«Если принимать послушание как от руки Божией, то мы спасемся»

Игумения Мария (Солодовникова)

Растет число монастырей Русской Православной Церкви. На сегодняшний день их насчитывается 998 (490 мужских и 508 женских). Такие воодушевляющие цифры были названы на недавнем – июльском – Архиерейском совещании Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. Каждый монастырь – со своей историей, нередко – многовековой. Есть и новосозданные обители – в них первые страницы летописи монастырской жизни пишутся на наших глазах. А Борисоглебский Аносин ставропигиальный женский монастырь нынешней осенью отметит свое 200-летие. Многие из свершившихся здесь за два века событий – от радостных, духоподъемных до трагических – настоятельница обители игумения Мария (Солодовникова) и вверенные ей Господом сестры сумели глубоко прочувствовать, потому и прикипели душой к сему удивительному благодатному месту, куда оптинские старцы нередко направляли своих духовных дочерей, зная, что в Аносино те получат помощь в монашеском подвиге и духовное окормление. И это, пожалуй, в определенной степени объясняет, почему монастырь, расположенный в подмосковной деревне, называли «Женской Оптиной». Удивительным был дух Аносиной пустыни, жившей по строгому уставу!

Как к незнакомой обители любовь в сердце укоренилась

Матушка, Вы приняли монашеский постриг в Покровском Хотьковом ставропигиальном женском монастыре – одном из древнейших наших монастырей – и вместе с игуменией Олимпиадой (Барановой), вместе с сестрами поднимали его из руин. Получив назначение сюда, что-то уже знали об этой обители в Истринском районе? Или ее историю, историю духовного руководства Аносиной пустынью своими предшественницами постепенно узнавали здесь?

До назначения сюда настоятельницей я в Борисоглебском Аносином монастыре прежде не бывала, и в то же время он мне был очень дорог. Причем с давних пор. Как-то на день Ангела мне, в ту пору мирянке Татьяне, одна монахиня, мать Сергия, несшая послушание в Троице-Сергиевой лавре, подарила книгу в ярко-красной обложке. Называлась она – «Женская Оптина», и с первых страниц я поняла, что читать это без внутреннего трепета невозможно. Такие поразительные сведения там содержались! Из книги я узнала о судьбе княгини Евдокии Николаевны Мещерской, урожденной Тютчевой, родной тетушки прославленного русского поэта Федора Тютчева и основательницы Борисоглебского монастыря в Аносино. Выйдя замуж по любви, княгиня вскоре потеряла мужа. Известно, что князь Борис Иванович очень любил охоту, и вот во время осенней охоты он простудился, сильно занемог и умер. Молодая вдова осталась с чадом в утробе. Она приняла решение не искать себе больше жениха земного, а служить Богу. Столько радостей и горестей ждало ее на этом пути! Рождение дочери Анастасии, ее воспитание (изданы прекрасные письма и дневниковые записи княгини, озаглавленные так: «Беседы с моей дочерью»), счастливое замужество Анастасии, рождение внуков. Старшую внучку назвали в честь бабушки Евдокией, в монашестве митрополит Московский Филарет нарек ее Евгенией. Господь судил ей стать третьей игуменией Аносиной пустыни.

Митрополит Филарет (Дроздов) сыграл огромную роль в жизни княгини-игумении. Тяготившаяся светской жизнью Евдокия Николаевна купила имение Аносино в Московской губернии, где построила церковь в честь Живоначальной Троицы, с приделами Тихвинской иконы Божией Матери и святых князей-страстотерпцев Бориса и Глеба (в память о почившем супруге). Основала при храме женскую богадельню на 12 человек, позже преобразованную в женское общежитие или общину, затем – в монастырь. В 1823 году на праздник Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня княгиня Евдокия Мещерская была пострижена в монашество святителем Филаретом с именем Евгения, а на следующий день возведена в сан игумении. 1 октября 1823 года введена в управление новой обителью. Таким образом, она стала первой настоятельницей Аносина монастыря, а этот день стал считаться днем основания обители. Что меня, в ту пору мирянку, особенно поразило: ставшая по благословению будущего святителя настоятельницей монастыря, матушка Евгения после принятия монашества и возведения ее в сан игумении избрала суровый аскетичный образ жизни. Спала на доске, покрытой войлоком, и вместо подушки лежал деревянный брусок, а ряса и подрясник были не шелковые, не шерстяные – шились они из тяжелого грубого сукна.

Роскошь в прежние годы и аскетизм в последующие. Такой разительный контраст!

Такая любовь к Господу. Но враг нашего спасения не дремлет. Одна сестра стала клеветать на матушку. По-христиански смиренная матушка молилась о ней с любовью, и всё же клевета, обидные слухи ранили ее, подрывали здоровье. Физически ослабев, не имея сил управлять обителью, игумения Евгения попросила владыку Филарета благословить ее на паломничество. Владыка благословил. Какие только святые места родного Отечества она не посетила, в каких только монастырях не побывала, включая и Киево-Печерскую лавру, куда в течение месяца почти каждый день ходила на службу в церковь Успения Богоматери! Но после своего возвращения услышала от той же сестры: «Зачем вы только возвратились?» А сестры... Сестры ее возвращению обрадовались. Умерла игумения Евгения на 62-м году жизни, успев каждой сестре дать доброе наставление. Аносинские насельницы запомнили ее слова, что если она удостоится милости у Бога, то обитель процветет...

Помимо этой книги, и сегодня являющейся для меня настольной, любимой книги со множеством примеров, достойных подражания (к 200-летию обители вышло третье издание), я много слышала об Аносиной пустыни еще в Хотьково. Там на улице Раздольной в доме № 3 жила схимонахиня Анна (Теплякова) с дочками Людмилой и Ольгой. Матушка Анна часто болела, я навещала ее, и во время моих посещений она столько всего рассказывала, что это не могло не укоренить в сердце огромную любовь к незнакомой обители. Будучи келейницей последней настоятельницы монастыря перед его закрытием в советские годы – игумении Алипии (Таишевой), в схиме – Евгении, матушка Анна с трогающими сердце подробностями вспоминала как о самой схиигумении Евгении, так и о сестрах, которые никогда никаких дерзких слов не произносили, никого не осуждали, не завидовали, не роптали. Все были высокого духа и всё принимали с любовью. Еще от схимонахини Анны я услышала о предпоследней игумении, возглавлявшей Аносину пустынь около сорока лет – матушке Иоанне (Макаровой). Строгость и милостивость в ней замечательно соединились. А ее духовный наставник схиигумен Герман, устроитель Зосимовской школы старчества, был прославлен в нашем веке в лике преподобных и мощами своими почивает в Свято-Смоленской Зосимовой мужской пустыни близ станции Арсаки.

И когда Вы вошли в ограду монастыря в Аносино, с одной стороны вроде и незнакомого, с другой – такого родного и близкого, что-то из прочитанного и услышанного, наверное, мгновенно ожило в памяти?

Не просто ожило, вызвав эмоции, а стало крепкой опорой моего нового послушания. Вообще у памяти есть удивительное свойство: разные моменты из прошлого вспоминаются, словно вчера это было. Помню, что 5 апреля 2005 года Святейший Патриарх Алексий II пригласил нас с настоятельницей Покровской обители в Хотьково игуменией Олимпиадой (Барановой) к себе на прием. Мы приехали в Чистый переулок, вошли в его кабинет, сделали земной поклон, подошли за благословением. Затем состоялась очень теплая и радушная беседа. Святейший поинтересовался у меня, откуда я родом, какое послушание несу в Покровском монастыре. А я к тому времени уже как пятнадцать лет была там благочинной. Далее он спросил, готова ли я понести послушание настоятельницы в Борисоглебском Аносином монастыре, который имеет большое хозяйство, и заготовка сельскохозяйственной продукции – один из важных там видов деятельности. Что ж, мне постоянно приходилось этим заниматься в Хотьково, я знала тонкости разных заготовительных процессов, поэтому ответила утвердительно: «За святые Ваши молитвы с Божией помощью!» А когда матушка Олимпиада с владыкой Александром (Агриковым), (ныне он, митрополит Брянский и Севский – глава Брянской митрополии), привезли меня сюда, чтобы представить сестрам, Аносина пустынь, действительно, показалась мне родной.

Сюда не ступала нога немецкого оккупанта

Составленная нашими современниками супругами Сергеем и Тамарой Фомиными книга «Женская Оптина» (Материалы к летописи Борисоглебского женского Аносина монастыря) хорошо знакома многим читателям. Матушка, а какие из страниц монастырской истории Вам уже здесь, на месте открылись и произвели особо сильное впечатление?

Одно из моих сильных впечатлений связано с началом с Великой Отечественной войны. Немец приближался к Москве, уже в Ново-Иерусалимском монастыре в Истре «по-хозяйски» разместились оккупанты вместе с лошадьми. Бои вокруг шли жестокие. Чтобы остановить продвижение врага к столице, был сброшен десант наших бойцов с самолетов. По рассказам очевидцев, самолеты летели низко, опускались как можно ближе к земле, и поскольку не хватало парашютов, кто-то прыгал в сугробы без них. А сугробы – спрессованный снег, где-то превратившийся в лед. Переломов, увечий было много, много было смертей... Недалеко от монастыря на братской могиле стоит памятник погибшим в декабре 1941 года советским воинам, чьи останки находили местные жители и хоронили здесь. Кто-то умер от ран. Немало сибиряков погибло. На День Победы после Литургии мы ходим туда крестным ходом и служим панихиду.

Был такой случай: к памятнику приехал издалека мужчина пожилого возраста, искавший место захоронения своего отца. Он нашел фамилию отца в списке, выбитом на черном мраморе. Но что примечательно (и о чем мы с сестрами рассказываем паломникам и гостям): Господь не попустил, чтобы фашисты вошли в ограду монастыря. Мимо, говорят, на мотоциклах проезжали, а в монастырь, пусть и закрытый на многие годы безбожной властью, всё же не вошли... Мы в этом видим заступничество Божией Матери и святых угодников Божиих, которые являются Небесными покровителями Аносиной пустыни, а также наших сестер-предшественниц. Хотя без серьезных разрушений в войну не обошлось: были взорваны колокольня и приделы Троицкого собора. Взорваны советскими солдатами при отступлении, опасавшимися оставлять врагу удобный наблюдательный пункт. Но в этом веке, в декабре 2015 года Святейший Патриарх Кирилл освятил великим чином заново отстроенный собор во имя Живоначальной Троицы, и как было не вспомнить во время долгожданного торжества слова матушки-первоначальницы: если она удостоится у Бога милости, то Аносинская обитель процветет!

В первый раз этот храм освящал святитель Филарет Московский. И тоже ведь получается, что после разорения и последующего восстановления?

Да, после его разорения французами из наполеоновской армии и затем полного восстановления, когда неприятель был изгнан. Митрополит Филарет освятил храм и открыл женское общежитие, назначив его попечительницей Евдокию Николаевну Мещерскую. А в октябре 1823 года, повторю эту дату, оно было преобразовано в монастырь, первый в Московской епархии, устроенный по общежительному образцу.

И с Куликовской битвой у сестер тоже есть некая духовная связь

Сегодня сестры обители, можно сказать, глубоко погружены в историю тех эпохальных событий, что случились на протяжении двух веков.

И не только двух минувших столетий. Недавно у нас появилась некая духовная связь с Куликовской битвой, состоявшейся в 1380 году. Три года назад Святейший Патриарх Кирилл благословил нам взять себе Свято-Успенский женский скит-подворье в Епифани Тульской области. Почему об Успенском храме, при котором создан скит, пишут, что он стоит на костях русских воинов? Здесь после Куликовской сечи хоронили убитых... Круглый холм на Федосьином городище, согласно легенде, появился несколько необычным образом: женщины из деревень, простые крестьянки, насыпали в подол землю и приносили ее сюда, чтобы высокий рукотворный холм на равнине стал свидетельством высоты подвига русских ратников. В начале 2000-х годов наместник Троице-Сергиевой лавры епископ Сергиево-Посадский Феогност (ныне – наместник Донского ставропигиального мужского монастыря митрополит Каширский), во время поездки на Куликово поле увидел в Епифани (ее называют «воротами Куликова поля») церковь Успения Пресвятой Богородицы. Находившаяся в таком знаковом для России месте, она приходила в упадок. Владыка Феогност принял решение: «Храм будет восстановлен!» Созданный вскоре при храме женский скит получил статус подворья Троице-Сергиевой лавры. Вот уже без малого два десятилетия оно живет трудами и молитвами сестер – пострижениц и послушниц.

Насколько неожиданной была для Вас его передача?

Совершенно неожиданной, но слава Богу! Послушания у епифанских сестер разные: кто-то в храме церковничает, алтарничает, кто-то занимается приготовлением пищи для трапезы. У них огородов много. В тех краях чернозем, и сестры выращивают лук, картофель, разные овощи. Ну, как и мы. Я периодически там бываю. Ехать туда около пяти часов. Правда, если в шесть утра отправиться, то без пресловутых дорожных пробок получится немного меньше. А обратно – все пять часов едем. Каждый день мы общаемся по телефону со старшей сестрой подворья монахиней Серафимой (Новицкой). Сестры из Епифани тоже к нам приезжают – на праздники, на архиерейские службы. У нас часто служит митрополит Каширский Феогност. Были за эти годы и Патриаршие службы. Патриарх Кирилл нас духовно окормляет, опекает, молится за нас.

Приняли с любовью, и это духовно укрепило монастырь

Хочется, матушка, на минутку вернуться в 2005 год и представить, как сестры Вас здесь встретили. Ведь Вы были для них незнакомым человеком.

По милости Божией приняли они меня с любовью.

Потому что старались во многом подражать своим предшественницам, или у Вас есть другое этому объяснение?

Объяснение простое: сестры имели монашеское послушание. Человек должен понимать, для чего он идет в монастырь, и все свои страсти, немощи оставлять за святыми вратами. Если как от руки Божией принимать наше послушание, то мы спасемся. У аносинских сестер, возрождавших обитель (к тому моменту уже тринадцать лет прошло, как ее передали Церкви), во главе монастырской жизни было послушание. И осознание, что не мы сами избираем как бы свое положение в обществе или в монастыре – есть на то воля Божия. И Господь нам указывает на то, что необходимо нам для спасения... Как игумения я рада, что сегодня в Аносиной пустыни всё органично соединено: и богослужебная, и молитвенная жизнь, и труд физический, за счет которого мы обеспечиваем себя продуктами питания и стараемся делиться с теми, кто нуждается. У нас большие угодья, три огорода – 8,5 гектаров. Сады большие – в этом году знатный урожай яблок будет! Ягод много бывает. На ферме 35 голов крупного скота, еще есть телята и некоторое время назад появились козочки. В курятнике – 200 кур. Идет переработка молочных продуктов, печется хлеб. К тому же, замечу, экология здесь чистая, что является большим плюсом. Помогаем мы детскому дому-интернату, монастырям помогаем. Да и просто немалому числу людей, для которых в наше непростое время такого рода помощь крайне необходима.

В этом контексте снова логично вспомнить об изучении сестрами истории. Они давно и глубоко разрабатывают исторический пласт, связанный с каждым этапом жизни обители, что находит отражение в разных формах, начиная, допустим, с организации небольшого музея и заканчивая недавно прошедшей церковно-научной конференцией «Аносина пустынь. 200 лет служения Богу и ближним». Чувствуется, что за масштабным двухдневным форумом стоит большая и продуманная организационная работа. Участие в ней сестер велико?

Сестры много сил приложили к тому, чтобы такая конференция не просто состоялась, но прошла на высоком уровне. Старательно подбирали докладчиков из числа научных сотрудников музеев, краеведов, преподавателей вузов, духовенства, монашествующих, и как результат: из 22-х докладов, прозвучавших на конференции, не было ни одного «проходного», то есть представляющего собой простой пересказ событий. Доклады были – думаю, каждый это почувствовал – содержательными и вдохновенными. Хотя мы столько лет изучаем историю монастыря и эпоху, на которую пришлось его рождение, становление, поругание, возрождение, некоторые факты стали для нас настоящим открытием.

Матушка, о ценном вкладе этой конференции в современную летопись обители, о духовном окормлении нынешних сестер замечательными пастырями и ряде других аспектов монастырской жизни давайте мы с Вами продолжим разговор нынешней осенью, накануне юбилейных торжеств в обители.

Давайте продолжим, потому что еще о многом и многих хочется рассказать. В первую очередь – об архимандрите Спиридоне (Иванове), насельнике Троице-Сергиевой лавры, который был назначен строителем и духовником нашей обители, и о моей предшественнице монахине Варахииле (Бучельниковой), восстанавливавшей с сестрами обитель из руин.

***

В конце интервью не могу не привести один факт, возможно, известный тем, кто любит обитель в Аносино, ездит туда на службы или помогать во время сбора урожая. Но для кого-то из читателей, полагаю, это станет своего рода открытием. Матушка Мария (Солодовникова), будучи в миру, закончила медицинское училище и работала в роддоме подмосковного города Мытищи акушеркой. Если взять такие цифры, как 30 младенцев (приблизительно столько их появлялось за смену, длившуюся сутки) и 9 лет (столько будущая настоятельница проработала в роддоме до монастыря), сколько же получится? Считать не пересчитать! Принимая роды, она вместе с врачами осознавала огромную степень своей ответственности за появление на свет Божий каждого нового человечка. Сейчас у матушки-настоятельницы высочайшая ответственность за каждую сестру: ей пред Богом отвечать за спасение их душ для вечности. А чувство ответственности в ней с ранних лет взращивала ее боголюбивая мама, затем ему помогали развиваться окормлявшие мать и дочь старцы, о чем игумения Мария рассказала порталу «Монастырский вестник» в интервью «Духовное древо матушки Марии: к кому ведут на нем стрелки». Но если тему духовного родства седьмой игумении обители за эти 200 лет взять несколько шире, то стрелки укажут и на ее предшественниц в Аносиной пустыни, искавших на все свои дела волю Божию.