«Монашество расправило крылья…»

Игумения Варвара (Третьяк)

4 марта настоятельнице Свято-Введенского Толгского женского монастыря Ярославской епархии исполняется 75 лет. Если оглянуться назад, нельзя не поразиться тому, какие громадные труды – поистине фантастические в сегодняшнем нашем восприятии! – были проделаны матушкой-настоятельницей, сестрами и не поддающемуся подсчету числом добровольцев, благотворителей, жертвователей, помогавших восстанавливать эту древнюю обитель. Первой из женских обителей она была передана Церкви на территории РСФСР – ныне Российской Федерации, и случилось это в конце советской эпохи, при Патриархе Пимене. Теперь в СМИ о святыне на Толге можно прочитать такие красивые слова, что погибавший монастырь, искалеченный и разграбленный, «расцвел, как белоснежный цветок». Что он – «белоснежное чудо, хранимое Небесами». И это не фигура речи, призванная придать тексту еще большую эмоциональную окраску, а родившееся в душах корреспондентов образное сравнение одного из самых благоустроенных монастырей России, который прошел нелегкий путь от полной разрухи до расцвета.

Никакое новое дело никогда здесь не начиналось без молитвы, о чем в преддверии 700-летия обители в 2014 году поведала порталу «Монастырский вестник» игумения Варвара в интервью «Будет в монастыре непрерывная молитва – Господь услышит и всё устроит». Но сколько сестринских сил (и игуменских) было затрачено на выполнение тяжелейших физических работ! А когда спустя годы на помощь пришла современная техника, времени на молитву стало больше. Сестры с матушкой-настоятельницей ревностно молятся за родную обитель, за священноначалие, за наше Отечество и весь наш народ. Этот разговор с матушкой Варварой состоялся накануне ее юбилея.

«Свой» Иерусалим

Матушка, благодаря видеофильмам и публикациям в прессе многие примечательные факты Вашей биографии, связанные с Украиной, Святой Землей, Толгой, нам хорошо известны. Но вырастают новые поколения, и, быть может, некоторые аспекты нашей беседы с углублением в события минувших лет для кого-то из молодых – монашествующих или мирян – станут откровением. Поэтому хотелось бы услышать от Вас и о сегодняшнем дне монастыря, и о том прошлом, в котором девочка из украинского села даже помыслить не могла, что Господь ей даст столь ответственное поручение – возрождать древнюю русскую обитель.

Хорошо.

Вы не раз вспоминали, что после принятия мантии были направлены на послушание в Горненский монастырь. А вернувшись в Киев, плакали и скорбели по святому граду Иерусалиму, но спустя годы обрели «свой» Иерусалим в Толге.

Обрела, когда мы восстановили святыню, в которую вернулась ее Хозяйка Своим чудотворным образом, явленным на этой земле в 1314 году, – Толгская икона Божией Матери. Наши сестры, трудницы, благотворители и многочисленные паломники, приезжающие сюда из разных уголков земли, – все они чувствуют в обители живое присутствие Царицы Небесной. А в Горненском монастыре это ясное ощущение живого присутствия Богородицы у меня появилось сразу же, потому что я знала: Пречистая приходила сюда, в Эйн-Карем, к Своей близкой родственнице святой праведной Елисавете после Архангельского благовестия. Здесь Она пробыла три месяца. Вообще на протяжении тех семи лет, что я подвизалась на Святой Земле, меня не покидало чувство, что там буквально каждая былинка хвалит Спасителя. Действительно, было как в раю! Радовало сердце и другое: по Иерусалиму можно было спокойно ходить в подряснике, и никто на тебя не смотрел, как на диковинку, никто не смеялся. Но, слава Богу, и у нас наступили такие времена, когда монашество расправило крылья и во взглядах многих людей ты уже видишь не удивление, а уважение и доверие. Я начинала восстанавливать Толгский монастырь с горсткой сестер, а теперь их у нас в обители и на подворье 120. Схимниц, монахинь знаем поименно, потому что при постриге мы сами даем им имена. Живем как одна семья. Если кто заболеет, переживаем, лечим, молимся.

В предыдущей нашей беседе Вы говорили – процитирую: «Мы связываемся со священниками высокой духовной жизни и просим их направлять к нам тех, у кого есть интерес к монашеству». Такая практика продолжается?

В свое время архимандрит Кирилл (Павлов), Царствие Небесное, направлял к нам тяготеющих к монашеской жизни девушек, женщин, и на сегодняшний день в монастыре подвизается немало сестер, получивших благословение на монашество у этого дивного старца. Я помню его наставления и стараюсь неукоснительно их исполнять – прощать сестер, больше их любить, смиряться перед ними. Такой вселюбящий батюшка был! Как ни приедешь к нему, он обязательно и мне, и сестрам надает конфет, просфор, разных подарочков! И словом утешит. Сейчас священники куда реже направляют сюда сестер, и одна из причин (причем позитивных) заключается в том, что появилось множество монастырей, поэтому люди зачастую выбирают обитель поближе к дому. Но два пастыря о нашем монастыре не забывают, по-прежнему пекутся о нем, сестер понемножку присылают. Это игумен Киприан (Партс) из Сретенского монастыря в Москве и архимандрит Антоний (Гаврилов) из Оптиной пустыни. У нас есть духовник – протоиерей Александр Чураев, мы у него исповедуемся каждую неделю. Но по возможности приезжает поисповедовать сестер и отец Киприан. Еще он одаривает нас духовными книжечками, за что мы ему чрезвычайно признательны. Я, например, очень люблю читать истории и поучения афонских старцев, которые тоже учат всё терпеть, всех любить и смиряться. Некоторые сестры окормляются у отца Антония (если надо какой-то духовный вопрос разрешить, то благословляю их позвонить в Оптину), некоторые – у отца Киприна. И всё же главный наш духовный отец и наставник– святитель Игнатий (Брянчанинов), чьи мощи были обретены в Николо-Бабаевском монастыре и перенесены в Толгскую обитель 26 мая 1988 года, накануне его канонизации.

Хороший образ: монашество расправило крылья. Добавим к этому: а Толгская обитель, духовно возрастая, дала современному монашеству 16 игумений. Вы у кого-то из них бывали?

Вообще-то я не люблю оставлять родную обитель и выезжаю куда-то только по благословению священноначалия. По благословению я побывала у некоторых наших матушек. К слову сказать, две из них уехали на Украину. Недалеко от города Александрии на Кировоградщине, в селе Диковка, на основе храма, построенного в XIX веке сербами (очень интересная история!), была учреждена Свято-Богоявленская обитель, которую возглавила наша толгская инокиня, уроженка Кировоградской области. Теперь она – игумения Феофания (Флакеева). Мне радостно было видеть, как много боголюбивых людей знает дорожку в этот монастырь и приезжает туда помолиться у святых ликов, обновившихся чудесным образом, без всякого участия реставраторов.

«Господь Святую Русь помилует...»

Матушка, коль мы заговорили об Украине, давайте снова вернемся к замечательному факту Вашего детства, который, я знаю, не только меня, но и многих других людей поразил до глубины души. Это тот факт, что Вы со старшей сестрой Надей, будущей игуменией Нектарией, по дороге к своему духовнику схиархимандриту Никифору ни о чем таком девчоночьем не говорили, а весь долгий путь читали молитвы. И ведь не из-за строгости отца, не из-за боязни перед ним?

Я с детства не признаю празднословия, вот и сестрам своим твержу: «У монахини подружка – подушка». А новопостриженным советую, чтобы Иисусова молитва у них была, чтобы они келейно читали Псалтирь, Евангелие, Послания апостолов, Деяния, 12 псалмов. Пятисотница у монаха должна быть обязательно. Архангельское приветствие: «Богородице Дево, радуйся...» советую читать 150 раз, поклончики совершать келейно – 50 поклончиков. Это – на первых порах, а потом и больше, если смогут. Сама я полюбила молитву, может, потому, что воспитывалась в верующей семье, и родители в те богоборческие годы ходили в храм открыто, безбоязненно. И, конечно, любовь к молитве привил нам отец Никифор, который любил молиться, а мы к нему прилипали, как пчелки. Каждый воскресный день мы шли с Надей к батюшке по железнодорожным шпалам двенадцать километров и никогда не вели досужие разговоры. Шли и молились в такт шагам: «Господи, помилуй мя, грешную»... Одевались, как старушки, чтобы отцу Никифору не выговаривали, что к нему молодежь приходит. Причем как было? Забегали к нему по одному: одна пробежит, потом через некоторое время другая, чтобы не заметили. Пели на клиросе, батюшка наставлял всех, проповедовал, но всё совершалось тайно.

Об отце Никифоре – великом молитвеннике и прозорливом старце, о его любви к Богу и к людям – я много рассказывала корреспондентам. А имя его духовного наставника, схиархимандрита Лаврентия Черниговского значительному числу верующих на Украине и в России стало известно еще задолго до его канонизации. (Архиерейским Собором Украинской Православной Церкви в июле 1993 года всенародно чтимый подвижник был причислен к лику святых в чине преподобного; в феврале 2016 года его имя было включено в месяцеслов Русской Православной Церкви для общецерковного почитания). И ведь тогда еще, в первой половине прошлого века, предвидя страшную смуту наших дней, ревностный поборник единства Святой Церкви, строго наказывал, чтобы мы на Украине были верны Московской Патриархии и ни в коем случае не входили ни в какой раскол. Уже сбылись некоторые горькие пророчества преподобного Лаврентия Черниговского. Сегодня нам следует внимательно вчитаться в такое его пророчество: «Господь Святую Русь помилует за то, что в ней уже было страшное предантихристово время. Русского православного Царя-Самодержца будет бояться даже сам антихрист. А другие все страны, кроме России и славянских земель, будут под властью антихриста и испытают все ужасы и муки, написанные в Священном Писании».

До чего же остро, до чего актуально звучат эти слова в наши дни! Но я хочу Вас спросить вот о чем: прожившая всю жизнь на Украине матушка Нектария, родной Вам по духу и по крови человек, отошла ко Господу в прошлом году. Как она Вам вспоминается?

Как неустанная труженица и молитвенница. Когда моя сестричка находилась на одре болезни, то незадолго до кончины ее постригли в великую схиму. Всю свою жизнь она трудилась, не покладая рук. Звоню бывало в монастырь: «Где матушка?» Сестры отвечают: «Сыр делает». Или: «Молоко разливает». Долгие годы сестричка была благочинной Успенского Елецкого монастыря, затем – его настоятельницей. Эта одна из самых старейших обителей Киевской Руси находится почти в центре Чернигова – города, время основания которого теряется в глубокой древности. И вот в городском монастыре матушка с сестрами держала курочек, коровок. Есть там такие закоулочки возле стен, что можно отгородиться и скотинку держать. Объяснение простое: если тебе сызмальства прививали любовь к сельскому труду, и она, как говорится, вошла в кровь и плоть, то где бы ты ни был, кем бы ты ни был, эта любовь заявит о себе обязательно...

Если монах ходит на службу, ходит на послушания, ходит на трапезу – уже спасен

Матушка Варвара, исходя из многолетнего опыта игуменства, скажите, насколько в монастыре действенна сила личного примера?

Старчик Григорий с Афона, прозорливый старец, говорил, что если монах ходит на службу, ходит на послушания, ходит на трапезу – уже спасен. Я стараюсь личным примером показывать сестрам, как надо молиться, как надо трудиться, как надо спасать свою бессмертную душу. Каждое утро, каждый вечер я в храме. Ежедневно у нас совершается Литургия, а что может быть выше этого – жить с Богом на земле? Идешь с Литургии словно на крыльях. Сестры чувствуют, как благодать Божия касается их сердец, и кто не спешит на послушание – в поварню или коровник – стоят на Литургии до конца. Не по принуждению. Из любви к Богу.

А помощницы у Вас есть, способные решать многие насущные проблемы?

Как без них обойтись? У всех игуменов и игумений есть помощники. Наша благочинная и старшая келейница мать Николая имеет такой дар Божий, что она постоянно вся в трудах, вся в бегах. Мы с ней тридцать лет живем в Толгской обители, и дай Бог ей здоровья, потому что это совсем не просто – помогать игумении изо дня в день, из года в год, десятилетиями. Назову также казначею, мать Елизавету; эконома, мать Назарию; старшего регента и уставщицу мать Иринарху. Хорошие у меня помощницы, ответственные!

По милости Божией мы с нашим фотографом стали сопричастниками великого торжества, связанного с передачей чудотворного образа Толгской иконы Божией Матери из художественного музея в Толгский монастырь. И в памяти «высвечивается» картинка: владыка Михей (Хархаров) – уже на покое, уже в инвалидной коляске – а так ревностно совершает праздничную Литургию вместе с другими, полными сил, архиереями! Это я в продолжение темы личного примера.

Да, в августе 2003 года свершилось давно ожидаемое событие – святыня вернулась в родной монастырь. И владыченька, как его называли в народе, разделил с нами радость незабываемого праздника. Архиепископ Михей, был для нас, как родной отец. Мы видели, какой он молитвенник, какой утешитель, и очень его любили. Он приезжал к нам на праздники, на День ангела. Все старались на его службах причаститься. Владыка совершал постриги сестер. Мы знали, что он фронтовик и что, будучи наместником известного Жировицкого монастыря в Белоруссии, был оклеветан, подвергся гонениям. Хиротония его во епископа состоялась, когда архимандриту Михею шел 73-й год... Один раз я пришла на его могилку, и так разболелось горло, что я взяла с могилки цветочек, чуть-чуть пососала – боль тут же прошла. Непростой был архипастырь. Божий человек!

А на могилке старца Павла (Груздева), который каждый день приезжал в Толгу, мы с сестрами постоянно о чем-то просим, и батюшка помогает. Приведу житейский пример: попросили мы батюшку помолиться, чтобы сенокос у нас прошел хорошо и сеном мы были обеспечены, так вот по его молитвам нашелся благодетель, который теперь нам сена помногу привозит! Везет по двести рулонов из Владимирской области... Всегда берем с могилки батюшки цветочки и песочек, песочек рассыпаем у себя на дорожках. Вспоминаем, как отец Павел рассказывал нам о лагерных испытаниях – в сталинских лагерях он провел почти одиннадцать лет. На воле батюшка нес подвиг юродства и терпением великих скорбей заслужил прозорливость... Что я могу сказать накануне своего 75-летия? Что на каждом этапе Всеблагой Бог посылал мне опытных духовных наставников. Их мудрое слово помогало идти по нелегкому пути совершенствования христианской жизни. Их подвиг веры придавал сил при сложнейшем процессе восстановления Толгской обители и возрождении в ней истинно монашеского духа, когда душа жаждет святости.

Не могу не задать вопрос, касающийся начала восстановления обители. Точнее – владыки Платона (Удовенко), возглавлявшего в те годы Ярославскую епархию. Ведь это он пригласил Вас поднимать из руин Толгу и после вашего первого общего визита сюда, потрясенный увиденным, сказал: «Мы приехали и молчаливо стояли». Это ведь владыка Платон обрел и благословил передать сестрам честные мощи святителя Игнатия (Брянчанинова), когда тут еще не было никаких святынь. Сейчас митрополит Платон управляет новообразованной Феодосийской епархией. Посещал ли он Толгский монастырь во время его расцвета?

Владыка был здесь на праздновании 700-летия явления Толгской иконы Божией Матери и основания обители. Тогда приезжал к нам на торжество Святейший Патриарх Кирилл, двенадцать архиереев ему сослужили на Божественной литургии. Увидев всё благолепие, митрополит Платон изумился, даже ужаснулся. Употребляя второй глагол, я имею в виду следующее: зная, что здесь было прежде, владыка представил, какие труды наши сестры понесли. Отсюда такая реакция. Помню, я ему ответила, что хотя мы работали, не жалея себя, всё же сами привести монастырь в столь цветущий вид не смогли бы. Это Своими чудесами сделала Матерь Божия, а мы только Ее послушники... Конечно, времена разительно изменились. Раньше мы больше трудились, сейчас больше молимся. Слава Богу, что тяжелый физический труд во многом механизирован. Что попросить, допустим, кирпич или какие-то другие стройматериалы теперь можно и по телефону – не оббивать пороги предприятий. И это дает нам возможность основные свои силы направлять на «существенное делание монаха», как назвал молитву наш духовный наставник святитель Игнатий (Брянчанинов). По словам Святителя, это делание соединяет человека с Богом, а все прочие делания служат или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы.