«Единственное утешение – молитва»

Княгиня Варвара Александровна Туркестанова

По своему происхождению княгиня Варвара Александровна Туркестанова (1834–1913) принадлежала к высшему аристократическому кругу. Рано лишившись родителей, она осталась на попечении тети княгини Евдокии Михайловны Голицыной, которая сумела воспитать ее по-христиански, сформировать понятия о добре и зле, о милосердии и прощении.

Вскоре после кончины матери Варвары княгиня Евдокия Михайловна вместе с девочкой были у московского митрополита Филарета, прославленного ныне в лике святых.

Утешая малютку, владыка сказал:

– Твоя мать была святая, она теперь в раю.

Живой ум ребенка тотчас потребовал объяснения.

– А что делают в раю? – спросила девочка.

– В раю молятся Богу, – ответил серьезно владыка.

Разочарованная таким ответом, девочка с живостью произнесла:

– Только молятся. Как это скучно.

Внимательно посмотрев на нее, владыка положил свою руку ей на голову и пророчески произнес:

– Дай Бог тебе, дитя, впоследствии познать сладость молитвы…

Навсегда в памяти девочки остались поездки в Бородинский монастырь, где их принимала ее родственница игумения Мария (Тучкова), основательница монастыря. Своим гостям матушка рассказывала о великой битве, которая прошла на Бородинском поле, – поле русской славы и скорби.

В 1857 году Варвара Александровна вышла замуж за князя Петра Николаевича Туркестанова (1830–1891), который был прямым потомком древнего княжеского грузинского рода. Супруг был глубоко верующим и близким ей по духу человеком. 

По словам первого жизнеописателя княгини, она «не чуждалась общества; свет был близок ей по родственным и дружественным связям; она вращалась в нем, как в родной ей стихии, жила его интересами, любила его, но никогда не была рабой его и не подчинялась слепо его правилам и обычаям» [1].

В семье Туркестановых родилось шестеро детей. С самых малых лет все дети были приучены к молитве и церковному богослужению.

Впоследствии, обращаясь к учащимся императорского лицея в память цесаревича Николая 13 января 1903 года, владыка Трифон говорил: «Любите же, дорогие дети, храм Божий, приобретайте с юных лет навык к молитве. Молитва сохранит вас от всякого зла, утешит вас во дни скорби и печали, даст вам силы на все добрые дела. Верьте, что я говорю вам, – испытанное жизненным опытом. А кто из вас уже умеет молиться, кто из вас испытал и сладость молитвы за других, тот знает, что ничто на свете так не сближает людей, как искренняя, сердечная молитв» [2].

В детстве будущий владыка тяжело заболел. Варвара Александровна молилась об исцелении сына в храме в честь святого мученика Трифона, обещая после выздоровления посвятить сына Богу и, если он сподобится монашеского чина, дать ему имя Трифон. Господь услышал горячую материнскую молитву и сын получил исцеление.

После выздоровления вместе с матерью они отправились в Оптину пустынь к знаменитому старцу Амвросию.

Встречая их, старец неожиданно сказал стоящему перед ним народу:

– Дайте дорогу – архиерей идет.

Слова митрополита Филарета о том, что Варвара Александровна «познает сладость молитвы» полностью исполнились. Богомольная Москва конца XIX века хорошо знала и любила княгиню. «Ни семейные обязанности, ни требования света, ни молодость, ни старость – ничто не отвлекало, не заглушало и не препятствовало ей в удовлетворении потребностей высших, духовных… Молитва, вот что было ее любимым занятием. И она находила для нее время… Слушать Божественную литургию было для нее живой потребностью, и она не пропускала ни одного дня, не быв у обедни. Ни погода, ни утомление, ничто не удерживало ее. Особенно любила она присутствовать на престольных праздниках, узнавала о них из газет и непременно ехала в ту церковь, где было торжество. В самых отдаленных уголках Москвы можно было встретить богомольную княгиню. Особенно часто и подолгу любила она бывать в Троице-Сергиевой лавре и ее окрестностях» [3].

Княгиня обладала добрым и мягким сердцем, была внимательна к каждому человеку. Особым даром ее любвеобильного сердца была забота о церковном поминании родных и близких в дни их памяти – о здравии и о упокоении. «Умная, веселая и общительная, она везде была желанной гостьей, душой общества; в ее гостиной всегда можно было встретить самых разнообразных людей – и старые, и молодые одинаково находили удовольствие в ее умной, живой беседе, в ее увлекательных рассказах; она обладала удивительным уменьем каждому сказать или сделать что-нибудь приятное; подмечать вкусы других и доставить соответствующее удовольствие близким ей лицам – было для нее самой радостью и утешением. Нельзя было не удивляться ее памяти и вниманию: она помнила дни рожденья и именин не только своих многочисленных родных, но и буквально всех знакомых. Прежде всего она поминала их в церкви, а затем ехала или посылала поздравлять; не забывала она и умерших своих друзей и отдельно молилась за каждого в дни их памяти» [4].

Духовным руководителем Варвары Александровны был выдающийся московский проповедник, настоятель Кремлевского Архангельского собора протоиерей Валентин Амфитеатров. Будучи ревностным пастырем, отец Валентин привлек в храмы многих прихожан, которых призывал к покаянию и частому причащению. Святой Иоанн Кронштадтский говорил приезжающим к нему москвичам: «У вас в Москве есть свой великий пастырь – отец Валентин, который лучше меня, к нему и обращайтесь».

Материнская молитва определила будущую судьбу старшего сына. По благословению преподобного Амвросия Оптинского в 1884 году Борис Петрович был принят послушником в Оптину пустынь.

Вот как он впоследствии вспоминал об этой судьбоносной встрече во время похорон старца: «Мне вспоминается, как в первый раз я, еще юношей, со страхом стоял перед ним... Как сумел он утешить меня и успокоить, с каким восторгом я возвратился к себе! Вспоминается, как в своей маленькой скитской келье он благословил меня облечься в иноческую одежду, с каким благодушием смотрел он тогда на меня, какие наставления давал мне... Вспоминается, как ровно год тому назад прибыл я сюда, волнуемый различными сомнениями; с какой лаской, с какой любовью он разрешил все сомнения, не дававшие мне покоя» [5].

Княгиня молитвенно сопереживала многие важные моменты в жизни сына, присутствовала на его поставлении во епископы. Это была глубокая внутренняя связь между двумя близкими душами во Христе.

В последние годы жизни Господь испытывал Варвару Александровну разными скорбями и болезнями, которые она переносила с удивительным терпением и упованием на постоянную помощь Божию, находя утешение в молитве.

Тихо и мирно, примирившись со всеми по христианскому обычаю, княгиня почила о Господе 11 сентября 1913 года.

Отпевал ее сын-епископ в московском Богоявленском монастыре в сослужении с сонмом духовенства – с двумя епископами и сорока священниками, воздавая сугубые моления о упокоении светлой ее души.

На таких богослужениях вспоминаются евангельские слова: Наше житие на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3:20–21).

Архимандрит Димитрий в своем слове отметил христианский подвиг женщины-матери в воспитании детей, «которых всех она стремилась воспитать, приготовить не для одной земли, а и для неба…» [6]

Особенно проникновенно у гроба матери прозвучали слова владыки Трифона: «Единственным утешением в наших скорбях, страданиях, потерях может служить молитва. Успокоение может даровать только Один Господь… <…> Храм Божий – это земное небо. Это единственное место на земле, где страждущая, скорбящая душа человека находит себе утешение и отраду. Здесь, в храме Божием, мы слышим Священное Писание, священные песни, здесь мы видим лики святых, Пречистую Деву Марию, простирающую руки к Сыну Своему за всех скорбящих, здесь невидимо присутствует на Престоле начальник нашего спасения Господь Иисус Христос, здесь совершается величайшее Таинство: Сам Бог приходит заклатися и датися в снедь верным, здесь подается нам благодать в Таинствах. В Таинстве Покаяния мы очищаемся от грехов, а в Таинстве Причащения соединяемся с Господом….» [7]

13 сентября 1913 года тело княгини Варвары Александровны Туркестановой было предано земле.

В этом же году С.М. Соловьев написал стихотворные строки, посвященные владыке Трифону. Именно таким в последний раз его увидела его матушка, всегда молившаяся о сыне-монахе и просившая его святых молитв: 

С темным, сокрушенным, строгим взором,
Всю толпу волнуя громом уст,
Голубым сияя омофором,
Он идет, как новый Златоуст.

 Он не помнит пиршеств многолюдных,
Суета от сердца далека.
Побледнела в четках изумрудных
Княжеская, гордая рука.

 Шум толпы ему докучен ныне,
И труды правленья – тяжелей:
Улетел бы к Оптиной пустыне
Строгий ангел Дмитровских полей.

[1] Памяти княгини В.А. Туркестановой. Шамордино, 1913. С. 5–6.

[2] Трифон (Туркестанов), митр. Любовь не умирает: из духовного наследия. М.: Изд. Совет Русской Православной Церкви, 2007. С. 93.

[3] Памяти княгини В.А. Туркестановой. С. 6.

[4] Там же. С. 7.

[5] Агапит (Беловидов), архим. Житие преподобного Амвросия старца Оптинского. Изд. Свято-Введенской Оптиной Пустыни, 1999. С. 572–573.

[6] Памяти княгини В.А. Туркестановой. С. 13–14.

[7] Трифон (Туркестанов), митр. Любовь не умирает: из духовного наследия. С. 335–336.