории, правдиво запечатлел бы значимую фигуру Государя всея Руси и гармонично вписался бы в музейный комплекс! Наша семейная мастерская тоже принимала большое участие. А медаль вручили почему-то мне... Но отец Тихон пояснил, что эта высокая церковная награда дана мне за 18 лет моих трудов в монастыре.
Над темой тщеславия, пагубного для людских душ, размышляет в одном русле с Вами и регент монастырского хора Свято-Тихоновой пустыни Вадим Прикладовский. Он заостряет внимание на этом аспекте в фильме «Родной образ. Откровенно о важном», снятом Калужской телерадиокомпанией «Ника».
Вадим ‒ талантливый певец и композитор, многие годы возглавлявший Калужскую филармонию, к тому же является художественным руководителем Калужского академического мужского хора, исполняющего классику, казачьи и народные песни, сочинения калужских композиторов. Этот хор, победитель многих престижных конкурсов, особенно любит духовную музыку. Хормейстером уже на протяжении пятнадцати лет является супруга Вадима Анна, с которой у нас установились очень теплые дружеские отношения. Интересны их наблюдения, о том, что если в светском коллективе еще можно нажать на «кнопочку тщеславия» и ожидать, что это сработает, то с монашеским хором подобного надо избегать. «С другой стороны, – продолжает Вадим разговор в фильме о братии на клиросе, – они сами понимают гораздо глубже то, чем занимаются. С ними больше приходится заниматься технологическими вещами, а не "допинговать" какие-то эмоции». Вадим с отцом-наместником это обсуждал, и, как я знаю, у них полное единомыслие по данному вопросу. К слову, как и я, Вадим не раз убеждался на собственном опыте, что когда начинаешь чрезмерно на себя надеяться, Бог тебя тут же вразумляет. Пропускаешь «резкий удар» и понимаешь: надо менять что-то внутри себя. Тщеславие – это серьезный враг человека, с которым предстоит пожизненная схватка. Надо быть начеку и зорко следить за его приближением.
Полностью разделяю убеждение Вадима, что монашествующие помогают нам, мирянам, увидеть, как мы должны обращаться с тем миром, который вокруг нас. В каждом должно жить стремление создавать вокруг себя красоту. Достаточно посмотреть на Свято-Тихонову пустынь и понять: монахи в этом деле – большой пример для нас. И многие из них – настоящий пример для мирских людей в деле спасения души для вечного блаженства. Если подытожить, что дает монастырь мирскому человеку, скажу так: мне он дает самое главное – Счастье. То есть то, что люди ищут всеми возможными и невозможными способами. А находят только в общении с Богом! Я понимаю, что для меня стало Промыслом Божиим то, что мое воцерковление произошло именно в монастыре. Теперь я думаю, что любой человек, искренне обратившийся к православной вере, находит помимо того, что он изначально искал (например Истину, Утешение, Объяснения затруднительных обстоятельств, Самопознание, Утоление духовной жажды), бесконечно большее. Всего не перечислить и невозможно даже представить, «что уготовал Бог любящим Его». Такое возможно в разных жизненных обстоятельствах, но именно в монастыре, как в маленьком православном государстве, живущем по Божиим законам, созданы лучшие для этого условия. Однажды Батюшка сказал мне, что монастырь – это большой корабль, плывущий в Царство Небесное, а миряне плывут на своих лодочках. Начинается шторм, и лодочки находятся в опасности, могут быть затопленными – тогда-то и надо торопиться на палубу большого корабля. Настал штиль – дальше плывут сами. Как человек слабый, я поняла, что меня и легкая рябь может перевернуть, и сразу забралась на надежную палубу. Только к сожалению, иногда ощущаю себя просто пассажиром – еду на топливе братской молитвы, а сама то приболею, то поленюсь... В большой надежной духовной семье всегда чувствуешь себя очень защищенно.
Беседовала Нина Ставицкая
Снимки предоставлены Калужской Свято-Тихоновой пустынью
Публикации
Монашество
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
