«Поминайте наставников ваших...»

18 декабря Церковь празднует день памяти преподобного Саввы Освященного – одного из столпов монашества, основавшего Великую лавру в Иудейской пустыне и еще ряд православных обителей. 18 декабря – это день Ангела приснопамятного старца Саввы, схиигумена Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря. В мантию он был пострижен с именем преподобного Саввы Сторожевского, Звенигородского чудотворца, а великую схиму принял с именем древнего святого, почитаемого в разных уголках мира на протяжении многих веков вплоть до нашего времени, – аввы Саввы Освященного. О своем духовном отце вспоминает настоятельница Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря в селе Лукино Домодедовского района Московской области игумения Екатерина (Чайникова), чье детство и отрочество были освещены любовью, исходившей от духоносного старца – схиигумена Саввы (Остапенко).

Есть такой старец в Печорах!

Матушка, известно, что Вы жили на Кубани. А как в Печоры попали?

Мы, действительно, жили на Кубани, под Краснодаром, и очень часто бывали на службах в великолепном Свято-Екатерининском кафедральном соборе. Мама по возможности – после работы или в выходные – старалась помочь в уборке храма, почистить подсвечники или потрудиться в просфорне. Надо сказать, что она страдала от жутких головных болей и признавалась, что в такие минуты свет бывает не мил. Но на ее попечении находились мы, четверо детей, и ее старенькая мама, так что нужно было работать и работать, чтобы обеспечивать семью материально. Также ей требовались силы, чтобы духовно нас воспитывать. И вот маме в церкви сказали, что есть такой старец в Печорах на Псковщине, к которому за советом и утешением едут люди отовсюду. Предложили туда съездить. Видимо, в тот момент мама не могла поехать, поэтому отправила нас, детей, со своими знакомыми – прихожанами кафедрального собора. Правда, потом она сильно переживала по поводу нашей одежды: по краснодарским меркам мы были одеты нормально, а согреют ли эти легкие пальтишки зимою в северном краю? Не помню я, мерзли мы или нет в монастыре (ведь приехали как раз к именинам батюшки в декабре!), но отчетливо помню другое. То, как старшие сестры будили меня к ранней Литургии. Вставать мне в такую рань было ох как трудно! Но батюшка Савва часто совершал ранние Литургии, поэтому сестры настойчиво поднимали меня с постели, затем мы дружно по свежему морозцу шли в Успенский собор. Также хорошо помню высокий пронзительный голос батюшки и его эмоциональные проповеди. То, о чем сегодня многие узнают из душеполезных книг, мы получали с амвона: наставления, назидания, объяснения праздников. Тогда это можно было услышать лишь в храме, и то не везде: не каждый священник отваживался говорить столь ревностно, дерзновенно, как отец Савва. Его проповеди настолько глубоко проникали в детское сознание, в наши сердечки, что мы начинали осознавать, как нужно правильно жить, как строить свои отношения с внешним миром. Стояли во время проповеди с открытыми ртами... Кроме того, батюшка одаривал людей «самиздатовскими» брошюрками, содержавшими его проповеди, мысли о внутренней духовной жизни, выписки из святоотеческих изречений. Монахини их печатали на пишущей машинке, кто-то вручную сшивал листы, и верующие увозили эти бесценные подарки в разные уголки Советского Союза, что было для них мощным духовным подкреплением. Кстати, после своего переезда в Печоры мы тоже активно включились в «самиздатовский» процесс.

Вы лично что делали: печатали на машинке или сшивали листы?

Ни то, ни другое. Мне довелось переписывать для батюшки акафисты от руки. Мысленно возвращаясь в то время, я теперь понимаю, насколько это было важно в педагогическом плане для нас, детей и подростков. Это воспитывало и усидчивость, и уважительное отношение к русскому языку. В тот момент мы уже начинали понимать церковнославянский язык. Еще большой плюс: со временем мы стали писать без ошибок, причем красивым каллиграфическим почерком. Позже, когда я уже была в монастыре и решила поступить на заочное отделение института, связанного со строительством, на вступительных экзаменах пришлось писать диктант вместе с недавними выпускниками школы. А я-то школу давно закончила! Но, по словам преподавателей вуза, так хорошо написала диктант и успешно сдала другие экзамены, что они поразились. А для меня очевидно: все было заложено в детстве, которое неразрывно связано с Псково-Печерским монастырем, и отец Савва во многом этому поспособствовал. Сам, будучи человеком образованным (батюшка закончил Московский институт строительства и работал до окончания войны инженером-строителем), он научал нас не только духовным истинам, но и житейским премудростям. Возвращаясь к той памятной поездке с Кубани в Печоры, скажу: монастырь стал откровением. Мы открыли для себя новый, неведомый прежде мир, о чем по приезду домой не уставали рассказывать маме и бабушке. И, спустя время, мама поехала к отцу Савве. По-прежнему страдая сильными головными болями, она услышала от батюшки, что должна оставить прежнюю жизнь и переехать с семьей в Печоры. Иначе умрет. Также старец сказал ей, что, в первую очередь, нужно убрать из дома «рогатых». А у нас при нашем-то скромном достатке было два телевизора, и стояли они в красных углах...

В жизни случайностей не бывает...

Есть воспоминания духовных чад великого старца о том, что многое он видел духовными очами. Батюшка провидел Ваше монашество?

Я не помню, чтобы он говорил мне об этом открыто. Но вот наш духовный собрат архиепископ Йошкар-Олинский и Марийский Иоанн, тоже духовное чадо отца Саввы, вспомнил слова батюшки, сказанные ему, десятилетнему Ване Тимофееву: «Ты епископ!» Причем Ваня совсем про них забыл и всплыли они в памяти лишь много лет спустя при судьбоносных для него обстоятельствах. Будучи секретарем Казанского епархиального управления, он, игумен Иоанн, в начале 90-х годов сопровождал своего правящего архиерея на заседание Священного Синода. Вдруг его самого – совершенно неожиданно – вызывают на Синод. Я тогда работала в Московской Патриархии, отец Иоанн взволнованно обратился ко мне: «Сестра, выручай!» Как секретарь, сопровождавший Владыку, он ехал в Москву, не взяв с собой рясу, клобук, крест. Мы тут же обратились к знакомым батюшкам, и вскоре – уже в полном облачении – отец Иоанн предстал перед членами Священного Синода, где ему было предложено стать епископом во вновь образованной епархии в Республике Марий Эл, выделенной из Казанской епархии. Позже он рассказывал, что хотел было отказаться, поскольку не чувствовал готовность принять на себя столь великую ответственность. Однако не посмел, потому что четко вспомнил, как мальчишкой пришел к отцу Савве со своим другом и старец сказал ему: «Ты епископ!», – а его другу: «Ты как баламутом был, так баламутом и останешься!» Такая вот история.

А моей старшей сестре Любови, работавшей медсестрой в больнице, но настойчиво просившей у отца Саввы благословения уйти в монастырь, батюшка всякий раз отвечал: «Твой монастырь от тебя никуда не уйдет. Сейчас твое послушание приравнивается к монастырскому, потому что ты служишь ближним, оказываешь им внимание, проявляешь сострадание и милосердие. То, чем должен в обители заниматься каждый монашествующий». Я думаю, батюшка провидел, где кому в какой момент надлежит быть, потому что многих своих духовных чад он благословлял на избрание монашеского пути, однако сестре говорил: «Твой монастырь от тебя никуда не уйдет...» Прошло время, и чудным образом она стала насельницей Горненской обители в Иерусалиме, где подвизается уже 34 года. Причем пострижена была в мантию с именем в честь святого преподобного Саввы Освященного. Позже сестра рассказывала, что греки были недовольны этим обстоятельством, поскольку они особо почитают этого великого святого, а тут его имя дают при постриге какой-то девчонке! Теперь за столько лет совместной молитвы у Гроба Господня уже все церковнослужители Святогробского братства знают, кто такая монахиня Савва, и уважительно к ней относятся. Нет, в жизни случайностей не бывает... После смерти нашего духовного отца наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Гавриил (Стеблюченко) решил раздать все батюшкины вещи, находившиеся в келии, его духовным чадам. Выстроилась громаднейшая очередь. Подходит моя сестра Люба к наместнику, и он дает ей батюшкину келейную мантию с надписью на воротничке «отец Савва». Уже дома Люба нам говорит: «И что я буду с ней делать, с этой мантией?» А мне досталась книга «Невидимая брань», перепечатанная, видимо, специально для батюшки на машинке. Я в свои 14 лет расшифровала это название по-своему: «невидимая», – значит, поднебесная, «брань», – значит, борьба. Борьба в поднебесье! Между кем? Вспомнив про денницу, пожелавшего стать самостоятельным и независимым от Бога, и про Архистратига Михаила – защитника Церкви Божией, – я подумала, что у меня в руках нечто вроде «небесного детективчика». Прибежала домой радостная, села читать и... Листаю одну страницу за другой, ничего не понимаю! Старшая сестра сказала: «Тебе еще рано эту книгу читать. Сейчас почитаю ее я, а ты все поймешь, когда подрастешь». И вот когда я ушла в монастырь, «Невидимая брань» стала моей настольной книгой, без которой я не могла прожить ни одного дня. Любое искушение – открываю ее, ищу ответ. Я все осознала, я поняла, что эта книга – для меня. Это была моя брань! Так батюшка после смерти распорядился своим келейным имуществом. Каждому досталось то, что ему нужно было. Как при жизни он мог всех утешить (кому давал книжечки, бережно хранимые его духовными чадами по сей день, кому – четочки, черно-белые фотографии икон, самодельные открытки, а нас, ребятишек, постоянно одаривал гостинцами, которые ему привозили: московскими конфетами фабрики «Красный Октябрь», абхазскими мандаринами, апельсинами, что в Печорах было в диковинку), так и по смерти батюшка нас утешает.

Архиепископ Йошкар-Олинский и Марийский Иоанн, о котором Вы рассказывали, говорит в одном интервью о своем духовном отце: «... те духовные наставления, которые он дал мне, – живое свидетельство того, что человек, разлучившись с этой жизнью, душой никогда с нами не разлучается. Особенно чувствуешь это, когда совершаешь панихиды или обращаешься за помощью». Вы обращаетесь к схиигумену Савве за помощью?

Каждый день. В моей келии висит его портрет, и я мысленно прошу у батюшки благословения, затем рассказываю о своих проблемах: «Батюшка, возникла такая-то проблема с сестрами... », «Батюшка, у меня недопонимание с подрядчиками... », «Отец, помогите, устройте!» Прошу его духовного водительства, ходатайства перед Господом и часто получаю просимое, потому что Господь сказал: «По вере вашей да будет вам». Был у меня во взрослой жизни тяжелый момент, когда появились какие-то грехи, искушения, тогда я остро нуждалась в исповеди, хотела очистить свою душу, но не нашла духовника, которому могла бы открыться и доверить свое внутреннее состояние. Сильно переживала из-за этого и однажды увидела сон. Кто-то мне говорит: «В этой комнате принимает исповедь отец Савва». Прохожу туда, батюшка стоит у аналоя в облачении схимника. Начинаю исповедовать ему свои грехи, свои помыслы – он принимает исповедь, читает надо мной разрешительную молитву. Тот сон был как явь – очень трудно между ними провести какую-то грань. Но после него у меня вскоре все наладилось: я нашла священника, которому можно было исповедоваться, разрешать свои недоуменные вопросы. Действительно, много есть очевидных свидетельств тому, что невидимая рука духовного отца по-прежнему ведет нас по жизни...

 «Беседа – хорошо, а молитва выше»

В этом году 27 июля было 35 лет со дня блаженной кончины схиигумена Саввы, народное почитание которого с годами не ослабевает, а, наоборот, усиливается. Все больше верующих приезжает помолиться у места его погребения в Богом данных пещерах Псково-Печерского монастыря. А как духовные чада старца поминают своего наставника в особые памятные дни?

Таких памятных дней в году набирается немало. Это день Ангела батюшки – 18 декабря. Это день его пострига, а также день рождения, приходящийся на день памяти святителя Иоанна Милостивого. И день кончины... Батюшка отошел ко Господу 27 июля, в воскресенье. Причем во время ранней Божественной литургии он причастился Святых Христовых Таин, а во время поздней Литургии уже возносились молитвы о его упокоении. Многие прихожане, паломники кинулись на телеграф отбивать срочную телеграмму духовным чадам отца Саввы, жившим по всей стране, начиная с самых дальних ее уголков – Магадана, Камчатки, Сахалина. В тексте было только два слова: «Умер отец». Наверное, сотрудники телеграфов в других краях при получении множества телеграмм с коротким текстом удивлялись: кто же этот отец, у которого столько детей? Но продолжу. При пострижении в мантию батюшка был наречен именем преподобного Саввы Звенигородского – и в этот день по разным приходам нашей Церкви совершаются панихиды и заупокойные Литургии за схиигумена Савву. Мы пребываем со своим духовным отцом в непрестанном молитвенном общении, потому что еще при жизни он нас учил, что молитва – выше всего. Беседуя с нами на разные темы, отвечая на наши вопросы, он потом говорил: «А теперь идите и помолитесь. Я за вас буду молиться, а вы за меня». И добавлял при этом слова, запомнившиеся на всю жизнь: «Беседа – хорошо, а молитва выше!» Знаете, чему он еще нас научил? Батюшка благословлял своих духовных чад заказывать Литургии в отдаленных деревенских приходах. Мы ехали туда в воскресный или праздничный день, договаривались с настоятелем. Везли с собой крупу, масло, выпечку, вино для Литургии. Везли какую-то денежку, и батюшке этого дохода надолго хватало. Также в свой приезд старались помочь облагородить храм: где-то что-то подкрасить, где-то перекрыть крышу. Мужчины и подростки при необходимости делали ремонт в алтаре. Тогда я делала все за послушание, а сегодня, будучи настоятельницей обители, понимаю: какая это была материальная поддержка для дальних забытых приходов! Духовная – тоже. Не забыть, с какой радостью настоятели дальних приходов встречали духовных чад отца Саввы.

При жизни батюшки на день Ангела к нему собирались люди из разных уголков страны. Отец Савва благословил свою духовную дочь Евфросинию, у которой за городом был домик, принимать гостей после Божественной литургии. Из года в год она вместе со своими тремя дочками накрывала именинный стол, куда мы после богослужения направлялись многочисленной толпой. Там за праздничной трапезой мы поздравляли отца Савву с днем Ангела: читали стихи, написанные в его честь, пели канты, ему посвященные. Всего этого батюшка не мог слышать, потому что, приняв великую схиму, не покидал монастырь. Но духовно он это прозревал и таким образом нас утешал. А для нас общение друг с другом становилось тем, что называют агапой – особой совместной трапезой, «вечерей любви». Участвовали в ней и маленькие детки, и старики, и молодежь, и люди среднего возраста. Теперь духовные чада батюшки собираются в доме у Евфросинии дважды в год: на день Ангела отца Саввы и в день его кончины. Евфросиния уже почила, но привечают гостей ее дочери...

Он был доступен для всех

Матушка, в воспоминаниях о старце встречаются сообщения, что не всеми собратиями он был понят. Некоторые даже говорили, что отец Савва находится в прелести. Как это можно объяснить?

Объясняется просто. Батюшка слишком любил людей. Он был духовным лекарем для израненных людских душ. Как в Троице-Сергиевой лавре, где он подвизался прежде, так и в Псково-Печерском монастыре его постоянно окружали толпы богомольцев. Причем людей самых разных. Не всем в монастыре это нравилось. Но, любя Бога нелицемерно, батюшка безотказно принимал всякого, кто нуждался в помощи. Приходили к нему и простецы, люди неграмотные, и известные высокообразованные люди тоже жаждали услышать мудрое наставление старца. Все после встреч с ним получали утешение. О батюшке можно рассказывать долго – тема неиссякаемая и многогранная. Одна из граней: отец Савва воспитал у своих духовных чад такое отношение друг к другу, что они по сей день чувствуют себя единой семьей, где все члены ее связаны прочными узами. Встречаемся мы как родные. Если кто-то попросит помощи (помолиться за ближнего, помочь с лечением или с организацией похорон), я знаю, что должна ее оказать, потому что появляется чувство: просьба исходит от самого батюшки. Помню, когда в 90-е годы было очень сложно с работой в Москве и люди порою оказывались выброшенными на обочину жизни, батюшкина келейница Елисавета Ивановна не раз обращалась ко мне, прося кого-то устроить на работу. Подвизаясь тогда в Московской Патриархии, я часто ходатайствовала за того или иного человека, потому что об этом просила духовная дочь отца Саввы! Такой отклик в душе рождается не только у меня. Готовность тут же откликнуться, сделать что-то для тех, кого окормлял наш благодатный наставник, была и есть у многих его духовных чад. Но что примечательно: некоторые люди не были с батюшкой знакомы, однако он тоже стал их духовным водителем по жизни. Нынче на 35-летие со дня кончины отца Саввы мы как всегда после Божественной литургии в Псково-Печерском монастыре пошли к Евфросинии. С нами была одна женщина, Ирина, которая сказала: «Я уже пятнадцать лет живу по книге, которую написал схиигумен Савва». Отец Савва очень много работал в библиотеке обители: делал выписки из трудов святых Отцов – наставления, назидания – и потом, как я уже говорила, отдавал их перепечатывать, сшивать в брошюрки и дарил эти самодельные книжечки людям. Сейчас они во множестве изданы и переизданы, начиная с «Полного собрания проповедей и поучений схиигумена Саввы» и заканчивая стихами, которые батюшка писал. Так вот Ирина в одной из таких книг нашла – и продолжает находить и сегодня – ответы на важные для нее вопросы. Эта книга стала для женщины (как для меня «Невидимая брань») настольной. Живет Ирина в Подмосковье и давно хотела приехать в Печоры, но смогла выбраться лишь в этом году, попав как раз на годовщину преставления нашего духовного отца. По ее признанию, у нее сразу появилось чувство, будто всех нас она давно знает. Чувство, что попала в родную семью.

***

В одном из завещаний (схиигумен Савва составил их несколько – и стихотворные, и в прозе) читаем: «Мое последнее слово к вам – это просьба о молитве. Помните обо мне и молитесь, чтобы Господь упокоил душу мою в Своих обителях, но молитва должна дышать надеждою, а без надежды молитва грешна». Думается, рассказ матушки Екатерины свидетельствует о том, что завет удивительного старца исполняется. Молитва о нем, подвижнике благочестия XX века, дышит надеждой. Его духовные чада помнят апостольское увещевание: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их…» (Евр. 13, 7).

Беседовала Нина СТАВИЦКАЯ

Снимки представлены из архива Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря