Через полмесяца, 1 августа мы будем праздновать день памяти – любимого русского святого – преподобного Серафима Саровского. Состоявшееся в 1903 году официальное церковное прославление старца Серафима в лике святых много значило в истории нашей Церкви и в духовной жизни страны, вступавшей в период революционных потрясений. Это событие стало важной вехой и в духовной жизни Государя Императора Николая II и всей царской семьи. В оставшиеся полтора десятилетия им предстояло совершить свой, во многом сокровенный, путь личностного становления, итогом которого стало принятие мученического венца. Сегодня, когда православный мир молитвенно вспоминает царственных страстотерпцев, мы хотели бы напомнить эпизод посещения Государем и Государыней Дивеевского монастыря в дни торжеств после обретения честных мощей и канонизации преподобного Серафима.
20 июля/2 августа 1903 года сразу после молебна в Успенском соборе все члены Дома Романовых покинули святую Саровскую обитель и направились в Серафимо-Дивеевский женский монастырь.
Серафимо-Дивеевский женский общежительный монастырь в то время представлял собой огромную и благоустроенную обитель. В нем под попечительным управлением игумении Марии, 83-летней старицы, подвизалось в ту пору 950 сестер, из них 100 монахинь и 850 послушниц. В обители были построены семь благолепных храмов и величественная новая колокольня. Это огромное иноческое общежитие, целая «область», по выражению Нижегородского Преосвященного Иоанникия, раскинувшаяся почти на три версты, представляла собою дружную семью, одушевляемую благоговейной любовью к основателю обители.
Около 10 часов утра Царский поезд (в экипажах) при несмолкаемом воодушевленном «ура», при звоне колоколов, приблизился к Дивеевскому монастырю. В монастырской ограде, по пути Царского следования, выстроились цепью до собора инокини обители, а впереди них – ученицы церковно-приходских школ.
Высочайшие Гости встречены были при входе в собор Преосвященным Назарием, епископом Нижегородским, с сонмом священнослужителей, со святым крестом и святой водой. Владыка приветствовал Государя Императора и Государынь Императриц речью. После провозглашения ектении и многолетия Высочайшие Гости молились пред иконой Божией Матери «Умиление» и пред местночтимой иконой «Нерукотворенный Образ Спасителя» и прикладывались к ним.
Настоятельница монастыря игумения Мария преподнесла Государю Императору икону преподобного отца Серафима, Государыне Императрице Марии Феодоровне – образ явления преподобному Серафиму Царицы Небесной, Государыне Императрице Александре Феодоровне – икону «Умиление» Божией Матери и остальным Августейшим Особам – иконы преподобного Серафима и «Умиления» Божией Матери монастырской живописи. Дивеевские монахини поднесли гостям искусно вышитые полотенца.
Государь Император и Государыни Императрицы осмотрели придельный северный храм собора, приготовленный к освящению в честь преподобного отца Серафима, и обратили внимание на великолепную живопись собора.
Из Троицкого собора Высочайшие Гости проследовали в покои настоятельницы монастыря игумении Марии. Здесь в домовой церкви, освященной в честь святой равноапостольной Марии Магдалины, была совершена литургия. Службу правил младший священник монастыря о. Петр Соколов. Он имел хорошо поставленный голос. Богослужением Царь остался доволен. Он тепло побеседовал со священником, вручил ему золотой крест, украшенный драгоценным камнем.
После литургии все члены Царской Семьи стали завтракать в игуменских покоях, а Царь и Царица отправились в экипаже к блаженной Параскеве. Вот как описывает это посещение монахиня Серафима (Булгакова) в книге «Серафимо-Дивеевские предания»: «Евдокия Ивановна рассказывала, что келейница Прасковьи Ивановны матушка Серафима собралась в Саров на открытие, но вдруг сломала ногу. Прасковья Ивановна ее исцелила. Им было объявлено, что, как встретят Государя в игуменском корпусе, пропоют духовный концерт. Он усадит свиту завтракать, а сам приедет к ним. Вернулись матушка Серафима с Дуней со встречи, а Прасковья Ивановна ничего не дает убрать. На столе – сковорода картошки и холодный самовар. Пока с ней воевали, слышат в дверях: “Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас”. Государь, а с ним Государыня.
Уже при них стелили ковер, убирали стол, сразу принесли горячий самовар. Все вышли, оставили одних, но они не могли понять, что говорит блаженная, и вскоре Государь вышел и сказал: “Старшая при ней, войдите”. Когда стали прощаться, вошли архимандрит Серафим (Чичагов) и келейные сестры. Прасковья Ивановна открыла комод. Вынула новую скатерть, расстелила на столе, стала класть гостинцы: холст льняной своей работы (она сама пряла нитки), нецелую голову сахара, крашеных яиц, еще сахара кусками. Все это она завязала в узел очень крепко, несколькими узлами, и, когда завязывала, от усилия даже приседала и дала государю в руки.
– Государь, неси сам, – и протянула руку, – а нам дай денежку, нам надо избушку строить (новый собор).
У Государя денег с собой не было, тут же послали. Принесли, и Государь дал ей кошелек золота. Этот кошелек сразу же передали матери игумении.
Прощались, целовались рука в руку. Государь и Государыня обещались опять скоро приехать открывать мощи матушки Александры, потому что она являлась во дворце и творила там чудеса. Когда Государь уходил, то сказал, что Прасковья Ивановна – истинная раба Божия. Все и везде принимали его как царя, а она одна приняла его как простого человека.
После смерти келейницы Прасковьи Ивановны матушки Серафимы спрашивали все через Евдокию Ивановну. Она передавала, что Прасковья Ивановна сказала: “Государь, сойди с престола сам!”
Блаженная умерла в августе 1915 года. Перед смертью она все клала земные поклоны перед портретом Государя. Когда она уже была не в силах, то ее опускали и поднимали келейницы. “Что ты, мамашенька, так на Государя-то молишься?” – “Глупые, он выше всех царей будет”. Было два портрета царских: вдвоем с Государыней и он один. Но она кланялась тому портрету, где он был один. Еще она говорила про Государя: “Не знай преподобный, не знай мученик!”
Незадолго до своей смерти Прасковья Ивановна сняла портрет государя и поцеловала в ножки со словами: “Миленький уже при конце”».
Протоиерей Стефан Ляшевский в рукописной «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» (ч. 2, 1903–1927 гг.), составленной по благословению митрополита Серафима (Чичагова) в 1978 году, об этом посещении сообщает следующее: «Во время прославления в Дивееве жила знаменитая на всю Россию Христа ради юродивая блаженная Паша Саровская. Государь был осведомлен не только о Дивееве, но и о Паше Саровской. Государь со всеми Великими Князьями и тремя митрополитами проследовали из Сарова в Дивеево. В экипаже они все подъехали к келии блаженной Паши. Матушка игуменья, конечно, знала об этом предполагавшемся визите и приказала вынести из келии все стулья и постелить большой ковер. Их Величества, все Князья и митрополиты едва смогли войти в эту келию. Параскева Ивановна сидела как почти всегда на кровати, смотрела на Государя, а потом сказала: “Пусть только Царь с Царицей останутся”. Государь извиняюще посмотрел на всех и попросил оставить его и Государыню одних – видимо, предстоял какой-то очень серьезный разговор.
Все вышли и сели в свои экипажи, ожидая выхода Их Величеств. Матушка игуменья выходила из келии последняя, но послушница оставалась. И вдруг матушка игуменья слышит, как Параскева Ивановна, обращаясь к Царствующим Особам, сказала: “Садитесь”. Государь оглянулся и, увидев, что негде сесть, смутился, а блаженная говорит им: “Садитесь на пол”. Вспомним, что Государь был арестован на станции Дно! Великое смирение: Государь и Государыня опустились на ковер, иначе бы они не устояли от ужаса, который им говорила Параскева Ивановна.
Она им сказала все, что потом исполнилось, т.е. гибель России, династии, разгром Церкви и море крови. Беседа продолжалась очень долго, Их Величества ужасались, Государыня была близка к обмороку, наконец она сказала: “Я вам не верю, это не может быть!” Это ведь было за год до рождения Наследника, и они очень хотели иметь Наследника. И Параскева Ивановна достала с кровати кусок красной материи и говорит: “Это твоему сынишке на штанишки, и когда он родится, тогда поверишь тому, о чем я говорила вам”. С этого момента Государь начал считать себя обреченным на эти крестные муки, и позже говорил не раз: “Нет такой жертвы, которую я бы не принес, чтобы спасти Россию”».
После этого посещения Царь и Царица вернулись в настоятельские покои и там завтракали, в то время как остальные члены Августейшего Семейства побывали у блаженной Параскевы Ивановны. Ее Высочество Ольга Александровна записала 20 июля в своем дневнике: «Затем мы пошли увидеть блаженную Прасковью Ивановну. Я никогда не видела такого человека и боялась того, что она назовет меня ужасной. Когда мы вошли, блаженная лежала на кушетке спиной к нам. Спустя некоторое время она встала, взяла в руки свои куклы, поцеловала и обняла их и затем перекрестила их всех, встала и пошла в гостиную. Она бормотала себе под нос все время, но было трудно разобрать ее слова и понять их значение. Она попросила меня и дядю Сергия поесть. Мы сели и съели каждый по картофелине, затем ушли. Но она не сказала нам ничего особенного!»
После завтрака и свидания с блаженной Прасковьей Ивановной все члены Дома Романовых обозревали монастырские достопримечательности и послушания. Около двух часов они прибыли в церковно-приходскую школу с приютом для девочек-сирот. Школа к Высочайшему приезду была декорирована зеленью и цветами; цветами был усыпан весь Царский путь. Ученицы монастырской школы-приюта встретили державных посетителей пением молитвы «Спаси, Господи, люди Твоя…» и тропаря преподобному Серафиму. Царь сказал: «Хорошо поют». На это учительница пения и ученицы ответили поклоном.
Государь Император спросил протоиерея Магницкого о числе учащихся, о времени открытия школы, о времени постройки здания и о том, все ли учащиеся живут здесь. В то же время Государыня Императрица учительнице школы монахине Рафаиле выразила удовлетворение по поводу того, что школьное здание хорошее, светлое, просторное, удобное, и спросила о продолжительности службы учительницы, о возрасте двух девочек-сироток. Государь Император спросил одну из них, четырехлетнюю Анну Кулагину: «Знаешь ли ты что-нибудь наизусть?» Девочка прочитала стихотворение «Сиротка». Августейшие гости с ласковой улыбкой слушали ее. «А знаешь ли ты какую-нибудь молитву?» – спросила Царица. Девочка прочитала «Отче наш». Императрица наклонилась и поцеловала ее.
Государю было угодно еще послушать пение детей. Девочки пропели «Боже, Царя храни». «Хорошо они у вас поют», – повторно выразил одобрение Царь. Ученицы преподнесли Их Величествам два связанных ими теплых одеяла для Царских Детей. Великие Князья со вниманием осматривали школу и высказали одобрение по поводу ее удобства и изящества оформления. При прощании дети пропели молитву за Царя.
Высочайшие Гости из школы проследовали в Преображенскую кладбищенскую церковь, алтарь которой по указанию Нижегородского Преосвященного Иеремии сооружен был из дальней пустынки преподобного Серафима, перевезенной сюда из Сарова. Для более надежного сохранения алтарь заключили в футляр, между стеной которого и бревнами пустынки образовался коридор. В нем и в алтаре Преображенской церкви хранились вещи преподобного Серафима, в частности, Евангелие и Псалтирь, епитрахиль и поручи, камень, на котором он молился 1000 дней.
Отсюда Царь, Царица и сопровождавшие их члены Августейшего Семейства проследовали в ближнюю пустынку преподобного Серафима, которая также была перенесена из саровского леса в Дивеево. И этот памятник для более надежного сохранения заключен был, как в футляр, в наружную постройку. В пустынке хранились часть камня, на котором батюшка Серафим молился 1000 ночей, его одежда и другие вещи великого старца. Высочайшие Посетители помолились в келии преподобного Серафима и осмотрели памятники его подвигов.
После этого Царственные Особы посетили монастырскую живописную. Здесь их встретил Преосвященный Назарий. Он познакомил Гостей с работами сестер-художниц. Старшая живописной монахиня Серафима, а также монахини Анастасия и Лидия давали объяснения.
Войдя в мастерскую литографии, Государь Император и Государыни Императрицы осмотрели рисование на камнях явления молящемуся отцу Серафиму Божией Матери и Сил Небесных и иконы Божией Матери «Умиление». Царь спросил о том, сколько сестер трудится в литографии, а также о количестве заготовленных произведений. При осмотре готовых икон он сказал: «Очень хорошо».
В печатном отделении Высочайшее внимание привлекли старый печатный станок и новая скоропечатная машина. Высокие Гости поинтересовались их производительностью. Царица Александра Феодоровна по поводу новой машины сказала: «Вам еще много понадобится».
В переводном отделении Их Императорские Величества присутствовали при переводе рисунка на камень, которое осуществляла послушница Варвара. Осматривая иконы и картины в живописной, Высочайшие Посетители одобрительно отозвались об образах преподобного Серафима, выполненных по заказам для разных городов. Гости приобрели много икон, картин и литографий. Императрица Александра Феодоровна пожаловала монахине Серафиме золотой изящной работы наперсный крест. При этом сказала: «Очень хорошо вы работаете; нам у вас все очень понравилось». Так же и Вдовствующая Императрица, уходя, высказала одобрение работам сестер. Перед отъездом Высочайших Паломников из Дивеевской обители Их Императорским Величествам и Их Императорским Высочествам в покоях игумении удостоились представиться настоятельницы женских монастырей Нижегородской и других епархий. Они поднесли Гостям различные произведения собственной работы монахинь.
Чтобы показать, как велика была радость дивеевских сестер по случаю посещения их обители Царем, Царицей и другими членами Дома Романовых, приведем следующие слова из письма вдовы любимого ученика преподобного Серафима Е.И. Мотовиловой, удостоившейся личного посещения Их Величеств и Их Высочеств: «Я, недостойная, не могу без слез вспомнить того неожиданного и немыслимого счастья и радости при посещении меня, убогой, Помазанником Божиим, Царем, отцом России, и Царицами, и всеми Царственными Особами. И всем этим я обязана преподобному Серафиму; за его молитвы меня сподобил Господь этой милости и счастья».
Государю было известно, что она хранила адресованное ему письмо преподобного Серафима. Написав это письмо, батюшка запечатал его мягким хлебом и передал Николаю Александровичу Мотовилову со словами: «Ты не доживешь, а жена твоя доживет, когда в Дивеево приедет вся Царская Фамилия и Царь придет к ней. Пусть она ему передаст». Государь, приняв письмо, с благоговением положил его в грудной карман и сказал, что будет читать письмо после. А Елена Ивановна сделалась в духе и долго, полтора или два часа, им говорила, а что – сама после не помнила. Когда Государь прочитал письмо, уже вернувшись в игуменский корпус, он горько заплакал. Придворные утешали его, говоря, что хотя батюшка Серафим и святой, но может ошибаться.
Об этом письме сохранилось воспоминание княгини Натальи Владимировны Урусовой (журнал “Русский паломник” 1990, № 2). В письме к Е.Ю. Концевич она писала: «Я знаю о пророчестве преподобного Серафима о падении и восстановлении России; я лично это знаю. Когда в начале 1918 года горел Ярославль и я бежала с детьми в Сергиев Посад, то там познакомилась с графом Олсуфьевым, еще сравнительно молодым. Он для спасения каких-то документов, должных быть уничтоженными дьявольской силой большевизма, сумел устроиться при библиотеке Троице-Сергиевой Академии. Вскоре был расстрелян. Он принес мне однажды для прочтения письмо, со словами: “Это я храню, как зеницу ока”. Письмо, пожелтелое от времени, с сильно полинявшим чернилом, было написано собственноручно св. преподобным Серафимом Саровским – Мотовилову. В письме было предсказание о тех ужасах и бедствиях, которые постигнут Россию, и помню только, что было в нем сказано и о помиловании и спасении России. Года я не могу вспомнить, т.к. прошло 28 лет, и память мне может изменить, да и каюсь, что не прочла с должным вниманием, т. к. год указывался отдаленно, а спасения хотелось и избавления немедленно еще с самого начала революции; и думается, что это был 1947 г.; во всяком случае, в последних годах 20-го столетия. Простить себе не могу, что не списала копию с письма, но голова была так занята, и мозги так уставали в поисках насущных потребностей для детей, что этим только успокаиваю и оправдываю свою недальновидность... Письмо помню хорошо”».
Из Дивеева царь выехал в тот же день в 15 часов 10 минут. Карета высоких гостей от стен монастыря проследовала на Елизарьево через Ивановское и Ореховец до Арзамаса.
Перед приездом Николая II в Саров его путь от Арзамаса держался в тайне. Через Ореховец благоустраивались сразу две грунтовые дороги: первая на Кременки через Глухово, вторая – на Ивановское–Елизарьево–Дивеево. Второе направление, видимо, и предусматривалось на обратный путь. Обе дороги заранее тщательно готовились: их проезжая часть была перепахана плугом, прикатана катками. На обочинах встали молодые березки, только что посаженные в грунт.
О поездке в Серафимо-Дивеевский монастырь Царь Николай II в своем дневнике сделал запись: «20 июля, воскресенье. В 8 часов вышли из своего дома и пошли к молебну в Успенский собор, где приложились к мощам святого Серафима.
С грустью покинули Саровскую пустынь и отправились в городок, где построены бараки для богомольцев. В часовне епископ Иннокентий отслужил короткий молебен, и мы поехали дальше лесом. Погода была жаркая, и дул сильнейший попутный ветер, гнавший пыль с нами. В 10 с 1/2 приехали в Дивеевский Женский монастырь. В домовой церкви настоятельницы матери Марии отслушали обедню, затем все сели завтракать, а Аликс и Я отправились к Прасковье Ивановне (блаженной). Любопытное было свидание с нею. Затем мы оба поели, а мама с другими посетили ее. Осмотрели церковь Преображения, где сохраняются вещи святого Серафима, его келию, типографию и живописную школу сестер.
В 3 часа собрались в дальнейший путь. Жара была сильная. Ехали отлично и в 7 часов прибыли в Арзамас, сели в поезд и поехали обратно».
Как известно, великий угодник Божий преподобный Серафим предсказал это событие. Он говорил дивеевской сестре: «Вот какая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя! Приедет к нам Царь и вся Фамилия…» В другой раз он сказал: «А как Царская Фамилия приедет к вам, матушка, то выйдите за святые ворота, да распахните их широко, широко, да низко, низко поклонитесь до земли, да и скажите: Покорно просим пожаловать, покорно просим…» И сам батюшка три раза поклонился до земли.
Новости
Публикации
Монашество
Доклады
Монастыри
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
