22 ноября 2020 года, на 81-м году жизни, отошла ко Господу настоятельница Иверского женского монастыря Самары схиигумения Иоанна (Капитанцева). Своими воспоминаниями о схиигумении Иоанне поделилась с читателями «Монастырского вестника» матушка Юлия Кулакова.
Бывает так: только одна личная встреча. Но именно эта встреча определяет все будущие жизненные пути, задает направление. Таким переломным моментом для меня двадцать лет назад стал единственный разговор с матушкой Иоанной (Капитанцевой), настоятельницей Иверского женского монастыря в Самаре.
Готовясь к встрече, я, помнится, листала монастырскую брошюрку. Что мне, которая в храме «ни ступить, ни молвить не умела», могли тогда сказать сухие факты? Матушка родилась в 1940 году в Волгограде, тогда еще Сталинграде. Перед глазами сразу разворачиваются страшные картины, связанные со словами «война» и «Сталинград» …вот только даже среди разрушения и ужаса, рассказывают, было явлено чудо: меж руин в городе, уцелевший, высился Казанский храм. Девочка, нареченная в Крещении Людмилой, не только пережила войну вместе со своей глубоко верующей матерью, но и в «городе имени Сталина» (!) смогла, подрастая, найти неложное духовное руководство: в этот храм приходили на службу около сорока монахинь из закрытых монастырей. После школы Людмила неизменно бежала к любимым матушкам – слушать наставления, жития, рассказы из Патерика. А когда она окончила школу, Пелагея Ефимовна – мать Людмилы – приняла решение переехать в Тернопольскую область, жить у Почаевской Лавры.
Матушка позже всегда подчеркивала, что подвижники Лавры и лично св. прп. Амфилохий Почаевский оказали очень большое влияние на ее жизнь в Боге. Неоценимо было и то, что в Лавре она в те безбожные годы получила доступ к настоящему сокровищу – духовным книгам. Людмила с матерью приняли тайные постриги и жили под руководством старцев. На открытие монастырей, как рассказывала матушка, никто уже не надеялся – но Промысл Божий был иной. Окрыленные чудом открытия обителей, мать и дочь поступили в Красногорский монастырь (г. Золотоноша). «Раем» называла позже матушка эту обитель, вспоминая, какая любовь была между сестрами. Монастырь у леса, молитва, мирный труд, – матушка надеялась, что проведет там всю свою жизнь. Но вот наступают девяностые годы. Епископ (ныне митрополит) Самарский и Сызранский Сергий обращается к Блаженнейшему митрополиту Киевскому и всея Украины Владимиру (Сабодану) с просьбой «прислать духовно опытную монахиню, способную стать во главе монастыря». И митрополит Владимир указывает на Людмилу – в постриге монахиню Иоанну.
«Если священноначалие будет тебя куда переводить – не противоречь!» – завещал матушке незадолго до своей кончины старец архимандрит Парфений (Невмержицкий). Тогда она лишь удивилась этим словам – кто и зачем будет переводить скромную монахиню? Но всего лишь через 4 года по отшествии старца ко Господу матушке Иоанне выпало произнести смиренные слова согласия и отправиться из лесной обители – возрождать монастырь посреди большого, незнакомого города.
На месте некогда прекрасного Самарского Иверского монастыря, выстроенного в XIX веке на пожертвования купцов, ныне была разруха. Прежнюю территорию обители в основном занимали жуткие постройки – рабочий городок, больше похожий на нагромождение полуразвалившихся сараев. В двадцатые годы храм был взорван, кладбище разорено, над склепами соорудили отхожие места, «чтобы не рыть ямы»… Напротив, через дорогу, высился пивзавод, выстроенный в том же XIX веке, некогда промышленная гордость города, «остаток капитализма», выживший, видимо, только благодаря любви пролетариата к местному пиву и собиравший в новое время немало плохо стоящих на ногах «страждущих»… Годы «обивания порогов» чиновников разного ранга, молитвенных трудов и тяжелого труда физического, столкновения с лихими «хозяевами жизни» девяностых, которым не нравилось возрождение монастыря (очевидцы помнят, как хрупкая матушка смело выходила навстречу бандитам, не боясь угроз), протесты неверующих жителей, решивших, что монастырские постройки «портят вид на Волгу» (это продолжается и по сей день) – вот что предстояло игумении монастыря. Один Господь знает, сколько слез пролила она в своих молитвенных бдениях, как просила о помощи Божию Матерь и сестер-мучениц, прежних насельниц Иверской обители: по самарскому преданию, многих их них красноармейцы-разрушители согнали на баржу и заживо утопили в Волге.
Продвигалось строительство стен: были возведены новые храмы, сестринский корпус, колокольня (которая уже успела к этому времени пострадать от пожара по неясным причинам…), появилась библиотека, открылись мастерские, иконописная и золотошвейная. Золотошвейное искусство возродить именно в этой обители было для насельниц делом чести: мастерицы дореволюционной Иверской обители славились на всю Россию и за ее пределами. В 1876 году ими было вышито знаменитое Самарское знамя, под которым сражались болгарские ополченцы в ходе Русско-турецкой войны. Продвигалось и строительство духовное: прибывали под духовное водительство матушки новые послушницы, шел к монастырским воротам нескончаемый поток горожан, желающих помолиться, попросить молитв, припасть к святыням монастыря, особенно – к чудотворному Иверскому образу и к мощам новопрославленного угодника Божия прав. Александра Чагринского. О праведном отце Александре мать Иоанна узнала в 19 лет в Почаеве из книги о еще не прославленных подвижниках, и с тех пор молилась о его упокоении: прославление Александра Чагринского в лике святых и тем более перенесение мощей в Иверскую обитель стало для игумении особым знаком благоволения Божия.
***
…Я вспоминаю, как зашла в обитель впервые – не через врата, нет, то ли шли строительные работы, то ли была другая причина. Через узенькую калиточку справа в заграждении-времянке. Рядом – те самые домишки-развалюхи, кто-то кричит из окна, под ногами валяются бутылки. Я делаю шаг за калитку – и оказываюсь в другом мире. Даже воздух здесь – совсем другой, и я изумленно озираюсь вокруг.
Матушка приняла меня ласково. Благословила. Подарила чудесную книгу «Женщина-христианка» – о великой роли женщин в жизни Христовой Церкви. Ответила на мои наивные вопросы. Радовалась, как о родной, когда я призналась, что, открывая подаренный мне подругой мой первый в жизни молитвослов, чувствую потребность молиться еще и еще. Она же сказала и драгоценные слова о моей будущей семейной жизни, которые не только воплотились, но и особо вспомнились мне, когда супруг был благословлен на принятие священного сана. Обитель дорогой матушки Иоанны стала нашей «семейной святыней», местом нашего обязательного паломничества в первые же дни наших нынешних, пусть редких, посещений города. В этой обители я ясно поняла и приняла в сердце: я – Божия. Уверена, что не только мне, но и многим-многим другим людям в этой жизни Господь послал утешение и наставление через матушку Иоанну.
Сегодня, в чудесный праздник образа Божией Матери «Скоропослушница», матушка Иоанна ушла от нас в небесные обители. Эта новость – скорбь о невосполнимой утрате. Но перед глазами, в воспоминаниях – лицо матушки, светящееся неземной радостью о Господе. И понимаешь: смерти нет. Это лишь разлука, временная разлука. Матушка Иоанна ушла в «объятия Отча» и видит нас. А нам за время, отведенное на земле, нужно очень-очень многое успеть. Для того, чтобы наша с матушкой новая встреча – уже не на земле – смогла состояться.
О послушании игумения Иоанна говорила всем неустанно, именно послушание считала важнейшим для спасения. Признаюсь, я «самочинно» верю, что матушка уже сейчас предстательствует за нас перед Господом. Однако за послушание Церкви молюсь о ней так, как заповедано:
Упокой, Господи, душу рабы Твоей новопреставленной схиигумении Иоанны, прости ей вся согрешения вольная и невольная и даруй ей Царствие Небесное.
Юлия Кулакова
Новости
Публикации
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
