Женское монашество на Руси

Доклад игумении Афанасии (Силкиной), настоятельницы женского монастыря Рождества Богородицы (Ростов Великий) на Региональном этапе XXIII Международных Рождественских образовательных чтений, направление «Преемство святоотеческих традиций в монашестве Русской Церкви» (Донской ставропигиальный мужской монастырь. 1 декабря 2014 года)

«Чем больше прохожу путь жизни и приближаюсь к концу его, тем более радуюсь, что вступил в монашество, тем более воспламеняюсь сердечною ревностию достигнуть той цели, для которой Дух Святой установил в Церкви монашество. Монашество не есть учреждение человеческое, а Божеское, и цель его, отдалив христианина от сует и попечений мира, соединить его, посредством покаяния и плача, с Богом, раскрыв в нем отселе Царствие Божие. Милость из милостей Царя царей – когда Он призовет человека к монашеской жизни, когда в ней дарует ему молитвенный плач и когда причастием Святого Духа освободит его от насилия страстей и введет в предвкушение вечного блаженства…»

Свт. Игнатий (Брянчанинов)

История женских православных монастырей в России, как в средние века, так и в новое время, почти не разрабатывалась российскими учеными. В историографии XIX–XX веков, в том числе в исследованиях последнего десятилетия, существует довольно много работ, посвященных истории отдельных женских монастырей и общин, а также жизнеописанию наиболее известных представительниц женского монашества, в том числе старчества.

Пока не представляется возможным дать полную картину истории женских монастырей и монашества на протяжении всего периода их существования. Многие проблемы, такие, как юридическое и экономическое положение женских монастырей, их социальный состав, типология монастырей (общежительные и особножительные, аристократические и крестьянские, городские и сельские, миссионерские, молитвенные и благотворительные и т. д.), их духовная жизнь, женское старчество требуют серии исследований по различным периодам, основанных на тщательном изучении архивных фондов, летописного материала, законодательных и статистических документов, эпистолярного наследия, различного рода жизнеописаний, преданий и других источников.

Данная работа представляет собой попытку отметить лишь основные тенденции и особенности развития женских обителей и монашества в России. Представлена история наиболее известных монастырей, а также названы имена выдающихся монахинь-подвижниц.

О происхождении монашества

Все св. отцы и учители Церкви утверждают, что монашество ведет свое начало от времен апостольских и даже еще раньше, от времен Самого Иисуса Христа.

Свт. Василий Великий говорит, что «образ монашеского общежития есть истинное подражание образу жизни Господа Иисуса Христа с Его учениками». Как Иисус Христос, собрав вокруг Себя лик учеников, жил с ними отдельным обществом, так и монахи, живя совокупно отдельными обществами под руководством своего игумена, поистине подражают Спасителю и апостолам, если только свято и разумно хранят правила жития.

Проповедь апостольская, имевшая целью распространение христианской веры на земле, сама собою соделалась и источником аскетического духа. Свт. Иоанн Златоуст говорит: «Небесный огонь, принесенный на землю Богочеловеком (Огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лк.12:49)), возгорелся в сердцах людей, воспламенил в них жизнь новую, оживотворил их дух, подавленный чувственностью, и воскриленная им свобода ума восчувствовала потребность и силу воспрянуть от дольнего к горнему».

Чем сильнее возгоралась эта искра, тем сильнее ощущалась потребность высвободиться от опутывающих душу тенет мирской жизни и предаться уединению для беспрепятственного внимания единому на потребу (Лк.10:42).

Общий, необходимый для каждого христианина путь ко спасению вечному есть исполнение заповедей Божиих, как Сам Господь сказал богатому юноше: Аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди, но вслед за тем, в ответ на слова его: Вся сия сохраних от юности моея, прибавил: Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси, и гряди вслед Мене (Мф.19:17, 20, 21).

Эти слова Спасителя повлекли за собою многих, желавших духовного совершенства. После окончания гонений на Церковь, первые из них – Антоний Великий, Макарий Египетский, Пахомий Великий и их подражатели, стремясь к очищению своего сердца исполнением заповедей Христовых, поняли, как пишет святой авва Дорофей, что, находясь в мире, они не могут удобно совершать добродетели и измыслили свой особенный образ действования – монашеский, и начали убегать от мира и жить в пустынях.

Не только мужи, но и жены достигали равной степени подвижничества, показывали изумительные примеры самоотверженности и сподоблялись великих даров благодати. Небесный огонь, принесенный Спасителем на землю, возгорелся и в сердцах более слабых созданий – женщин и породил в них великое пламя любви Божественной, пожегшее и превратившее для них в ничто все земное и временное.

Свт. Иоанн Златоуст говорит об этом: «В начале христианства в стране Египетской является чудное воинство Христово, ведущее образ жизни, свойственный лишь горним силам; и является оно не только в мужах, но и женах, которые не менее мужей любомудрствуют. Как великие подвижницы, они вступают в брань духовную с диаволом и властями тьмы; естественная слабость их вовсе не служит к тому препятствием. Если они не обладают крепостью сил, то, как бы взамен того, одарены более живым чувством и восприимчивостью».

Пламенея любовью к Господу, твердо их произволение и решимость на все лишения и трудности ради Сладчайшего Иисуса. Их живое чувство и пламенная любовь дают им силу и мужество проходить путь подвижничества, столь же суровый и строгий, как и у подвижников-аскетов: несть мужеский пол, ни женский: вси… едино… о Христе Иисусе (Гал. 3:28).

Премудрый наставник иноческой жизни святой Иоанн Лествичник говорит: «Все усердно оставившие житейское, без сомнения, сделали это или ради будущего Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу. Если же они не имели ни одного из сих намерений, то удаление их из мира было безрассудное. Впрочем, добрый наш Подвигоположник ожидает, каков будет конец их течения» [1].

Египетская пустыня была рассадником женского монашества, как и мужского.

Преподобный Павел Фермейский поведал авве Макарию, что знал он одну девственницу-пустынницу, которая в течение тридцати пяти лет пребывала неисходно в своей пещере, вкушая пищу лишь в субботу и воскресенье.

В Александрии и ее окрестностях жило много девственниц, из которых одни жили вместе, а другие отдельно в келье или пещере, или даже совсем заключались в гробницах и пребывали неисходно до самой смерти, принимая пищу чрез оконце или отверстие. Такова была прп. Александра, о которой пишет знаменитый историк Дидим, что пожила она в гробнице неисходно лет десять, сама себя приготовила к исходу из сей жизни, получив извещение о часе кончины своей.

Палладий говорит, что свт. Афанасий Великий во время гонения от ариан шесть лет укрывался у одной девственницы-пустынницы (Синклитикии); она сама служила ему во всем, добывая книги и все нужное.

Он же, Палладий, епископ Елеонопольский, указывает и еще одну девственницу-пустынницу, проведшую в затворе безысходно шестьдесят лет. Пред кончиною ей явился св. мученик Колуф и предсказал время ее отшествия и блаженную участь [2].

Когда прп. Антоний Великий вознамерился удалиться на совершенное безмолвие, то, чтобы окончательно освободиться от всякого земного попечения, малолетнюю сестру свою отдал на попечение «девственницам, особо живущим, Христу уневестившимся» [3].Из сего видно, что еще в начале удаления прп. Антония из мира, женское отшельничество уже существовало.

В житии прп. Исидора Странноприимца упоминается, что сестры его жили в общежительной обители, состоявшей из семидесяти дев.

Царицы и царевны оставляли свои роскошные покои и несметные богатства, предпочитая им суровую пустыню и произвольную нищету: Аполлинария, дочь Римского императора, Евгения, Евпраксия, Олимпиада, Ксения и множество им подобных любомудрых дев, имена коих знает один Всеведец, ради Которого они подвизались.

Уже со времени Пахомия Великого существовали некоторые особенности в организации женских монастырей. Так, для духовного руководства и экономических потребностей женского монастыря в мужском монастыре избирался старец, который имел свободный вход в монастырь. От него зависели и прием в обитель, и монастырские порядки, и содержание инокинь. Настоятельницы должны были лишь поддерживать эти порядки [4].

Более подробно регламентировал жизнь в женских монастырях свт. Василий Великий. Он, подобно Пахомию, также возлагал попечение о женских монастырях на мужские монастыри. Внутреннее управление полностью принадлежало настоятельнице, если священник монастыря что-нибудь приказывал сестрам без ведома настоятельницы, то она была вправе «негодовать на это». В своем уставе свт. Василий Великий подробно перечисляет те грехи, за которые на сестер возлагалась епитимья (на срок 1-2 недели): злословие, празднословие, отлучение из монастыря и свидания без разрешения, оскорбления сестер и т. д. [5].

Для женщин, как и для мужчин, существуют три ступени иноческого жития: рясофор, мантия и схима [6). Ранний возраст пострижения для женщин был определен Василием Великим: 16–17 лет (правило 18). Трулльский собор (правило 40) назначает для женщин и мужчин единый возраст пострижения – не ранее десяти лет [7]. В синодальную эпоху в России государственное законодательство разрешало постригать мужчин не ранее тридцати лет, а женщин – сорока лет.

Женские монастыри на Руси в XI–XVII веках

Обращение к истории женских монастырей и женского монашества первых веков их существования на Руси сталкивается с определенными трудностями. Вплоть до XVII века включительно по этой теме мало источников: в основном это летописный, актовый и законодательный материалы, а также несколько жизнеописаний святых преподобных – Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, великой княгини Евдокии и др. Кроме того, практически отсутствует один из основных источников по истории монастырей – это книги, написанные монахинями.

До сих пор невыясненным остается вопрос о возникновении женских монастырей в Киевской Руси. Первое летописное известие об основании женского монастыря относится к 1089 году. В этом году для своей дочери, внучки Ярослава Мудрого, Анны (Янки) князь Всеволод Ярославич основал Андреевский монастырь [9], в котором была создана первая известная в истории школа для девочек: Янка «собраши младых девиц, неколико обучала писанию, также ремеслам: пению, швению и иным полезным им занятиям. Да от юности навыкнут разумети закон Божий и трудолюбие, а любострастие в юности воздержанием умертвят» [10].

Вместе с тем, очевидно, что женские монастыри существовали в Киеве уже в первой половине XI века. Так, в житии Феодосия Печерского сообщается о пострижении его матери в монастыре при церкви свт. Николая, построенной княгиней Ольгой на могиле Аскольда (северо-западнее от Берестова на месте впадения р. Чертырыи в Днепр) [11].

По подсчетам Е.Е. Голубинского, всего в домонгольский период насчитывалось 70 монастырей, из них только 12 были женскими [12]. В исследовании М.И. Белховой эти сведения уточняются до XIV века: Киев – 4; Новгород – 10; Полоцк – 1; Владимир Суздальский – 1; Ростов Великий – 1.

По данным, опубликованным в переиздании «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова), за период с 988 по 1240 год было основано 116 монастырей, из них только 22 монастыря были женскими (около 19 %) [13]. В монгольский период из основанных 276 монастырей только 37 было женских (около 13%) [14].

В основании женских монастырей женщины принимали активное участие. Так, с именами трех женщин-основательниц связаны монастыри в Новгороде. В 1197 году, по благословению владыки Мартирия, вдова новгородца Полюда (и, возможно, дочь посадника Жирослава основала Евфимиев Благовещенский монастырь на Торговой стороне Новгорода в Плотницком конце города [15]. В 1238 году вдова посадника Семена Борисовича, убитого горожанами во время мора, основывает женский монастырь при церкви св. Павла, построенной в 1224 году ее мужем.

Жена князя Ярослава Владимировича (княжил в Новгороде в 1181–1199) в 1199 году, в связи со смертью своих сыновей, основала женский монастырь Рождества Богородицы на Михалице.

Успенский монастырь во Владимире был основан на рубеже XII–XIII веков женою князя Всеволода Юрьевича княгинею Мариею, которая постриглась в монахини, возможно, в связи с продолжительной болезнью (7 лет). Для своей обители она приобрела участок земли. В ней же она и похоронена. Успенский Княгинин монастырь еще при жизни его основательницы становится усыпальницей женщин из рода Мономаховичей во Владимиро-Суздальской земле: в нем были похоронены сестра княгини – супруга новгородского князя Ярослава Владимировича, дочь Марии – княжна Елена Всеволодовна(1205), вторая жена Всеволода Юрьевича Любовь, две супруги и дочь Александра Невского, внука Всеволода [16].

Княгиня Мария – жена Ростовского князя Василька Константиновича, погибшего в марте 1238 года, став вдовою, основала монастырь у озера Неро [17]. Софья Витовна – мать Василия Темного также основала монастыри [18].

Наибольшую известность приобрели святые преподобные Евфросиния Полоцкая и Евфросиния Суздальская, чьи жизнеописания сохранились.

Преподобная Евфросиния Полоцкая, в миру Предслава (Предислава), принадлежит роду полоцких князей, происходивших от сына Владимира и Рогнеды – Изяслава. Ее отцом был полоцкий князь Георгий Всеславич. Евфросиния родилась в 1101 году. Двенадцати лет была пострижена в монастыре. Решение она приняла после беседы со своей теткой – игуменией. В монастыре в Полоцке Евфросиния живет в келье, встроенной в стену церкви св. Софии. В 1128 году Евфросиния основывает свою обитель при церкви Спаса на Сельце. Она постригает свою сестру Городиславу (в постриге – Евдокию), а после смерти своего дяди – Бориса Всеславича – свою двоюродную сестру Звениславу (в постриге – Евпраксию). В 1150 году Евфросиния строит церковь Пресвятой Богородицы, при которой основывает мужской монастырь. Для этого храма Евфросиния посылает в Константинополь своего слугу Михаила, с тем чтобы приобрести одну из трех икон, написанных, по преданию, евангелистом Лукою – Эфесскую икону Одигитрии. Помимо иконы Михаил привез знаменитый крест-реликвиатор, выполненный по заказу Евфросинии мастером Лазарем Богшей в 1161 году [19]. Крест исчез во время Второй мировой войны [20].

Устроив монастыри, Евфросиния отправляется в Иерусалим с двоюродной сестрой – монахиней Евпраксией и братом Давидом. По дороге она была встречена императором Мануилом и получила благословение патриарха. Умерла Евфросиния в русском монастыре 24 мая 1173 года и похоронена в Иерусалиме. При этом житие сообщает любопытный факт о том, что перед отъездом в Иерусалим игуменьей двух основанных ею монастырей – женского Спасского на Сельце и мужского Пресвятой Богородицы – она оставила свою сестру Евдокию [21].

Преподобная Евфросиния Суздальская, в миру Феодулия, родилась в 1212 году и была дочерью великого князя Михаила Черниговского. Отец дал ей хорошее образование; ее учителем был боярин великого князя Феодор – «бе бо тои мудр зело». В пятнадцать лет Феодулию сосватали князю Мине Ивановичу Суздальскому, но перед свадьбой он неожиданно умер. Феодулия решает не возвращаться в Чернигов и принимает постриг в Ризоположенском монастыре в Суздале (1227). Евфросиния Суздальская никогда не была игуменией; первоначально она приняла клиросное послушание, а известность приобрела своими духовными наставлениями и поучениями: «…мнози прихожаху с дщерми своими Еуфросинии молитвы ради, насладитися медоточных тоя словес…» Осуществляя духовное руководство обителью, Евфросиния разделила монастырь на две части. В одной из них постригались только девицы, а в другой – вдовы. Для последних был построен особый храм Пресвятой Троицы, и образовалось два монастыря. Этот редкий принцип разделения девического и женского монастырей был возрожден в XIX веке в Дивеевском монастыре прп. Серафимом Саровским. Евфросиния преставилась в 1250-х годах. После ее кончины Ризоположенский монастырь потерял былую известность [22].

В ХIII веке в Суздале появился Александровский монастырь, пользовавшийся покровительством суздальских князей, а в XIV веке – впоследствии знаменитый Покровский монастырь, где находилась в заточении Соломония Сабурова, первая жена Василия III. В нем приняли постриг супруги казненных Иваном Грозным бояр Горбатых, Ногтевых и др., а в 1698 году в число инокинь была принята царица Евдокия Лопухина.

В период с 1448 по 1589 год число монастырей активно росло: из основанных 494 новых монастырей 68 было женских. В число 68 включено 7 монастырей, преобразованных из мужских в женские, один – из женского в мужской и один – двойной [23]. В XVII веке женские монастыри составляют одну пятую часть всех монастырей (651 монастырь, в том числе 139 – женских) [24].

В период монастырской реформы в XIV веке первым общежительным монастырем в Москве становится Алексиевский монастырь, основанный митрополитом Алексием в 1367 году по просьбе его сестер [25]. Первой его игуменией стала Иулиания (†1393). Известно, что за первые тридцать лет существования в нем было собрано 90 сестер. По образцу Алексеевского монастыря был устроен другой монастырь в Москве – Рождественский. Основательницею монастыря была Мария (в иночестве Марфа) – мать Владимира Храброго († 1390) [26]. Общежительные монастыри основывались не только в Москве, ставшей в этот период центром духовной власти. Так, в Нижнем Новгороде княгинею Василисой, в иночестве Феодорой, супругой нижегородского князя Андрея Константиновича, был основан общежительный Зачатьевский монастырь.

Большой известностью в этот и последующие периоды пользовался Вознесенский монастырь в Московском Кремле (примыкал к Чудову монастырю), находившийся под покровительством великокняжеской и царской власти. Он был основан вдовою св. блг. князя Димитрия Донского великой княгиней Евдокией в 1387 году. В этом монастыре она приняла иноческий постриг с именем Евфросинии в год своей смерти (1407). Вознесенский монастырь был основан как общежительный. Он известен тем, что в нем находилась усыпальница женщин – членов великокняжеской семьи. В нем были захоронены: Софья Витовтовна – супруга Василия Дмитриевича (старшего сына Димитрия Донского) и мать Василия Темного (1453); Мария Ярославна – супруга великого князя Василия Темного и мать Ивана III (1484); обе супруги Ивана III – Мария Борисовна (1467) и Софья Фоминична (1503); Елена Глинская (1538); жены Ивана Грозного, его сыновей, царевны. После прекращения династии Рюриковичей в усыпальнице были захоронены царицы и царевны дома Романовых. Некоторые из них были инокинями этого монастыря: супруга Василия Шуйского – Мария Петровна (в иночестве Елена); Мария Нагая (в иночестве Марфа), преставившаяся в 1608 году, и многие другие. В основном в Вознесенском монастыре постригались женщины из аристократических семей. В списке игумений фамилии Мстиславских, Голицыных, Сабуровых, Ромодановских и других известных дворянских родов. После реформы 1764 года это был первоклассный общежительный монастырь. В XVII веке в нем числилось около 160 сестер; в XVIII – 200; в XIX – 300 [27].

Другим монастырем, пользовавшимся особым царским покровительством и игравшим важную политическую роль, являлся Новодевичий монастырь. Он был основан в 1525 году великим князем Василием Ивановичем по обету после того, как был возвращен Смоленск. Первой игуменией в нем назначили Елену Девочкину, которую привезли по изволению великого князя из суздальского Покровского монастыря в 1525 году, а скончалась она 18 ноября 1547 года. Сохранилась ее духовная грамота, которая представляет собой своего рода монастырский устав. В ней приведены цитаты из Священного Писания, святоотеческих творений, Скитского патерика, что подчеркивает начитанность автора в церковной книжности. В духовной даны наставления сестрам, главным из которых является « послушание и покорение во всем ко игуменье». Заповедовалось благочестивое поведение, недопустимость опоздания на церковную службу, хождения по церкви, бесед и «шептания» во время службы, вынос книг из церкви без благословения книгохранителя. Необходимо проявлять особую заботу о церковном пении. Трапеза и работа должны сопровождаться молчанием и молитвой [28]. Однако, общежительный устав, завещанный первой игуменией, не соблюдался. В Новодевичьем монастыре постригались представительницы царской семьи, а также известных княжеских и боярских родов (Шереметевы, Воротынские, Голицыны и т. п.). Некоторые из стариц – представительниц правящей династии, могли владеть и владели недвижимостью, собственными кельями, жилыми и хозяйственными постройками в подмонастырской слободке. В то же время продолжала существовать общая трапеза, распорядок общих служб; натуральный и денежный доход с монастырских вотчин поступал в общую казну.

Обитель поддерживали и Василий III, и Иван IV. Монастырские села в большом количестве находились в различных уездах: Дмитровском, Рузском, Владимирском, Ростовском, Верейском, Звенигородском, Вяземском, Московском и т. д. Большое количество вкладов монастырь получил от Бориса Годунова. Как известно, одной из инокинь монастыря была его сестра Ирина (в иночестве Александра) – вдова Феодора Иоанновича. Для нее специально также была построена отдельная келья с церковью («Иринины покои»), а ее «обиход» обслуживали десятки дворян, приказных и слуг. Цари из дома Романовых также способствовали процветанию монастыря своими вкладами, вотчинами. Инокинями монастыря стали три дочери царя Алексея Михайловича, жена Петра I – Евдокия, царевна Софья. Их гробницы находятся в монастыре [29].

Важной особенностью Новодевичьего монастыря было то, что во время польско-литовского нашествия, во время ногайских набегов и для защиты от крымских татар он одновременно служил крепостью. Так, в 1616 году для обороны в нем находилось 353 человека, а в 1633 – 128 человек.

Необходимо сказать, что с начала появления и вплоть до XIX века женские монастыри, как и мужские, также несли функции наказания, в частности, за отдельные уголовные преступления, Так, в «Уставе князя Ярослава» за рождение внебрачного ребенка, а также в случае выхода замуж за неразведенного с первой женой женщину ждало заключение в «доме церковном». Я.Н. Щапов в комментариях к публикации «Устава» в издании «Российского законодательства» определяет значение термина «церковный дом» как «монастырское учреждение для отбывания церковного наказания» [30].

Наиболее известны случаи пострижения в монастырь, связанные с различными политическими событиями. В 1205 году галицко-волынский князь Роман Мстиславич насильно заставил совершить постриги своей жены, дочери, тестя и тещи. В более поздний период пострижение по политическим мотивам было довольно частым явлением. Насильственно пострижены были уже упомянутые царицы Соломония и Евдокия, вдовы казненных Иваном Грозным опальных князей и бояр.

Воскресенский Горицкий женский монастырь (Вологодская обл., Кирилловский р-н) называют монастырем опальных княгинь. С 1564 года в нем жили вдова Андрея Ивановича Старицкого Евфросиния Владимировна (в иночестве Евдокия) и княгиня Иулиания Дмитриевна, урожденная княгиня Полоцкая, супруга князя Юрия Ивановича, родного дяди царя Ивана Грозного. Игуменией в то время была Анна из рода князей Щенятевых. Имя княгини Евфросинии Старицкой связано с замечательными произведениями золотошвейного искусства, которые изготовлялись в ее мастерской. Она руководила работой мастериц и вышивала сама. Драгоценными плащаницами, воздухами и пеленами княгиня одаривала монастыри и храмы.

В 1569 году княгиня Евфросиния была схвачена в Горицком монастыре и, по приказанию Ивана Грозного, была утоплена в реке Шексне вместе с инокиней Александрой (княжной Иулианией Дмитриевной), княгиней-инокиней Марией и игуменией Анной. Монастырское предание гласит, что они были посажены на богато украшенное судно, нагруженное камнями, которое пошло ко дну недалеко от берега. Тела страдалиц были найдены плывущими против течения, взяты и погребены с честью за алтарем Воскресенского собора. Впоследствии на месте погребения была устроена часовня. Княгини-мученицы весьма почитались местными жителями за подвижническую жизнь, христианские добродетели и страдальческую кончину.

После этого события Воскресенский монастырь на долгие годы становится местом ссылки. По воле Грозного царя в Горицы была направлена его супруга Анна Колтовская (в монашестве Дарья), ставшая впоследствии игуменией обители. Жила здесь и последняя супруга Ивана Грозного Мария Нагая (в постриге Марфа). На ее средства к Воскресенскому собору был пристроен придел вмц. Екатерины и царевича Димитрия Угличского – святого сына царицы Марии. Много других знатных женщин видели стены Горицкого монастыря. Среди них супруга царевича Иоанна – Пелагия Михайловна, дочь царя Бориса Годунова – царевна Ксения, княгини Агафья Кайбулина, Ирина Мстиславская, Анна Голицына, Елена Масальская и другие. Жила здесь княгиня Черкасская со своим племянником, будущим царем Михаилом Романовым. В XVIII веке здесь жила в заточении княжна Екатерина Долгорукая – невеста императора Петра II, Варвара Арсеньева – свояченица А. Меньшикова, жена генерал-прокурора сената А.Ф. Ягужинская.

Однако, не всегда только политические мотивы, преследование и заточение оказывались причиной появления в этой обители знатных особ. По своему строю иноческой жизни и строгому уставу Горицкий монастырь стал широко известен, и множество женщин всех сословий искали в нем спасения в подвигах иноческого труда и безмолвия. В 1816 году в обитель поступила вологодская дворянка Александра Алексеевна Клементьева, принесшая в дар бедной тогда обители свое громадное состояние. Вместе с нею в обитель поступили три ее дочери. Воспитанные в роскоши, они усердно исполняли возложенные на них даже самые тяжелые и грязные работы. Старшая из них, в монашестве Арсения, стала преемницей игумении Маврикии, вторая – Аркадия – украшала обитель иконами своего письма. Александра Алексеевна ( в монашестве Агния) стала первой помощницей игумении Маврикии в хозяйственных делах. Младшая из сестер Клементьевых, Раиса (в постриге Асенефа), поступившая в обитель четырнадцати лет от роду, приняла на себя великий подвиг юродства Христа ради и отличалась высокими духовными дарованиями. Мать Асенефа проводила жизнь в непрестанной молитве, посте и лишениях, имела дар прозорливости и благодатной молитвы. Умерла она, предсказав день своей кончины, на 93-м году жизни.

В 1818 году в Горицкий монастырь поступила вдова погибшего генерала Готовцева, Александра Сергеевна, в монашестве Феофания. Она стала правой рукой настоятельницы во всех ее делах, а в 1845 году была вызвана в Петербург для устройства Воскресенского Новодевичьего монастыря и стала его первой игуменией. В Воскресенском Горицком монастыре приняли иноческий постриг две родные сестры вологодского уроженца, прп. Пимена Угрешского. Стремление к жизни богоугодной объединяло женщин разных сословий, воспитания и образования [31].

Необходимо сказать несколько слов о так называемых двойных монастырях, которые существовали вплоть до начала XVIII века. Возможно, что в практике монашеского строительства как греческого, так и русского подобные монастыри были не редкостью. Об этом свидетельствует 123 новелла императора Юстиниана (VI век): «ни в каком месте нашей империи не дозволяем монахам и монахиням жить в одном монастыре или быть так называемым двойным монастырям». Вместе с тем, Е.Е. Голубинский отмечает, что церковное законодательство очень странным образом реагировало на создание двойных монастырей. Так, он приводит правило VII Вселенского собора, который, с одной стороны, предписывает «не быти отныне монастырям двойным, потому что сие бывает соблазном и преткновением для многих». С другой стороны, разрешает остаться таким монастырям, «прежде бывшим» [32]. Он же предполагает, что двойной монастырь представлял собой монастырь, разгороженный внутренней стеной на две половины: одна была заселена монахами, другая – монахинями. Е.Е. Голубинский высказывает также мнение, что женские монастыри могли возглавляться игуменом [33].

К так называемым двойным монастырям в России относились:

1) Спасский на Бору в Москве [34];
2) Хотьков монастырь, приписной к Троице-Сергиевому монастырю [35];
3) Лазаревский Городецкий;
4) Вознесенский в городе Козельске Калужской губернии. До 1499 года инокини жили совместно с иноками Введенской Оптиной пустыни [36];
5) преподобный Дионисий Глушицкий устроил в двух верстах от своей обители обитель инокинь во имя св. Леонтия и поставил над ними в игумены – старца [37];
6) Шунгский Николаевский Ильинский (в Олонецкой губернии);
7) Покровский в городе Туринске Тобольской губернии до 1624 года, когда, по приказанию архиепископа Киприана, иноки переведены в Николаевский монастырь в Туринске [38];
8) Рождественский в городе Олонце;
9) Покровский в городе Юрьеве.

Двойные монастыри были осуждены соборами 1504 и 1551 года.

Вполне возможно, что духовником в женском монастыре мог быть игумен мужского монастыря, но он не имел права возглавлять женскую обитель. Архиепископ Новгородский Макарий осуждал тот факт, что во главе женского монастыря стоял игумен, а не игумения: «отвести игуменов в мужские монастыри, а черницам дать игумений» [39].

Некоторые из женских монастырей часто являлись приписными к мужским: Ивановский Емецкий в Архангельской губернии Холмогорского уезда зависел от Антониева Сийского монастыря; Солотчинский Зачатьевский (св. Анны) в Рязани – от Большого Солотчинского мужского монастыря; Успенский Богородицкий упоминается в 1561 году как приписной к Троице-Сергиевой лавре; Николаевский на Валухе в 1623–1648 годах зависел в своем существовании и управлении от Спасо-Прилуцкого монастыря [40]; Введенский Богородицкий Тихвинский монастырь до 1604 года зависел от Тихвинского Богородицкого мужского монастыря; Богоявленский в Костроме с 1863 года являлся приписным к Анастасиину мужскому монастырю.

Женские монастыри в XVIII –начале XX века

Изменения в отношениях Церкви и государственной власти в синодальный период неизбежно сказались и на развитии монастырей в целом. Созданный в 1701 году Монастырский приказ, которому было передано управление монастырскими вотчинами, фактически осуществил секуляризацию: доходы с вотчин собирались в казну, а монастырям выдавалось содержание. В дальнейшем право управления вотчинами было возвращено духовенству, но большая часть доходов продолжала поступать государству [41].

По статистическим данным, приведенным Я.Е. Водарским, в 1700 году мужских монастырей было 924, женских – 229, что составляло одну пятую часть от общего числа монастырей [42]. Женские монастыри были более населенными, чем мужские. В 1724 году в мужских монастырях насчитывалось 14534 насельников (монахов и послушников), а в женских 10673 (монахинь и послушниц), в 1738-м – соответственно 7829 и 6453[43]. Монашествующих мужчин на протяжении всего XVIII века было больше, чем монашествующих женщин. Многие женские монастыри, будучи более многонаселенными, чем мужские, и зачастую не обладая земельной собственностью, были крайне бедными и получали дотацию от государства. Даже владение вотчиной не гарантировало безбедное существование монастыря. «Дача» в мужские монастыри в количественном отношении была выше, чем в женские. Так, по одной из ведомостей «дачи Монастырского приказа», за 1722 год в 52 мужских монастыря, в которых насчитывалось 1940 монашествующих, было отпущено из Монастырского приказа 12 232 руб. 25 с половиной коп., а в 15 женских монастырей, в которых насчитывалось 2159 монашествующих женщин, – 5670 руб. 29 коп. Все это вынуждало монахинь покидать монастырь и просить милостыню, в связи с чем для женских монастырей были введены более строгие правила выхода за пределы монастыря [44].

В синодальный период государство активно вмешивалось в организацию внутренней жизни монастырей. При этом государственное законодательство, касавшееся мужских и женских монастырей, во многом различалось. Так, в «Прибавлении к Духовному регламенту» 1722 года имеется отдельная глава, посвященная женским монастырям: «О монахинях». Если мужчинам пострижение разрешалось после тридцати лет, то женщинам только в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет. Для женщин-монахинь вводились более строгие правила в общении с миром: всем монахиням, кроме игумении, запрещалось покидать монастырь, а «монастырям женским всегда заключенным быть» [45]. Монахам же разрешалось выходить из монастыря и даже посещать родственников четыре раза в год, предварительно получив от своего епископа «подорожную». Во многих провинциальных женских монастырях, отличавшихся бедностью, отсутствовала даже ограда. Нижегородский епископ Питирим жаловался, что в епархии женские монастыри «вотчин и заводов» не имеют, а потому продают рукоделия, самостоятельно делают закупки дров и хлеба для монастыря, а пропитание имеют «по свойственникам, по знакомым людем». Если таким монастырям быть «заключенными», то они не смогут существовать.

Положение сестер в женских монастырях нередко зависело от их социального происхождения и «знатности» самого монастыря. Социальные различия в среде монахинь иногда даже поддерживались государственным законодательством. Так, по определению Синода от 31 августа 1722 года в монастыри были посланы мастерицы, обязанные обучать монахинь прядению. Монахини же от «благородных и честных родителей», «которыя от онаго прядения, яко не приличного им, уволены», должны заниматься «шитьем и низанием».

Однако, для ревностно подвизавшихся Господу подвижниц их социальное происхождение не рассматривалось ими как привилегия в несении послушаний и монашеских подвигов. В 1824 году в Воскресенский Горицкий монастырь приехала поклониться праху Евфросинии Старицкой ее дальняя родственница – княжна Параскева Хованская, фрейлина императрицы. На нее произвела такое впечатление атмосфера жизни обители, что она решила вступить в число сестер. Она была отдана на послушание простой и строгой старице, от которой научилась шить обувь, прясть и столярить, и затем всю жизнь смиренно занималась этими послушаниями. Все средства, присылаемые ей богатыми родственниками, она, не считая, отдавала настоятельнице. Иждивением схимонахини Параскевы Хованской была устроена Покровская больничная церковь и при ней 16 больничных келий, в которых оказывали врачебную помощь и местному населению, а также питали нищих [46].

Монахини в монастырях разделялись на «удельных», или «местных» (живущих «по окладу», получающих жалование), и «безудельных», или «безместных» («на собственном пропитании»). Кроме того, в монастырях проживали белицы – вкладчицы монастыря. По справке, представленной московским Никитским монастырем в Синод в 1731 году, «по окладу» в нем числилось 100 монахинь, «за окладом постриженных вкладчиц» 24 и 50 белиц.

В XVIII веке государственное законодательство определяло социальную роль того или иного монастыря. Так, для сирот был назначен Новодевичий монастырь, а для больных и увечных – Вознесенский. Монахини могли также направляться на работу в госпитали. Существовала практика обучения девочек в монастырях: в одном из дел, хранящихся в архиве Синода, сообщается о том, что крепостная графини А.П. Шереметьевой – Неонилла Емельянова в 13 лет была отдана в Вознесенский монастырь к старице Евдокии Яковлевой для обучения грамоте. Встречаются случаи воспитания мальчиков в женском монастыре. В деле дьякона Иоакима Быкова имеется сведение о том, что он воспитывался у родной тетки, игумении Архангельского женского монастыря, где затем до 1724 года служил диаконом.

В XVIII, XIX – начале XX века продолжалась практика использования монастыря в качестве наказания. В монастыри ссылались за прелюбодеяние, старообрядки, за уклонение в католицизм, женщины, вышедшие второй раз замуж при живом первом муже. В монастыре содержалась за жестокое обращение со своими крепостными Дарья Салтыкова. Игумении под самыми разными предлогами отказывались принимать таковых присланных. В 1721 году игумении Феодоровского в Переславле Залесском и Александровского Успенского монастырей сослались на указ «Всемилостивейшей государыни Екатерины Алексеевны» не принимать никого в монастыри «свыше указанного числа». Одной из причин отказа называлась «скудость средств» женских монастырей, которые «питались государевым жалованьем и хлебною ругою». Существовало несколько формулировок содержания для ссыльных женщин в монастырях: «неисходно», «в трудах монастырских», «под караулом» и т. д. Однако, в женских монастырях невозможно содержать караул. Как результат – многим сосланным в них женщинам удавалось бежать.

В XVIII веке многочисленными были случаи насильственного пострижения женщин мужьями, родителями, братьями. В то же время некоторые из женщин искали в монастыре защиту от деспотичности мужей.

Перед началом реформы в 1762 году в России было 678 мужских монастырей, населенных 7659 монахами и послушниками и всего 203 женских монастыря с 4733 монахинями и послушницами. В результате реформы Екатерины II 1764 года численность монастырей значительно уменьшилась. Было упразднено 496 монастырей (56 %), из которых было 360 мужских и 136 женских. Все монастыри, за исключением Троице-Сергиевой лавры, Александро-Невского монастыря и Чудова монастыря, были распределены на три класса и заштатные. Материальное положение монастырей мужских и женских было различным: жалованье в штатных женских монастырях было в два раза меньше, чем в мужских [47].

После реформы некоторые из закрытых женских монастырей восстанавливались, учреждались новые, нередко мужские монастыри обращались в женские. В XIX веке, особенно во второй его половине, постепенно начинается рост женских монастырей, а главное, численности монашествующих женщин.

Причинами роста числа монашествующих женщин были: экономические и социально-политические условия в стране, политика правительства в отношении монастырей, аскетические настроения, стремление женщин к образованию и самостоятельности [48]. Определенное значение в этих процессах имели исторические и культурные условия русской духовной истории второй половины XIX века: религиозные вопросы занимали значительное место в духовной жизни русской женщины. Эти вопросы женщины старались решать не отвлеченно, а индивидуально и личностно, что приводило их к встрече со старцами. Отмена крепостного права в 1861 году изменила положение женщины в крестьянской семье – женщина могла чаще принимать самостоятельные решения, даже вопреки мнению старших членов семьи. Уходя в монастырь, она повышала свой социальный статус и удовлетворяла свое стремление к образованию.

В женских монастырях были сосредоточены благотворительные учреждения: больницы, богадельни, школы, приюты, аптеки и т. д. Женские монастыри вели различного рода хозяйственную деятельность, дававшую средства и на строительство, и на благотворительность. Отчасти это объяснялось тем, что по циркулярному указу Синода от 28 февраля 1870 года открытие новых обителей допускалось с условием «устройства при ней учебного или благотворительного заведения» [49].

Социальный состав монашествующих женщин также отличался от социального состава монашествующих мужчин. В XVIII веке эти различия во многом объяснялись государственной политикой по отношению к монашеству: в течение долгого времени в монастыри разрешалось постригать только вдовствующих священников и отставных солдат, затем студентов духовных учебных заведений. Дворянам практически было запрещено пострижение. Поэтому в мужских монастырях традиционно было много выходцев из духовного сословия. Женские монастыри в основном основывались в городах или недалеко от них, поэтому в них было больше представительниц дворянского, купеческого и мещанского сословий. Со второй половины XIX века, после отмены крепостного права, у женщин-крестьянок появилась возможность реализации своего желания посвятить жизнь монашескому подвигу.

После реформы 1764 года в истории женского монашества появляются так называемые женские общины. Женские общины – это уникальное явление и прежде всего результат религиозной потребности женщин и ответная реакция на то законодательство, которое существовало по отношению к женским монастырям с Петровского времени. Путей возникновения женских общин несколько.

При упразднении женского монастыря монахинь переводили в те монастыри, которые были оставлены по штату. Послушницы и белицы за недостатком помещений и средств в других монастырях были оставлены на произвол судьбы. Поэтому часть из них продолжала жить при прежних монастырских церквах, которые становились приходскими. Другие уходили и пристраивались около приходских и кладбищенских церквей, исполняли обязанности просфорниц и сторожей, продолжая жить по монастырскому уставу на средства, полученные в виде милостыни. При этом они призревали сирот, обучали детей грамоте, ухаживали за больными и престарелыми, а зачастую являлись духовными руководительницами для тех несчастных и угнетенных, кто к ним приходил.

Женская община могла существовать под видом богадельни или странноприимного дома: богадельней называлось Абабковское женское общежитие в Нижегородской губернии, состоящее в основном из девушек и женщин молодого и среднего возраста.

Община могла также возникнуть при какой-либо церкви. Так, в селах Селезневе и Троекурове Тамбовской губернии в 1849 и 1857 годах были зарегистрированы женские общины, возникшие при приходских церквах.

Женские общины стали признаваться государственной властью еще во времена Екатерины II под термином «женское общежитие». Первое такое общежитие было оформлено именным указом Екатерины II, разрешившей, по просьбе жителей Мологи, жить в упраздненном монастыре вдовам и престарелым девицам, «посвятившим себя уединенной жизни», «на общежительном уставе, под смотрением начальницы». Императрица поручила генерал-поручику Лопухину проследить, чтобы заведение это было устроено на правилах, установленных для монашествующих, «приписав оное по способности той же епархии к Углицкому Алексеевскому девичьему монастырю».

В первой четверти XIX века юридический статус получили женские общины, организованные на собственные средства женщинами из аристократических дворянских семей. Впервые подобная община была основана княгиней Евдокией Николаевной Мещерской в селе Аносино в Московской губернии. Общежитие было «Высочайше утверждено» в 1821 году. Для него же были составлены митрополитом Московским Филаретом «Правила». Затем в 1833 году было «Высочайше утверждено» общежитие во имя Спаса на Бородинском поле вдовой генерала Тучкова Маргаритой Михайловной (урожденной Нарышкиной). Зачастую эти общежития возглавляли сами их основательницы. При общежитии строился храм и вводился монастырский устав.

В 1841 году была «Высочайше утверждена» Зосимова Одигитриевская община в Московской губернии. В 1842 году приняты под покровительство «духовного и гражданского начальств» три общины в Нижегородской епархии: Абабковская, Дивеевская, Зеленогорская. По мере того как разворачивалась деятельность общины, она могла быть преобразована в женский монастырь.

Образование многочисленных женских общин стало решением как духовных, так и социальных вопросов [50].

Духовный расцвет женского монашества в XVIII – XIX веках был связан с развитием старчества. Забота старцев о женских душах, их покровительство и духовное, и материальное женским монастырям – это «особая глава» в истории русского старчества [51]. Много монастырей связано с именами прп. Серафима Саровского, прп. Феодора (Ушакова) и др.: Дивеевский монастырь, Арзамасский Алексеевский, Ардатовский Покровский монастырь в Нижегородской губернии (основан в начале XIX века), Зеленогорская община и др. Под духовным руководством и покровительством оптинских старцев находились многие женские общины и монастыри: Белевский монастырь (вблизи Оптиной пустыни), Каширский монастырь св. Никиты (основан как община в 1815-м, преобразован в монастырь в 1884 году). Прп. Амвросий духовно окормлял Казанскую Шамординскую общину и Горскую пустынь, прп. Варнава Гефсиманский (30-е годы XIX века – 1906 год) – основанный им Выксунский женский монастырь.

Многие из монастырей имели большое социальное значение, благодаря активной благотворительной деятельности. В 1887 году монастыри содержали 93 больницы и 66 приютов для престарелых, две трети из этого числа приходились на женские монастыри, при этом мужских монастырей было тогда 469, а женских только 202. В 1880–90-е годы почти во всех женских монастырях открылись церковно-приходские школы, которые содержались на средства монастырей [52].

Женские монастыри активно занимались миссионерской деятельностью, сочетая ее с благотворительностью. Как правило, они пользовались государственной поддержкой и покровительством императорской семьи. Одним из таких монастырей был Леснинский Свято-Богородицкий монастырь, основанный на территории Польши в дер. Лесно в 1884 году с благословения прп. Амвросия первоначально как женская община. Ее основательницей была графиня Евгения Борисовна Ефимовская (в монашестве Екатерина) с пятью сестрами, имевшими медицинское образование, и двумя девочками. Всего за 20 лет, благодаря пожертвованиям императора, покровительству прав. Иоанна Кронштадского и др., она становится одной из самых знаменитых обителей. В 1904 году в ней было более 200 сестер из разных сословий, которые занимались обучением неграмотных сестер, иконописанием, переплетом книг, изготовлением церковных облачений, изготовлением пряжи, полевыми работами, пчеловодством, садоводством. За эти годы в монастыре было устроено шесть храмов, монастырский лазарет и больница, гостиницы, богадельня для престарелых женщин, больница для приходящих больных, баня, прачечная, церковно-учительская и двухклассная школа-приют для трехсот девочек-сирот, которых готовили в учительницы в церковно-приходские школы. Недалеко от обители была открыта двухклассная мужская школа с мастерскими (токарной, слесарной, столярной, сапожной, переплетной и сельскохозяйственной школой) [53].

Под покровительством императорской семьи находился основанный в 1845 году по инициативе императора Николая I Новодевичий Воскресенский монастырь в Петербурге, также известный своей благотворительной деятельностью. Первой его игуменией стала Феофания (Готовцева) [54]. В монастыре были организованы различные мастерские, открыта школа для девочек и училище для подготовки народных учительниц, школа для мальчиков. Монахини стирали белье для сиротских приютов и домов престарелых [55].

Спасо–Бородинский монастырь также приобрел известность своей благотворительностью. Средства монастыря складывались из пожертвований, в том числе от императора, аристократических семей (графини А.А. Орловой-Чесменской, княгини Т.В. Юсуповой, графа Д. Шереметева, А.М. и Т.Б. Потемкиных и др.) В монастыре были открыты больница и богадельня, церовно-приходская школа для детей окрестных сел и деревень [56].

Благотворительным был Ново-Тихвинский женский монастырь, преобразованный из женской общины в 1809 году. В 1900 году монастырь владел двумя сельскохозяйственными фермами и содержал приходскую школу, два приюта – для больных и сирот, больницу [57].

Особое место в истории женских общин, ориентированных на благотворительную деятельность, занимает Марфо-Мариинская обитель милосердия, которая открылась в 1910 году. Ее основательницей была великая княгиня Елисавета Феодоровна [58]. На Большой Ордынке в Москве она приобретает усадьбу из четырех домов с садом, где устраивает церковь, больницу, аптеку, приют для девочек, библиотеку. В больницу приглашает лучших специалистов. В основу обители был положен устав монастырского общежития. В нем была сформулирована цель создания обители: «трудом сестер Обители милосердия и иными возможными способами помогать в духе Православной Христовой Церкви больным и бедным и оказывать помощь и утешение страждущим и находящимся в горе и скорби». Елисавета Феодоровна поддерживала постоянное общение со старцами Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других монастырей, организовывала паломничество по святым местам, в Иерусалим, где она построила гостиницу для паломников. В Бари в Италии построила православный храм свт. Николая. Марфо-Мариинская обитель стала духовным центром, куда обращались не только за медицинской помощью, но и за советом и утешением [59].

В конце XIX века великая княгиня Александра Петровна (дочь Петра Георгиевича Ольденбургского – сына сестры императоров Николая I и Александра I) основала Киевский Покровский монастырь. В нем насчитывалось 1200 сестер, была организована большая больница, в которой были открыты женские медицинские курсы, гостиница для слепых [60].

Благотворительность женских монастырей не была самоцелью. Основой жизни в монастыре оставалась духовная жизнь и молитва.

Иногда в одном монастыре развивались разные традиции монашества. Леушинский Иоанно-Предтеченский монастырь (в Новгородской епархии) находился под духовным руководством прав. Иоанна Кронштадского. При активном общении с миром в нем была открыта церковно-учительная школа для девочек с гимназическим курсом, приходская школа, различные мастерские, но было основано также два скита – один на кладбище, другой, по благословению о. Иоанна Кронштадского – строго молитвенный в лесу. Силами Леушинского монастыря был восстановлен разрушавшийся Ферапонтов монастырь с фресками великого Дионисия [61].

В XIX веке при игумении Антонии возросла благотворительная роль упомянутого московского Алексеевского монастыря, основанного в XIV веке как общежительный, но со временем ставшего особножительным. Со времени своего основания он несколько раз менял свое местонахождение. Последний раз, в 1837 году, в связи со строительством храма Христа Спасителя он был перемещен в Красное село. В монастыре были устроены: больничный корпус, аптека, богадельня, рукодельная, иконная, золотошвейная и переплетная мастерские, гостиница, училище для девочек-сирот. В 1871 году открыто первое в России училище для южнославянских девочек-сирот, болгарок и сербок; некоторые из них, уже покинув монастырь, продолжали образование на монастырские средства. Монастырь неоднократно жертвовал деньги православному миссионерскому обществу, в храмы и учреждения Святой земли, на Афон и в многочисленные российские монастыри. Пожертвования в основном состояли из различных вещей и икон, созданных в монастыре, а также денежных сумм. Монахини трудились в тюремных больницах, домах призрения. Во время русско-турецкой войны монастырь оказывал помощь раненым и больным воинам. Большую же часть женских монастырей составляли небольшие малоизвестные обители и пустыни, скиты, об истории которых подчас мало что известно.

Сохранились многочисленные жизнеописания монахинь-подвижниц конца XVIII – начала XX века: старицы Иоанно-Казанского Селезневского монастыря Дарии, подвижниц Николаевского Абабковского монастыря Лампадии и Палладии, схимонахини Авраамии из Каширского Сретенского монастыря, монахини Курского Троицкого монастыря Иларии и др. [62]. Дошедшие до нашего времени воспоминания, записки и письма женщин-монахинь свидетельствуют о подъеме духовной жизни женских монастырей в этот период [63].

Особая глава в истории женского монашества – это монахини-старицы, обладавшие даром провидения, пророчества, за духовным советом к которым стекались паломники. Известна была своим даром пророчества схимонахиня Платонида из Иоанно-Мариинского монастыря в Ставрополье. Она родилась в 1802 году на Северном Кавказе в казачьей семье и после перенесенной оспы в четыре года ослепла. Ставропольский епископ Феофилакт благословил ее после пострижения в схиму давать советы приходящим. Ее молитвенное правило состояло из выстаивания всех церковных служб, утренних и вечерних молитв, Иисусовой молитвы; в полночь – помянник о живых и усопших. Она молилась о государях, в царствование которых жила, о всех женах, рожающих в эту ночь, и о всех младенцах, рожденных ими, о сиротах, больных, бедняках, неповинно преданных суду, а также о каторжных и преступниках, чтобы они покаялись [64].

Своими старицами был знаменит Спасо-Бородинский монастырь: монахиня Митродора, схимонахини Сарра и Рахиль, к которым за советом и утешением стекалось огромное количество людей [65] и другие монахини-подвижницы.

Заключение

История женского монашества на Руси является частью единой истории русского православного монашества, хотя и имеет свои особенности. Так, в первые века своего существования женские монастыри не стали центрами книжности и образования в той степени, в какой таковыми являлись монастыри мужские, хотя отдельные сведения об этом имеются в литературных источниках. Первые школы в женских обителях стали появляться с середины XIX века, а к началу XX века почти каждый женский монастырь имел школу или училище. Отличительной особенностью женских монастырей XIX – начала XX века стала их широкая благотворительная деятельность. В монастырях организовывались больницы, медицинские курсы, различного рода учебные заведения, предназначенные для подготовки учительниц. Во время русско-турецкой войны 710 сестер из 95 женских обителей были направлены на место военных действий и в лазареты. Таким образом, в большей степени чем мужские, женские монастыри были связаны с миром через благотворительную деятельность. Огромный вклад внесли женские монастыри в развитие культуры, прежде всего, в развитие прикладного искусства, иконописания. Велико значение женских монастырей в развитии христианского подвижничества. Затворничество, отшельничество, старчество и другие виды подвижничества распространялись не только на монахов, но и на монахинь. Несомненен вклад женских монастырей в развитие аскетической традиции, поэтому в обществе многие женские монастыри пользовались столь же большим авторитетом, как и мужские [66].

Ссылки на литературные источники:

1. Монашеская жизнь по изречениям святых отцов. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2007.
2. Игумения Таисия Леушинская. Письма к новоначальной инокине. СПб., Леушинское издательство, 2003.
3. Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М.,1998.
4. Древние иноческие уставы. М., 1892. С. 145–146.
5. Там же. С. 484–499.
6. Цыпин В.А. Церковное право. М.,1994. С. 178–179.
7. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. М., 1904. Т. 1, вторая половина. С. 669.
8. Ивановский В. Русское законодательство XVIII и XIX столетий в своих постановлениях относительно монашествующих лиц и монастырей: опыт историко-канонического исследования. Харьков, 1905. С. 8.
9. Щапов Я.Н. Государство и Церковь в Древней Руси X – XIII вв. М.,1989. С.137.
10. Татищев В.Н. История Российская в 7 томах. М.; Л.,1963. Т. 2. С. 95.
11. Казанский П. История православного монашества от основания Печерской обители преподобным Антонием до основания Лавры Св. Троицы преподобным Сергием. М., 1855. С. 21–22; Успенский сборник: XII–XIII вв. М.,1971. С. 83.
12. Голубинский Е.Е. Указ. соч. С. 508.
13. Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. Кн. 2. С. 668–674.
14. Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. М.,1995. Кн. 3. С. 649–662.
15. Бълхова М.И. Указ. соч. С. 82–91.
16. Там же. С. 122–124.
17. Пушкарева Н.Л. Указ. соч. С. 40.
18. Там же. С. 51.
19. Дубровский М. Житие преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, с кратким описанием основанного ею в г. Полоцке женского монастыря. Витебск, 1894.
20. Алексеев Л.В. Полоцкая земля. М., 1966. С. 211–220.
21. Памятники старинной русской литературы. Вып. 4. С. 177.
22. Грибов Ю.А. Лицевые списки Жития Евфросинии Суздальской XVII в.// Русская книжность: вопросы источниковедения и палеографии. М., 1998. С. 78–141.
23. Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. М.,1996. Кн. 4, ч. 2. С. 359–385.
24. Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. М.,1996. Кн. 6. С. 745–765; Кн. 7. С. 619–635.
25. Приселков М.Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л.,1950. С. 442.
26. Великая княгиня Евдокия, в иночестве преподобная Евфросиния, основательница девичьего монастыря в Московском Кремле. М., 1899. С. 48.
27. Дмитриев Д.С. Вознесенская св. великой княгини Евфросинии обитель. Сергиев Посад,1908. С. 43–45.
28. Акты Российского государства: Архивы московских монастырей и соборов: XV – начало XVII в. М.,1998. № 126. С. 298–303,485–487.
29. Антушев Н. Историческое описание Московского Новодевичьего монастыря. М., 1885. С. 99.
30. Российское законодательство. М., 1984. Т. 1. С. 176.
31. Воскресенский Горицкий женский монастырь. Изд. Воскресенского Горицкого монастыря, 2008. С. 4–15.
32. Голубинский Е.Е. Указ. соч. С. 639–640.
33. Там же. С. 708.
34. Великая княгиня Евдокия, в иночестве Евфросиния, основательница девичьего монастыря в Московском Кремле. М., 1899. С. 99.
35. Русские монастыри в период монгольский // ХЧ. СПб., 1861. Сентябрь. С. 193.
36. Леонид (Кавелин). Историческое описание Малоярославского Черноостровского монастыря. М., 1903. С. 34.
37. Русские монастыри в период монгольский. С. 194.
38. Амвросий (Орнатский). История российской иерархии. СПб., 1813. Т.5. С. 584.
39. Софийский временник. Ч. 2. С. 363–364.
40. Суворов Н. Заметки о мужеско-женских монастырях в древней России// Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. СПб., 1862. Кн. 4. Раздел XII. С. 38–46.
41. Водарский Я.Е. Землевладение русской православной церкви и ее хозяйственно–экономическая деятельность (XI – начало XX в.) // Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 544.
42. Водарский Я.Е. Церковные организации и их крепостные крестьяне во второй половине XVII – начале XVIII в. // Историческая география России: XII – начало XX в.: Сб. статей к 70-летию профессора Л.Г. Бескровного. М., 1975. С. 79–95.
43. Смолич И. Указ. соч. С.563.
44. Монашество и монастыри в России XI –XX века. Исторические очерки. М., Наука, 2002.
45. Верховской П.В. Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент. Ростов н/Д.,1916.Т. II. С.100–101.
46. Воскресенский Горицкий женский монастырь. Изд. Воскресенского Горицкого монастыря, 2008. С. 16.
47. Смолич И. Указ. соч. С. 278.
48. Денисов Л.И. Православные монастыри Российской империи. М.,1908.
49. Маврицкий В. Руководственные для православного духовенства указы святейшего правительствующего Синода: 1721–1878. М.,1879. С.76–79.
50. Белякова Е.В., Белякова Н.А. Вопрос о диакониссах на Поместном соборе 1916–1917 гг. // Церковно-исторический вестник. М., 2001. № 8. С.139–161.
51. Смолич И. Жизнь и учение старцев // Богословские труды. М.,1992. Сб. 31. С. 153.
52. Смолич И. Русское монашество // Богословские труды. М.,1992. Сб. 31. С. 295.
53. Памятка о Леснинском 1-классном женском Свято-Богородицком монастыре. Варшава,1904.
54. Игумения Феофания, основательница Воскресенского Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге. Изд. Санкт-Петербургского Воскресенского Новодевичьего монастыря. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2001.
55. Смолич И. Русское монашество …С. 302.
56. Спасо-Бородинский монастырь и его основательница. Изд. Спасо-Бородинского женского монастыря,1993.
57. Смолич И. Русское монашество…С. 297.
58. Трофимов А. Святые жены Руси. М.,1994. С.174–175.
59. Материалы к житию преподобномученицы великой княгини Елизаветы: Письма. Дневники, воспоминания, документы. М.,1995. С.182–188.
60. Русское православное женское монашество. С.239.
61.Записки и письма игумении Таисии. М., 2000.
62. Русское православное женское монашество XVIII–XIX вв. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.
63. Арсения, игумения. Жизнеописание. Письма к П.А. Брянчанинову и другим лицам. М.,1998.
64. Русское православное женское монашество XVIII–XIX вв. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.
65. Подвижницы Спасо-Бородинского монастыря. М.,1994; Спасо-Бородинский монастырь и его основательница. Изд. Спасо-Бородинского женского монастыря,1993.
66. Емченко Е.Б. Женские монастыри в России // Монашество и монастыри в России XI–XX века. Исторические очерки. М., Наука, 2002. С. 245–278.