Борисоглебский Аносин ставропигиальный женский монастырь Ставропигиальные монастыри Русской Православной Церкви

В 1821 году при церкви была открыта богадельня, преобразованная вскоре в женское общежитие, а затем – в монастырь. Устав для общежития был составлен лично святителем Филаретом (Дроздовым), который и впоследствии не оставлял Аносину пустынь своим милостивым вниманием, любил навещать ее и дорожил духовной дружбой с ее настоятельницами.

Княгиня Евдокия Мещерская, давно желая принять монашество, ходатайствовала о своем вступлении в общежитие. Ее душа стремилась к смиренному пути простой инокини, но по настоянию святителя Филарета она приняла крест игуменства. Так в 1823 году княгиня Евдокия Мещерская стала первой настоятельницей Аносина монастыря – игуменией Евгенией.

Дел предстояло много, но игумения не страшилась трудов. Имея целью воскресить дух древнего иноческого жития, которым так ярко сияли монастыри древней Руси, она испрашивает у святителя Филарета для Борисоглебской обители строгий устав, и владыка дает сестрам чин общежития Феодора Студита. Обитель в Аносино, удаленная от человеческого жилья и мирской суеты, была пустынью не только по названию. По территории монастыря никто из посторонних вообще не ходил (это правило строго соблюдалось вплоть до его закрытия в советское время). По уставу в обители не допускалось наемного труда. Все работы, вплоть до изготовления обуви, сестры выполняли самостоятельно. При этом запрещалось ходить в мир «за сбором» (то есть за милостыней на нужды монастыря). Труда в монастыре было много, но столько, чтобы он не препятствовал молитве. Уставные, долгие службы начинались глубокой ночью. Келейно же сестры упражнялись в молитве Иисусовой. Дабы ничто не отвлекало сестер от внутреннего делания, в кельях не было даже освещения (кроме лампадки перед иконами). Общежительный устав избавлял насельниц от излишних попечений и вместе с тем приучал к смирению и нестяжательности. По кельям не позволялось иметь ничего лишнего, только самое необходимое, никто ничего не мог получить от мира. При мудрой и деятельной начальнице монастырь быстро благоустраивался как внешне, так и внутренне.

Стараясь ввести древний чин общежительной иноческой жизни, матушка Евгения не забывала и о созидании собственной души. В храме молилась благоговейно, в келлии неукоснительно исполняла монашеское правило, кроме самонужнейших вещей не имела почти ничего, наблюдая воздержание, довольствовалась простой пищей в монастырской трапезе, носила на теле власяницу и спала на жестком ложе, самым кратким сном. Большую часть ночи проводила она в молитве, чтении Слова Божия и святоотеческих книг. Чтобы пробудить в себе память смертную, она за много лет до кончины велела устроить гроб и вырыть могилу, которую нередко посещала со слезами и плачем. Игумения Евгения была наделена живым умом и даром красноречия, беседа ее увлекала слушателей. Но особой отличительной чертой матушки было глубочайшее нелицемерное смирение, которое пронизывало ее отношение как к монашествующим, так и к мирянам.

В 1837 году, в возрасте 63 лет, основательница монастыря и его первая игумения, матушка Евгения, скончалась и была погребена в монастырском Троицком храме возле придела святых благоверных князей Бориса и Глеба. Настоятельницей обители стала ее крестница и воспитанница, сестра Анастасия, прежде бывшая крепостной княгини Мещерской, служанкой ее дочери Анастасии. Сопребывание с игуменией Евгенией, при которой она была довольно долго казначеей, образовало ее, и так как она благоговела перед памятью покойной настоятельницы, то старалась о том, чтобы поддержать заведенный ею порядок, и ее игуменство было продолжением предыдущего. Она управляла Аносиным монастырем в течение двадцати лет (до перевода в Серпуховской Владычный монастырь).

Во время ее игуменства поступила в монастырь и постриглась в монахини внучка основательницы обители Евдокия (в монашестве Евгения) Озерова, ставшая третьей настоятельницей монастыря (1854–1875). Как и ее бабушка, в сан игумении новая настоятельница была возведена митрополитом Московским Филаретом. Прежде принятия должности настоятельницы, Евдокия Семеновна, нисколько не кичась своим происхождением и родством с матушкой-основательницей, в течение 5 лет со смирением и любовью проходила все послушания: носила воду и дрова на поварню, стирала белье, готовила пищу для трапезы сестер, мыла полы, сама закладывала лошадь.

Под руководством игумении Евгении-младшей Аносин монастырь успешно благоустраивался и к семидесятым годам прошлого века стал образцовой общежительной пустынью как по укладу жизни, так и по духовным своим достижениям. Обитель славилась прежде всего своим подвижничеством. Ее монахини нередко становились настоятельницами других монастырей и общин. Не случайно портрет Аносинской игумении Евгении украшал настоятельский корпус Оптиной пустыни – оптинские старцы часто направляли своих духовных дочерей в Аносину пустынь, зная, что именно там они получат помощь в монашеском подвиге и духовное окормление. Вообще Аносинский монастырь часто называли «женской Оптиной пустынью»: здесь также было развито старчество – традиция духовного окормления монашествующих, особенно новоначальных сестер. Каждая из них вручалась опытной монахине – старице, и отношения между ними строились на взаимном доверии, без чего невозможно стяжать смирение и послушание – начало всех других христианских добродетелей.

В 1875 году мать Евгению перевели в Москву, где до своей кончины в 1890 году она была настоятельницей московского Страстного монастыря. А настоятельницей Аносина монастыря после нее сталамонахиня Рафаила (Ровинская), единодушно избранная сестрами и утвержденная епархиальным начальством. Игумения Рафаила была достойной преемницей игумении Евгении в 1875–1879 годах; после Аносиной обители она управляла еще рядом монастырей Московской епархии.

Пятая игумения матушка Иоанна (Макарова) стояла во главе монастыря около сорока лет (1879–1918-1919?) и преставилась в возрасте 90 лет уже после революции (пришла в обитель матушка еще 18-тилетней девушкой). Она была строгой подвижницей, не принимала никаких личных услуг, сама делала все в своей келлии: убирала, топила, ставила самовар, отдельного стола не имела, а пользовалась общим, сестринским, и, как свидетельствовали современники, за все свое долговременное игуменство ни разу не нарушила этого правила. Церковные службы матушка посещала неопустительно, последний ее выход в церковь был за два дня до смерти. После смерти на ней нашли власяницу. Как настоятельница игумения Иоанна была строга. Принимая в обитель сестер, она брала с них подписку до смерти безвыходно пребывать в монастыре, не разрешала никаких поездок и отпусков на родину. Вела старческое окрмление и всемерно заботилась, дабы насельницы обители не проводили времени праздно. В то же время строгость настоятельницы в отношении духовного уклада монастырской жизни не была ни черствостью, ни жестокостью. К сестрам она была милостива, как мать, а они благоговели перед своей игуменией. По свидетельству епископа Арсения (Жадановского), «святое сродство» объединяло ее душу с душой известного старца Зосимовой пустыни схиигумена Германа (Гомзина), который «время от времени проведывал ее с целью поучиться монашеству и поутешиться беседою».

Перед революцией 1917 года Борисоглебская Аносинская обитель была процветающей. В ней подвизалось около 180 монахинь и послушниц, хозяйство было хорошо налажено, здесь производили почти все виды сельскохозяйственных работ, занимались вышивкой и другими рукоделиями.

Лихолетье

После революции Аносин-Борисоглебский монастырь существовал еще десять лет. В 1923 году, уже при большевиках, он отметил свое столетие. Его последняя перед закрытием игумения Алипия (1875–1942; в миру Мелания Петровна Таишева, духовная дочь схиигумении Фамари (Марджановой), в схиме – Евгения), приняв обитель в цветущем состоянии, всеми силами старалась сохранять монастырский дух и уклад жизни на прежнем высоком уровне. Но притеснения от властей не могли не сказаться: монастырь был обложен тяжелыми налогами. Инокини всегда много работали, но ровно настолько, чтобы обеспечивать себя: устав обители не позволял им иметь ничего лишнего, так как главной в их жизни была молитва. Теперь же, чтобы платить налоги, пришлось расширять хозяйство: стали разводить свиней, стегать одеяла, вязать на специально приобретенных машинах чулки и пуховые вещи на продажу, разводить для этого пуховых кроликов. Питание ухудшилось, сестры стали уставать. Пришлось, не сокращая служб, переносить их с ночного на более удобное утреннее время. Новых сестер из мира стало поступать мало, но до самого закрытия все еще оставалось около 130 инокинь и послушниц.

В эти годы, с июня 1925 по июль 1926 (до ссылки в Дивеево), в Аносино или на пустынном монастырском хуторе под Кубинкой жил епископ (священномученик) Серафим (Звездинский). Во время пребывания в монастыре владыка ежедневно совершал Божественную литургию в храме св. великомученицы Анастасии, наедине, с одной лишь псаломщицей.

Весной 1928 года из Павловской слободы в монастырь приехали представители власти и потребовали, чтобы через час в трапезной были собраны все сестры. Когда все собрались, приезжие оповестили насельниц, что отныне они будут именоваться не монастырем, а трудовой артелью. Но уже в конце июня приехали снова и арестовали матушку, двух священников и еще четырех сестер. Арестованных повезли в Москву, а остальным приказали через три дня освободить монастырь. Сестры разошлись кто куда, но еще до этого, не дожидаясь их ухода, кельи монахинь заняли местные жители, так что последние дни они ночевали в трапезной на полу. Монастырский архив и библиотека были изъяты и отправлены в г. Истру. Иконы, вывезенные воинствующими безбожниками из Аносиной обители, погружались в специальные чаны с кислотой для получения золота, после чего тут же сжигались. Погибли и монастырские колокола. Что касается различной церковной утвари, то она была конфискована еще в начале 20-х годов в ходе кампании по изъятию церковных ценностей.

Территория монастыря также подверглась разорению. В храме вмц. Анастасии Узорешительницы сперва устроили клуб, потом он был перестроен в здание барачного типа. Колокольня и приделы Троицкого собора были взорваны во время Великой Отечественной войны. В церкви свт. Димитрия Ростовского расположился сельский магазин. На основе слаженного хозяйства была создана сельскохозяйственная коммуна, преобразованная в один из первых подмосковных колхозов. Еще в начале 90-х годов на территорию монастыря через огромные проломы в стенах въезжали тракторы и грузовики – здесь были размещены автохозяйство и ремонтные мастерские.

Но огонек духовной жизни не угасал, и вне монастырских стен инокини не порывали связи друг с другом – духовная дружба связала их на всю жизнь. Они навещали сестер на именинах, помогали во время болезней, были друг другу надежной опорой во всех скорбных обстоятельствах жизни. Особенно трогательной была привязанность к своим наставницам их духовных дочерей – многие из них добровольно поехали в ссылку за своими старицами. Другие инокини до глубокой старости жили при церковных сторожках, обслуживая храмы. Их отличали кротость, смирение, молчаливость, – все то, что было так характерно для прежних аносинских монахинь. Две аносинские сестры прославлены в сонме новомучеников и исповедников Российских – преподобномученица Дария (Зайцева), расстрелянная на полигоне Бутово под Москвой – память 1 / 14 марта, и преподобномученица Татиана (Фомичева), принявшая смерть в заключении – память 20 ноября / 3 декабря.

Блаженная Пелагея, любившая посещать Аносину пустынь, незадолго до ее закрытия предсказывала: «Обитель будет до тех пор, пока последняя сестра не переселится в вечность». Последняя сестра –схимонахиня Анна (Теплякова), бывшая послушница Борисо-Глебского Аносина монастыря – дождалась возрождения родной обители.

Возрождение

В 1992 году по ее просьбе Святейший Патриарх Алексий IIблагословил взять обитель на восстановление, сперва – в качестве патриаршего подворья, а в 1999 году она получает статус самостоятельного ставропигиального монастыря.

Для возобновления иноческой жизни в Аносине прибыли насельницы Рижского Троицкого монастыря во главе с монахиней Варахиилой (Бучельниковой). Знаменательно, что основательница Рижского монастыря схиигумения Сергия (Мансурова) была духовной дочерью третьей аносинской игумении Евгении (Озеровой), внучки первоначальницы Евгении, и переняла заветы Аносиной пустыни. Строителем и духовником монастыря был назначен насельник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Спиридон. В 2005 году настоятельницей монастыря поставлена монахиня Мария (Солодовникова).

За последние годы из руин воссозданы Троицкий храм и привратная церковь Святителя Димитрия Ростовского. Отстраивается церковь Анастасии Узорешительницы. В 2006 году Патриархом Алексием II освящен храм-часовня Святой царицы Тамары, возведенный на кладбище деревни Аносино. Благоустроены сестринские корпуса, при обители устроен приют для девочек, налаживается крепкое монастырское хозяйство.

Среди святынь монастыря – мощевики с частицами мощей многих святых: покровителей монастыря благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, святителей Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника, Спиридона Тримифунтского, Луки (Войно-Ясенецкого), Киево-Печерских подвижников, Оптинских старцев, преподобных Кирилла и Марии Радонежских, Серафима Саровского, Даниила Переяславского, праведного Симеона Верхотурского, блаженной Матроны Московской, мученицы Татианы, преподобномученицы Евгении, преподобномучениц Великой Княгини Елисаветы и инокини Варвары и других святых.

Сестры благоговейно чтят память первоначальницы игумении Евгении (Мещерской), ее внучки игумении Евгении (Озеровой), впоследствии – настоятельницы Страстного монастыря в Москве, строгой подвижницы и пламенной молитвенницыигумении Иоанны (Макаровой), стяжавшей дар непрестанной молитвы Иисусовой, и исповедницы схиигумении Евгении (Таишевой). Место захоронения двух игумений Евгений (первоначальницы и ее внучки) было обретено у стен Троицкого храма. Сюда же в 2001 году были перенесены честные останки схиигумении Евгении (Таишевой), завершившей свой земной путь в изгнании, вдали от родной обители. Насельницы часто приходят на дорогие могилки, испрашивая помощи в несении благодатного, но нелегкого монашеского креста.

Богослужения в обители совершаются ежедневно: с 6 часов утра – утренние молитвы, полунощница, в 8.00 - Божественная Литургия, в 17.00 – вечернее богослужение. День и ночь читается Неусыпаемая Псалтирь с поминовением о здравии и упокоении православных христиан.

На благо обители и для спасения своей души сестры несут назначенные послушания: выращивают овощи и сочные плоды, ухаживают за коровами и курами, изготавливают сыры, творог, сметану и другие молочные продукты, выпекают душистый аносинский хлеб.

Труды по благоустройству и развитию обители продолжаются, но главную свою задачу сестры видят в возрождении былой духовной высоты монашеской жизни.

Ежегодно 1 октября, в день открытия обители, совершается крестный ход с молебном. Также крестные хода совершаются на все престольные праздники обители.

Богослужение проходит в Троицком соборе монастыря. В случаях, когда служба совершается  в других храмах, информация приводится в Объявлениях и тексте расписания Богослужений.

Во время Великого поста совершаются уставные богослужения утром в 7.00 и вечером в 17.00. По средам и пятницам совершается Литургия Преждеосвященных Даров.

Обращаем внимание прихожан на то, что таинство Исповеди проводится за вечерним богослужением. Во время Божественной Литургии исповедь проводиться не будет (исключение будет делаться только для прихожан с маленькими детьми и немощных). Напоминаем, что для желающих приступать к причастию Святых Таин Христовых молитва за вечерним богослужением является обязательной.