«Монах вчера и сегодня тот же»

Епископ Кронштадтский Назарий находится на посту наместника Александро-Невской лавры почти 27 лет. В интервью журналу «Монастырский вестник», с которым мы знакомим читателей нашего портала, епископ Назарий рассказывает о том, почему император Петр Великий выбрал для монастыря именно это место, об особенностях монашеского подвига в центре большого города, о важности красоты в обители и собственном выборе монашеского пути. 

Первый год своего наместничества владыка Назарий, тогда архимандрит, начал с того, что освятил старинное Распятие, найденное на территории Лавры. Исследователи считают, что это Крест петровских времен, когда-то он венчал первый храм обители – деревянную Благовещенскую церковь, не сохранившуюся до наших дней. Освященное Распятие было установлено над надвратным храмом Лавры. Таким образом, путь наместника начался водружением православного Креста над Невским проспектом… 

Владыка, вверенный Вам монастырь расположен в сердце Северной столицы. Когда в XVIII веке выбирали территорию для будущей Александро-Невской лавры, это было довольно глухое место, сейчас обитель находится в центре Петербурга. Мешает ли это монашескому уединению? В целом, какова специфика городского монашества сегодня? 

Думаю, император Петр Великий, избирая данное место, предполагал, что оно будет в городской среде. Он, вероятно, представлял себе перспективу развития новой столицы и надеялся, что это будет великий город. С самого начала Петр I указал, что монастырь будет носить имя святого Александра Невского, хотя его мощи еще почивали во Владимире. 

Отношение к монашеству у императора было сугубо практическое. Например, он хотел, чтобы при нашей обители действовал госпиталь для увечных воинов, но эта и многие другие задумки, слава Богу, не осуществились. Монастырь в русской церковной традиции – особое место. Приходской храм служит насущным проблемам каждого дня. Посещение монастыря мирянами всегда расценивалось как дело особенное. Сюда шли и ехали на генеральную исповедь, старались предварительно перед этим в обители пожить. Считалось, что монастырские духовники более опытные. Да и сейчас многие уверены, что монахи, пребывающие в молитве и созерцании, вдали от суеты, не обремененные житейскими заботами, скорее могут дать какой-нибудь мудрый духовный совет. 

Наш монастырь, хотя и не такой древний, как многие другие русские обители, тоже несет эту функцию сегодня. Люди любят Лавру и приходят сюда за духовным советом. Но поскольку монастырь все же находится в городе, он имеет в себе и черты прихода: множество людей, особенно живущих неподалеку, ходят к нам на богослужения постоянно. Поэтому нашим священнослужителям рассказывают и об обычных житейских проблемах, как и на других приходах. 

Мы очень надеемся, что нам удастся сохранить прихожан после тех масштабных реставрационных работ, которые запланированы и уже начались. Конечно, это будет сопряжено с неудобствами для людей. Но думаю, что они по-прежнему будут сюда приходить, чтобы получить утешение и совет, да и просто побыть в атмосфере, которая сильно отличается от привычной им обстановки. 

Недаром храмы и монастыри всегда старались наполнить произведениями искусства, думали не только о чистоте и тишине, но и о красоте. Это попытка создать некий образ Царствия Небесного, хотя, конечно, мы даже приблизительно не можем представить, что нас ожидает «в будущем веце». Я не понимаю тех, кто говорит: «Зачем в храмах все это убранство, золотые ризы?» Человек, приходя в храм, должен почувствовать, что приходит в совершенно особое пространство. Видя эту красоту как отблеск Царствия Небесного, он понимает, к чему дóлжно стремиться. 

Интересная особенность Александро-Невской лавры в том, что обитель была воздвигнута не подвижником веры, как это чаще всего бывает, а императором – через семь лет после основания города и за два года до перехода к нему столичных функций. Каково Ваше отношение к личности императора Петра I и его преобразованиям? 

Мне кажется, сложность отношений Петра Великого и Церкви во многом раздута историографами. Наша историческая наука, к сожалению, чаще всего находится в положении служанки тех или иных режимов. При оценке личности императора и его поступков я бы исходил из фактов. 

Известно, что, когда Петр I хотел побыть в одиночестве, он приезжал в строящийся монастырь, чтобы побыть с Богом, с духовными людьми. У него даже кровать здесь была. Он часто пел на клиросе, читал Апостол. А так, каждая эпоха будет «лепить» из него то, что ей угодно. Ну да, бороды обрезал, кафтаны снял, космы расчесал. Конечно, многие были этим недовольны. Но уже четвертый век мы ходим в европейском платье и нас это совершенно не смущает. Вот то, что при нем водку стали продавать, – это, наверное, положительно оценить нельзя. Хотя спиртные напитки и раньше были и упиться ими можно было легко при желании. 

Город Санкт-Петербург заложен в этих местах совершенно не случайно. Князь Александр, думается, тоже знал, за что он здесь воевал. Он мог видеть перспективу, возможность выхода к морю, чего очень не хватало тогдашней Руси. И мощи именно святого князя император перевез сюда не случайно. Он мог своим повелением любого другого святого выбрать. К примеру, преподобного Сергия Радонежского. Приказал бы – куда бы делись, привезли бы, хоть и со слезами. А он выбрал Александра Невского. У меня сложился такой образ, я об этом часто говорю: царь Петр открыл окно в Европу, а у дверей поставил святого стража – великого князя Александра Невского. Дескать, мы-то к вам идем, а вы к нам не суйтесь, у нас есть надежный защитник. 

Конечно, Петр Первый был личностью сложной, деяния его были неоднозначными. Но не порицают только того, кто ничего не делает. А он многое сделал, поэтому всегда будет много голосов и «за», и «против». Других императоров тоже по-разному оценивают. Ту же Екатерину Великую, при которой в основном наш монастырь и приобрел тот вид, который мы имеем сегодня.

Небесный покровитель у обители тоже не совсем обычный, поскольку по повелению Петра I святого князя Александра Невского стали изображать на иконах не в монашеском облачении, а как князя-воина, защитника Отечества, чьим преемником видел себя император. Какой образ святого Александра сложился лично у Вас и у лаврской братии? Кто он – монах или все же воин? 

Все-таки мне ближе образ князя, который защищал нашу Родину в то непростое время. Вся его жизнь протекала в борьбе: с одной стороны, дипломатической борьбе на востоке, с другой – военном противостоянии на западе. И, как неоднократно подчеркивал Святейший Патриарх Кирилл, князь всегда прекрасно понимал, что запад шел сюда с духовной экспансией, а востоку был нужен лишь кошелек.

Да, монашество было итогом его жизни, но я не знаю, сколько вздохов он успел сделать как монах. Была такая традиция: перед смертью правители принимали постриг, что подчеркивало духовный смысл их служения. Но основной его заслугой, когда он жил, была заслуга князя – воина, правителя, дипломата, героя, в конце концов. А то, что он принял постриг, – слава Тебе, Господи, мы имеем еще и монаха Алексия, молитвенника за нас на небесах. Теперь уже в жизни вечной он молится за нас у престола Божия. 

Недавно Александро-Невской лавре наконец вернули храм ее небесного покровителя. На каком этапе сейчас его реконструкция? Принимают ли братия участие в этом процессе? 

Мы сами, после того как весной 2021 года нам вернули храм, привели его в порядок, чтобы там можно было совершать богослужения. Конечно, нам помогли, но это были пожертвования простых прихожан. Монастырь вложил определенные средства, чтобы привести храм в достойный вид. Поставили иконостас временный, но вполне приличный. Всему этому предшествовала длительная борьба. К сожалению, она еще не завершилась, потому что церковь двухэтажная и нижний Благовещенский храм нам пока не передали. Передача его для нас имеет глубоко символическое значение. В 1713 году первая Божественная литургия была совершена в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы в деревянной церкви, которая предшествовала нынешней каменной. Таким образом, именно этот день стал днем рождения обители. Процесс идет, и, я надеюсь, он увенчается успехом.