«Человек – это единственное существо во всех мирах, – говорит преподобный Иустин Сербский, – разрывающееся между раем и адом. Проследите за человеком на всех его путях, и вы увидите, что все его пути ведут или в рай, или в ад. В человеке нет ничего, что не завершалось бы или раем, или адом. Диапазон человеческих мыслей, человеческих чувств, человеческих настроений шире и ангельского, и диавольского. Шире диавольского, ибо человек может пасть ниже диавола; шире ангельского, ибо человек может достигнуть Бога. А это значит, что человеческое зло и добро беспредельны, вечны, ведь добро ведет человека в вечное царство добра, в рай, а зло – в вечное царство зла, в ад». Или – на страну далече, или – в Отцовский дом! Свиные рожки, глад крепок или – телец упитанный, перстень на руку и первая одежда! Или ты на грязных полях странного гражданина, в распутстве расточаешь имение отца, или – в родном отечестве, избыточествуешь хлебом!
Часто случается так, что человеку не нужна полнота, цельность. Ему не нужна общая картина жизни! Он хочет отделиться, отпочковаться, получить свой сегмент. «Отче! Дай мне следующую мне часть имения» (Лк. 15:12). В доме отца, по мнению сына, скучно, однообразно, предсказуемо! Бес говорит несчастному человеку: «Ну, что у вас там, в храме? Каждый день – одно и то же: “Господи, помилуй… Господи, помилуй…” А у меня – сплошная новизна, яркость событий, кураж! Новости, события, факты! Ты еще молодой! Разве можно хоронить себя в этих запылившихся архаических обрядах под печальный звон кадила?»
Старец Софроний (Сахаров) замечает: «Человек пытается скрыться в темной яме самоопределения вне Бога». Сыну хочется побыстрее повзрослеть, испытать, как ему кажется, истинную свободу, новые горизонты, неизведанные чувства! Его тяготят порядок и традиции в доме отца. И помысел только один: получить побольше наличными и отправиться на все четыре стороны. В новую жизнь! В загадочные горизонты земного рая! В другую систему координат!
«Что говоришь, человек! – восклицает святитель Афанасий Великий, – Вот два пути предложены тебе: жизнь и смерть; иди, куда хочешь!» Бог не насилует свободы человека. И «далекая страна», куда направляет свои стопы младший сын, – это, конечно, путь смерти! Там есть всё: игровые автоматы, казино, толерантность, космополитизм, тяжелые наркотики и легкие деньги, актуальное искусство, феминизм, трансгуманизм, постмодерн… Там есть всё! Но там нет главного – Бога, Церкви и настоящей свободы!
А человек, порабощаясь грехам и порокам, становится, по словам митрополита Иерофея (Влахоса), «союзником мертвого духа сатаны». А Иван Сергеевич Аксаков еще ярче подчеркивает эту мысль: «Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет… с себя и образ человеческий, и возревнует об образе зверином».
Поэтому лучшая компания для такого человека – это компания свиней, в которую он попадает после полного разорения и краха. Разница только в том, что свиньям дозволены рожки, а ему – нет! Царский сын превращается в жалкого свинопаса! Где обманчивые сверкающие улыбки? Где объятия дружественных рук? «Что пользы нам, – вопрошает пророк Ездра, – если нам обещано бессмертное время, а мы делали смертные дела?.. нам уготована слава Всевышнего… а мы ходили по путям злым» (3Езд. 7:49,52).
Но содом сладок не долго! Кончаются деньги, исчезают друзья и любовницы, прекращается карнавал жизни. И слава Богу, что часто скорби, страдания, искушения, болезни, жизненные потери заставляют человека прийти в себя. Душа как бы обнажается, становится восприимчивой, открытой, готовой, по словам архимандрита Захарии (Захару), с помощью «Божественной благодати обратить энергию несчастья в дерзновенное обращение к Богу…»
«Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:17–19).
«Наше дело – обратиться к добродетели, а прекратить бедствия – дело Божие», – возвещает святитель Иоанн Златоуст. Сознание своего полного недостоинства, своего глубочайшего падения, своей страшной ничтожности открывает человеку дверь милосердия Божия!
«Смирение, – восклицает блаженный Августин, – вот та дорога, по которой возвращаются к Тебе, Господи!»
А что же отец? Может быть, он готовит плетку? Или холодный чулан для беглеца? Или, когда голодный возвращенец попросит хлеба, подаст ему камень? «И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» (Лк. 15:20).
Нахлебавшийся «свободы», блудный сын, как инвалид, ковыляет по дороге жизни, а любящий отец радостно бежит ему навстречу! Почему? Потому что его возлюбленный сын был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк. 15:32). Святые отцы говорят, что «Бог не стыдится принимать нас снова и снова!»
В одной древней сказке повествуется о том, что покаяние – это рубашка. Нить ее прядется среди слез. Ткань отбеливается слезами. Шьется рубашка в слезах… Но защищает эта рубашка лучше, чем кольчуга, сталь и железо…
Главное – это прийти в себя. Прекратить жить «в свое пузо», как говорил Ф.М. Достоевский. Перестать погружаться в сладкое свинство греха и помрачения! Найти в себе мужество возвращения! Успеть надеть эту спасительную рубашку покаяния!
В дальней стране есть всё: вседозволенность, острота ощущений, ежедневный жизненный карнавал, котлы мясные и хлебы до сытости (Исх.16:3)… Но там нет одного – теплоты и радости, царящих в доме отца! Временный, обманчивый, блестящий земной рай превращается в страшный обезображенный Гулаг – с колючей проволокой, с голодом и хрюканием бесовского свиного стада!
Нужно бежать! Домой – к любящему Отцу! В родную Отчизну! Навигатор туда – слезы и покаяние! Святитель Григорий Палама поясняет, что мы каемся и молимся Богу «не для того, чтобы привлечь Бога к себе, ибо Он повсюду, но чтобы мы сами вознеслись к Нему через призывание, с которым мы к Нему обращаемся, и чтобы возвратились к Нему!»
+
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
