По следам Таллинского прорыва

28 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, мы вспоминаем одну из трагических страниц Великой Отечественной войны в этот день 80 лет назад, в 1941 году, начался печально известный Таллинский переход, или, как его еще называют, Таллинский прорыв. На 225 кораблях из Таллина в Кронштадт эвакуировали основные силы Балтийского флота, солдат 10-го стрелкового корпуса, раненых и жителей города. Согласно историческим данным, в ходе Таллинского прорыва за три дня были разбомблены, подорвались на минах и затонули 62 военных и транспортных корабля. Погибло более 15 000 человек (!).

В 2021 году, в канун 80-летия этого перехода, глубоководная подводная команда под руководством Константина Богданова совершила серию поисково-разведовательных экспедиций (их назвали «180 миль до Ленинграда. История Таллинского прорыва на современной морской карте»), чтобы найти некоторые корабли, героически погибшие в водах суровой Балтики. Постоянный участник этих подводных экспедиций, эконом Данилова ставропигиального мужского монастыря Москвы игумен Иннокентий (Ольховой) дал интервью «Прихожанину» и рассказал о том, как проходили поиски.

Отец Иннокентий, в «Прихожанине» мы не раз писали о подводных экспедициях, в которых Вы принимаете участие, и знаем, что они ориентированы на поиски советских подлодок, затонувших в годы Великой Отечественной войны. Как возникла идея проекта, посвященного Таллинскому прорыву?

Идея подводных экспедиций изначально была посвящена поиску погибших и не найденных военных кораблей: она носила название «Поклон кораблям Великой Победы». Это своего рода «зонтичный бренд», внутри которого осуществлялся поиск затонувших советских подводных лодок, который мы назвали «Бессмертный дивизион». До него были «Тайны минных полей» экспедиции на остров Малый Тютерс и другие поисковые подводные экспедиции в Черном и Баренцевом морях.

Во время одной из экспедиций совершенно случайно был обнаружен «Лефорт» знаменитый российский парусный линейный корабль. Он был построен в начале XIX века, защищал Кронштадт во время Крымской войны и загадочным образом затонул в сентябре 1857 года. Находке были посвящены репортажи и фильмы, за нее команда экспедиции была удостоена награды «Хрустальный глобус», которую руководителю Константину Богданову вручал лично Президент Владимир Путин.

Я присоединился к подводной команде уже после находки «Лефорта» и принимал непосредственное участие лишь в «Бессмертном дивизионе» поиске погибших подводных лодок. В настоящее время в территориальных водах России эта работа завершена, хотя еще три советские подлодки лежат на дне в территориальных водах Эстонии.

Как я уже говорил, экспедиция «Поклон кораблям Великой Победы» включает в себя поиск всех погибших военных кораблей, а не только подводных лодки. Поэтому в этом году, в память о Таллинском переходе, наша команда решила заняться поиском этих кораблей.

В августе 1941 года, как раз на Успение Пресвятой Богородицы, когда немецкие войска подходили к Таллину, было принято решение эвакуировать из города солдат, моряков, раненых и гражданское население. 28 августа 225 военных и транспортных кораблей и судов вышли из Таллина и направились в Кронштадт. К сожалению, 62 корабля не дошли до намеченной гавани одни подорвались на минах, другие попали под обстрел береговой артиллерии и немецкой авиации. Они затонули в холодных водах Балтики, при этом погибло свыше 15 тысяч человек. Мы вспомнили об этой печальной дате и решили посвятить это лето поиску кораблей Таллинского прорыва. Ведь у многих из погибших остались родные: дети, внуки, правнуки. Существует даже общественная организация «Потомки Таллинского перехода».

Конечно, найти 62 корабля за несколько летних недель физически невозможно, поэтому наша команда решила сконцентрироваться на самых крупных судах, которые перевозили наибольшее количество людей. В этом году за время работы мы обнаружили 8 кораблей: 4 в водах России и еще 4 в эстонских территориальных водах.

Сколько по времени проходила экспедиция?

Вся экспедиция была разбита на части: первая в мае (мне, к сожалению, не удалось принять в ней участие), вторая в июле, третья в августе и четвертая, надеюсь, будет осенью.

Почему было выбрано такое название «180 миль до Ленинграда. История Таллинского прорыва на современной морской карте»?

180 морских миль это условное расстояние от Таллина до Ленинграда. Казалось бы, что такое 180 миль?! Короткий переход для военного корабля сутки пути, но для многих людей эти 180 миль стали последним переходом в вечность.

Почему в названии упоминается современная морская карта? До нашей экспедиции никто не знал, где конкретно в Балтийском море затонули эти корабли. Поэтому одной из задач нашей экспедиции было установить точные координаты гибели кораблей, чтобы люди могли знать, где ушли под воду «Балхаш», «Найссаар» или «Эверита». Согласно морским законам, на современные морские карты должна быть нанесена конкретная точка место гибели корабля. В наши дни, проходя через эту точку, корабли подают сигнал, отдавая дань памяти погибшему кораблю и тем, кто на нем плыл. Такова морская традиция.

Когда будет закончена вся наша работа, любой желающий сможет в Интернете не только посмотреть видео и фотосъемку корабля, лежащего на дне, но и увидеть конкретное место его гибели на современной морской карте.

Как шла подготовка экспедиции?

Члены нашей команды провели большую работу в архивах, изучали исторические документы. Ведь о Таллинском прорыве написано немало книг, сохранилось много военных донесений. Всё это было собрано и изучено.

Еще до выхода в море у нас было намечено много координат для погружений, только все они были неконкретными. На картах они появляются, когда, например, какое-нибудь рыболовецкое судно, закинув трал, натыкается на некий большой объект, лежащий на дне. Или, когда в ходе сканирования морского дна, исследователи видят очертания какого-то неясного объекта. Координаты таких объектов наносят на карты. Но для нас они были просто безымянными точками. Что находится на дне, мы представления не имели. Изучив все данные, мы составили приблизительный план экспедиции. Хотя нас ждали и неожиданности: предполагали найти одно судно, а находили совсем другое.

Мы вне политики. Наша цель найти корабль

Отец Иннокентий, а какую помощь в поиске кораблей оказывала вам эстонская сторона?

У нас сложились хорошие отношения и с эстонским сообществом по защите культурного наследия, и с эстонскими дайверами. Они помогли нам арендовать хороший корабль, который был приспособлен под водолазные работы и с которого было очень удобно нырять.

Почти год шли переговоры с эстонским правительством. Ведь нам необходимо было получить разрешение не только на исследование морского дна, но и на проведение подводной фото- и видеосъемки. К счастью, буквально накануне нашего выезда мы подписали договор с эстонским правительством и получили все необходимые разрешения. Всю экспедицию с нами на корабле находилась член эстонского Департамента охраны памятников истории и культуры Она подробно, от первого до последнего кадра, изучала результаты нашей подводной работы. В любом случае хочется сказать эстонской стороне большое спасибо за поддержку. Ведь они могли нам отказать.

Конечно, у Эстонии существует своя позиция по Таллинскому переходу, которая отличается от нашей. Эстонцы считают, что в начале 40-х годов СССР незаконно присоединил к себе Эстонию и реквизировал эстонские корабли, а потому, по их мнению, правительство Страны Советов само виновато в массовой гибели людей…

Понятное дело, что на историю каждый смотрит по-своему. Но об этом с эстонской стороной мы не дискутировали. У членов нашей экспедиции есть твердая позиция: мы вне политики и никак не оцениваем исторические события. Мы лишь фиксируем, собираем и изучаем то, что видим под водой. Мы вне политики, не историки, мы исследователи морского дна. Наша цель найти конкретный корабль, распознать его, произвести съемку и сообщить родственникам: «Ваши деды и прадеды, плывшие на таком-то корабле, покоятся здесь».

Поначалу эстонцы отнеслись к нам настороженно, но когда поняли, что мы не выдвигаем никаких политических лозунгов, а просто занимаемся своим делом, то они, как говорится, расслабились, спокойно выдохнули и помогали нам в нашей работе. В итоге эстонская сторона осталась довольна нашими находками, предложила продлить договор еще на год, и теперь нас снова приглашают нырять…

А у себя ваши материалы они публикуют?

Конечно. Как только были готовы первые снимки, Департамент охраны памятников истории и культуры немедленно опубликовал наши материалы. Теперь ждут, когда мы подготовим 3D-модель кораблей. Представьте себе: на дне, на глубине ста метров, лежит огромный корабль. Сфотографировать его нельзятам очень мутная вода,   поэтому из множества отдельных кадров мы составляем большую 3D-модель, на которой можно виден корабль целиком со всеми повреждениями и разрушениями.

Какие корабли были обнаружены во время июльской экспедиции, в которой Вы принимали участие?

Одна из главных находок корабль «Балхаш», большое транспортное судно, на котором находилось более 2500 человек. Все, к сожалению, погибли. Этот корабль произвел на нас сильное и печальное впечатление. Поскольку у нас был международный состав водолазов, с нами работали два латвийских дайвера, технически очень опытные ребята. Но надо было видеть их лица, когда они поднялись со дна, где лежал «Балхаш»! Они впервые, впрочем, как и все мы, видели корабли с таким количеством жертв.

Корабль стоит с небольшим дифферентом, разбитый нос уткнулся в дно, корма как бы висит. На нем все помещения первой и второй палубы, похоже, были заняты ранеными, поскольку «Балхаш» вывозил из Таллина раненых и гражданских. Когда корабль ушел на дно и наклонился, тела всех погибших превратились в одну большую кучу. Страшное зрелище, огромная братская могила. Когда видишь такую груду из костей и черепов, испытываешь настоящий шок.

После «Балхаша» мы нашли еще три корабля: два транспортных судна «Найссаар» и «Эверита» и сторожевой корабль «Циклон». «Эверита» вез полторы тысячи людей, он подорвался на мине и стал тонуть, люди мгновенно оказались в холодном ночном море. Увидев, что «Эверита» тонет, к нему на помощь поспешил «Циклон», чтобы подобрать тонущих людей. И тоже подорвался на мине.

В майской экспедиции ребята обнаружили еще четыре транспортных судна: «Калпакс», «Алев», «Ярвамаа» и «Атис Кронвальдс» с общим числом погибших почти три тысячи человек. Так что за две экспедиции майскую и июльскую было обнаружено 8 кораблей. Эти транспортные суда перевозили наибольшее количество людей.

А есть данные о погибших, которые плыли на этих судах?

Только частичные. В архивах ВМФ и Минобороны есть данные по экипажам судов. Но в августе 1941 года транспортные корабли брали на борт беженцев, раненых, солдат из разных военных подразделений, сотрудников госучреждений, госпиталей... В переполохе, при котором проходила эвакуация, людей просто не успевали переписать. Думаю, мы уже, к сожалению, не узнаем имена тех, кто успел запрыгнуть на уходящий корабль и нашел упокоение на дне Балтики.

Просим милости у Бога ко всем, кто погиб

Отец Иннокентий, расскажите, пожалуйста, что Вы почувствовали, когда погрузились на дно и увидели братскую могилу на «Балхаше»?

Очень тяжелое ощущение. Когда в других экспедициях мы ныряли к подводным лодкам, то не видели погибших только корпус подлодки, покореженный, исковерканный взрывом, иногда разломанный пополам, но не сами останки. А здесь все палубы усыпаны костями и черепами. Зрелище ужасное. Ты понимаешь, что перед тобой люди. Причем частично на некоторых сохранилась одежда. И черепа, много черепов, младенческие останки... Вот оно, жестокое и беспощадное лицо войны. Помните, страшные фотографии из фашистских концлагерей Освенцима и Бухенвальда? Здесь то же самое.

Вы служили поминальную службу по погибшим?

Конечно! Каждый раз после такой находки я служил панихиду. И под водой молился. Ведь когда видишь такое, первое, что приходит на сердце, это молитва. И после, на корабле, мы служили панихиду. И позже, когда к нам приезжал митрополит Эстонский Евгений, мы вновь выходили на точку гибели корабля и служили панихиду.

Отец Иннокентий, Вы служили панихиду обо всех… Но ведь в советское время много было людей атеистически настроенных…

Я как священник поминаю всех, не разбирая, кто верующий, кто неверующий. Как говорил маршал Жуков, на передовой атеистов нет. Когда солдаты встречаются со смертью, то все вспоминают о Боге, потому что каждому предстоит переход в вечность. Поэтому мы поминаем всех. Более того, когда мы нашли потопленный немецкий корабль, то помолились и о членах его команды. Перед лицом смерти все равны, и мы просим милости у Бога ко всем, кто погиб.

Членам команды важно, что рядом с ними священник

Что было самым трудным в этих погружениях?

Для нас погружение дело привычное. Хотя Балтика море не простое. Холодная вода, плохая видимость. К холодной воде мы привыкли, а вот плохая видимость стала для нас проблемой. Ведь наша цель съемка, и съемка качественная. Такой крупный объект, как корабль, хочется снять с большого расстояния, чтобы как можно больше деталей поместилось в кадре. А там видимость полтора метра! Как при такой видимости можно снять крупный план? Приходилось что-то изобретать, работать со светом, чтобы хоть как-то расширить картинку в мутной воде.

На какой глубине лежат корабли?

В Эстонии глубины большие 90–100 и более метров. В российских водах мы чаще работали на глубине 50–60 метров, а в эстонских на 100. Погружаться на такую глубину труднее физически. Дольше происходит погружение, дольше по времени идет декомпрессия (декомпрессия набор специальных приемов для всплытия аквалангистов, чтобы избежать вреда для здоровья Ред.).

Сколько времени занимало каждое погружение?

В среднем три часа.

И сколько из этих трех часов уходит на съемку?

При глубине около 100 метров на съемку отводится максимум 25 минут. Потому что есть такое понятие «максимальное время на дне». Много времени уходит на всплытие, потому что существуют четкие правила погружения и всплытия, которые нельзя нарушать. Иначе потом придется проходить очень сложные процедуры декомпрессии. Чем больше глубина, тем больше времени отводится на всплытие.

Отец Иннокентий, Вы три часа находитесь под водой. Какие моменты для Вас являются самыми трудными? Погружение? Всплытие? Работа с камерой на дне?

Трудно выделить что-то одно, по-разному бывает. Каждый этап по-своему ответственный: и погружение, и всплытие, и работа на дне. Наверное, самое сложное это съемка. Ответственности больше. Ведь мы спускаемся на дно, чтобы получить качественное изображение объекта. Погружение и всплытие процессы технические: приборы, баллоны, газы, управление этим процессом… Здесь всё давно отработано. А вот съемка это процесс, который может стать неопределенным: можно нырнуть и ничего не снять. Потому так важно, чтобы на дне всё шло четко: и камера была выставлена правильно, и свет подобран… Наверное, работа на дне это самая напряженная и ответственная часть.

Был у меня один неприятный эпизод. Некоторое время назад я начал работать с новой камерой, а на ней всё немного по-другому. На моей прежней камере, когда начиналась запись, загоралась красная лампочка. И у меня рефлекс выработался: вижу красную лампочку, значит, запись идет. А на новой камере в режиме записи горит красный кружок, а в режиме паузы красный квадратик. И однажды я кнопку записи нажал, но, видно, не до конца (в перчатках работать непросто), краем глаза вижу, что загорелся красный огонек, но не заметил, квадрат или кружок. И важный кусок не снял. К счастью, мы работаем парами и тройками, и ситуация удачно разрешилась. Но для меня это был хороший урок.

Отец Иннокентий, простите за такое замечание, но порой в социальных сетях попадаются комментарии о том, что монахи должны молиться, а не нырять…

Если разобраться, я, наверное, единственный монах в мире, который занимается глубоководным погружением. А остальные как раз молятся. Кроме того, если в таких экспедициях есть монах, священник, который прямо на месте и панихиду отслужит, и всех поддержит молитвой и словом, то, наверное, это хорошо. И если члены нашей команды постоянно зовут меня с собой, то значит им важно, что рядом с ними, плечом к плечу, ныряет священник, монах.

За время совместных экспедиций произошли какие-нибудь духовные подвижки у членов команды? Стали ли они, на Ваш взгляд, ближе к Церкви?

Это вопрос очень личный. Мне думается, что стали ближе, но лишь Господь знает наши сердца. Мы, священники, только сеем, а что и как прорастет, известно лишь Богу. Одно могу сказать: отношение к Церкви в нашей команде очень хорошее, ребята сами просят меня отслужить молебен, если погода плохая, и панихиду после очередной печальной находки.

Будем продолжать важное дело возвращения из небытия павших героев

Батюшка, известно, что историки по-разному оценивают Таллинский прорыв. Одни называют его успешным, указывая на то, что из окружения удалось вывести более 100 кораблей. Другие называют его провальным и трагичным, раз так много кораблей затонуло и столько людей погибло. Одной из причин неудачи прорыва называют, в частности, решение Ворошилова, который долгое время не позволял начать эвакуацию, а потом приказал плыть самым опасным путем. Хотелось бы узнать, что Вы сами об этом думаете?

Как я уже говорил, наша команда принципиально устраняется от любых политических или исторических оценок и дискуссий. Мы изучали много исторических документов, но лишь с единственной целью обнаружить точные координаты затонувших судов.

Кроме того, история, как известно, не любит сослагательного наклонения. Разве можно предположить, что было бы, если бы корабли пошли другим путем? И как измерить чью-либо вину в такой трагедии? Именно по этим причинам мы стараемся не давать исторических оценок. Наше дело поиск и исследование, наша задача найти погибшие корабли. Можно ли было избежать этой трагедии? На этот вопрос уже нельзя дать ответа. Всё сложилось так, как сложилось. И бессмысленно разбирать альтернативные версии и искать виновных. Для нас существует лишь конкретный факт: погиб корабль, погибли люди, и мы должны их найти, опознать и возродить из небытия нашей памяти.

Планируется ли выложить то, что было снято под водой и в каком объеме? Кости и черепа, например?

Мы с этим вопросом окончательно еще не определились. Пока самые страшные фотографии не выкладываем. Это действительно шокирует. Правда, эстонская сторона предлагает их все-таки опубликовать, чтобы люди не забывали, насколько страшна война.

Будет ли в дальнейшем вестись поиск других кораблей?

Конечно! Но нырять на такую глубину непросто. Каждое погружение должно быть максимально эффективным в плане поиска. Одно дело маленькое судно, на котором погибло 10 человек, и совсем другое большой транспортный корабль, вместе с которым на дне оказалось более 2500 человек. По затратам это одно и то же, а по эффективности вещи несопоставимые. Поэтому в этом году мы все силы бросили на поиски самых больших кораблей. Но важное дело по поиску погибших кораблей и возвращению из небытия павших героев мы будем продолжать. Лишь бы хватило нам времени и здоровья, сил и средств.

Отец Иннокентий, планируются ли какие-нибудь встречи с родственниками погибших?

Разумеется! Как раз на 28 августа у нас запланирован выезд на Балтику, где во время майской экспедиции были найдены первые четыре корабля. Предполагается большая мемориальная акция. К этому месту придут корабли Российского флота, привезут родных и близких тех, кто плыл из Таллина в Кронштадт 80 лет назад. На 9 часов назначена панихида по погибшим, а потом моряки ВМФ России воздадут павшим героям воинские почести.

В начале нашей беседы Вы упоминали награду «Хрустальный глобус», которую руководителю экспедиции вручал президент Путин. В этом году команда Константина Богданова, членом которой Вы являетесь, была удостоена награды «Хрустальный компас». Насколько важны для членов команды награды и премии?

Любая награда это признание, что наша деятельность, наши экспедиции, наши погружения на глубину действительно нужны обществу. Раз экспедицию наградили, значит, мы занимаемся полезным делом. Мы это делаем не для себя, а для людей, для общества, для России. И любое признание наших заслуг для нас значимо. Любая премия это доказательство того, что проект важен для страны. Думаю, что такие экспедиции важны не только для России, но и для Эстонии, и для других стран, которые принимали участие в той страшной и кровавой войне.

Благословение владыки

Отец Иннокентий, когда Вы здесь в монастыре, у Вас бывает, как у моряков, тоска по морю? Желание вернуться в морскую стихию?

Иногда бывает… Хотя сказать, что чувствую, что море меня зовет, я не могу. Я же все-таки монах, а не моряк. Хотя вода для меня с детства стихия привычная, родная и близкая. Поэтому порой море вспоминается и в стенах нашей святой обители.

А когда Вы отправляетесь в очередную экспедицию, берете ли благословение у владыки Алексия, наместника Данилова монастыря?

Обязательно! Владыка Алексий всегда с радостью нас напутствует, благословляет и молится за нас, пока мы в море. Думаю, его молитвы и благословение это важная часть нашей экспедиции. Как раз перед началом этого сезона владыка служил вместе с нами молебен. Присутствующий на нем руководитель нашей экспедиции Константин Богданов позже сказал мне, что у него до этого была какая-то тревога на сердце, но как только он увидел владыку, вся тревога улетучилась, и появилось ощущение, что всё будет хорошо.

Я и с корабля регулярно звоню владыке Алексию, по возможности, рассказываю, что у нас происходит, прошу его молитв. Он ведь очень о нас беспокоится. Что ни говори, но погружение в морскую пучину и работа на большой глубине дело трудное и опасное и требует ответственного подхода к каждой мелочи. Потому мы всегда служим молебны и просим всех молиться за нас, потому что эти молитвы нас духовно поддерживают.

И, несмотря на все трудности и опасности, члены вашей экспедиции все равно готовы идти под воду. При этом вы ничего за это не получаете. Выходит, все вы просто энтузиасты своего дела.

Так оно и есть, мы энтузиасты: мы работаем за идею, за свой счет и в каком-то смысле жертвуем своим здоровьем. А идея наша проста: своим умением нырять мы хотим принести пользу обществу, всем, кто, благодаря нашим усилиям, узнает, как погибли люди, для кого-то родные люди. Есть хорошие и мудрые слова: война не окончена, пока не похоронен последний солдат. А погибших и не похороненных моряков еще очень много. Поэтому мы продолжаем вести наши поиски, чтобы найти, помянуть и вернуть из небытия всех героев Великой Победы.

Беседовали Екатерина Орлова,

Петр Селинов

Источник фото: FB Константина Богданова