«Живое общение дорогого стоит!»

«Ревизоры» из столицы

Матушка, согласитесь, что словосочетание «инспекционная поездка» звучит формально. Но за суховатым определением, судя по всему, стоит живая энергичная работа. Какова главная цель поездок по епархиям?

Действительно, это словосочетание звучит, пожалуй, слишком официально. На самом деле наши поездки не являются таковыми. Давайте вспомним, что Синодальный отдел по монастырям и монашеству был создан Святейшим Патриархом для помощи монастырям Русской Православной Церкви в устроении монашеской жизни и в то же время – для помощи самому Святейшему. Поэтому главная цель членов Коллегии, направляющихся в ту или иную епархию, – более близкое знакомство с жизнью монашеских обителей.

По своему назначению инспекционные поездки бывают нескольких видов: в связи с открытием обители или переносом монастыря в более благоприятное место, по отдельным поручениям Патриарха при возникших затруднительных обстоятельствах и обзорные, для ознакомления с жизнью обители. Именно таких, ознакомительных поездок, и было особенно много за последнее время.

Поначалу, когда в монастырях узнавали, что к ним приедет Комиссия от Святейшего Патриарха, игумены и игумении, братия и сестры начинали сильно переживать. Как же: грядет проверка! Приедут «ревизоры из центра»! Но на совещании ответственных за работу с монастырями в епархиях Русской Православной Церкви (апрель 2016 года) председатель Синодального отдела по монастырям и монашеству архиепископ Сергиево-Посадский Феогност сказал, что бояться приезда Комиссии не надо, подчеркнув при этом, что члены Комиссии – такие же игумены и игумении, как и те, кто стоит во главе епархиальных монастырей, и направляются они в епархии, чтобы познакомиться с жизнью обителей, чем-то, возможно, им помочь, духовно поддержать, да и самим у них поучиться.

Как сегодня нас принимают после ободряющих слов Владыки? Иногда все же чувствуешь некую напряженность в первые минуты встречи, но она быстро проходит, и складываются доверительные братские и сестринские отношения. Потом эти добрые отношения развиваются, помогают держать связь друг с другом. При возникновении каких-либо трудностей или проблем в монастыре, где мы побывали, нам могут оттуда позвонить и просто по-братски или по-сестрински посоветоваться, как поступить в сложившейся ситуации, что предпринять для решения непростого вопроса.

Также во время своих поездок мы рассказываем игуменам и игумениям, братии и сестрам о тех благословениях, которые дает Святейший Патриарх в отношении развития монашеской жизни, знакомим их с темами, поднимавшимися на православных форумах, игуменских собраниях и заседаниях. И это способствует, если можно так выразиться, некому оживлению монашеской жизни, осознанию чувства общности, братства.

Часто, анализируя увиденное (особенно в глубинке), думаешь: «Да какие у тебя проблемы, какие трудности? У тебя вообще никаких проблем и трудностей нет!» Великой милостью Божией можно назвать то, что сегодня появилась возможность нам всем как-то общаться. Игумения у нас одна – Матерь Божия, а мы, монахи, разбросаны по разным обителям, но если брать в целом, то получается один общий монастырь. Это крепнущее чувство родства сильно помогает.

Делясь своими впечатлениями после инспекционной поездки по монастырям Петрозаводской и Карельской епархии, игумен Спасо-Преображенского Валаамского ставропигиального мужского монастыря епископ Троицкий Панкратий заметил, что увиденные им возрождающиеся обители напоминают Валаам 25 лет назад, когда все бытовые нестроения и неурядицы преизобильно покрывала благодать Божия. Но члены Коллегии выезжают также и в монастыри, которые почти достигли своего прежнего благолепия и монашеская жизнь в них налажена. По каким критериям выбирается та или иная обитель?

Святейший Патриарх Кирилл благословил нас посетить все епархии. Но сейчас мы, в первую очередь, отправляемся в епархии с наибольшим количеством монастырей. И я должна сказать, что все игумены и игумении, куда мы ездили, выражают свою искреннюю благодарность – прежде всего Его Святейшеству – за то, что об их обителях помнят, о них пекутся и молятся за них. Для епархиальных монастырей важно знать, что о них не забывают.

Есть контакт!

Члены Коллегии даже до Ханты-Мансийской епархии «добрались», где своими глазами увидели, что монашеская община в Сургуте прочно встала на ноги. Вообще-то с прошением об открытии монастыря в той или иной епархии обращается к Священному Синоду РПЦ правящий архиерей. Теперь подкрепить предложение Владыки может отчет членов Комиссии СОММ, побывавших на месте. И вот, летом прошлого года на заседании Священного Синода было принято решение образовать в городе нефтяников женский монастырь в честь иконы Божией Матери «Умиление» – первый епархиальный монастырь в новообразованной епархии. А где еще, после того как члены Коллегиальной комиссии ознакомились с положением дел и предоставили материалы по монашеским общинам, были открыты монастыри?

На заседании Священного Синода от 16 апреля сего года было принято решение об открытии двух женских обителей. Одной – в Борисовке на Белгородчине (Губкинская епархия) в честь Тихвинской иконы Божией Матери. А Иверский монастырь стал первой с дореволюционных времен женской обителью в новообразованной Орской епархии, входящей в состав Оренбургской митрополии.

В Борисовку я сама ездила, причем дважды. В нашей практике встречались случаи, когда члены Коллегии приезжали и понимали: монастырь открывать преждевременно, община должна окрепнуть. В частности, в Губкинской епархии я впервые побывала в декабре 2014 года. На тот момент сестринская община существовала полгода, и хотя за столь малый срок уже многое было сделано для создания внешних условий, было очевидно, что требуется еще время для подготовки к открытию монастыря. К тому же существует постановление Священного Синода, согласно которому монастырь можно открывать после того, как община просуществует не менее года. Так что необходимо было повременить.

Когда же мы снова туда приехали – через год с небольшим – то с удовлетворением отметили, что в жизни общины произошли большие изменения со знаком плюс. Многое поменялось: и матушка, я бы сказала, посмелее стала, и сестры начали ей больше доверять, собираться вокруг нее. К тому моменту уже и чтение Неусыпаемой Псалтири велось, сестры читали акафисты, регулярно совершались ночные службы. На душе стало радостно.

Отрадно было и оттого, что во второй приезд меня приняли как свою. Сестры подходили с какими-то вопросами, недоумениями. Матушка расспрашивала об особо волнующих ее аспектах монашеской жизни. Затем, после общей беседы со всеми насельницами, где были затронуты вопросы, которые игумении, возможно, трудно было донести до их сознания, я услышала от сестер и от самой матушки слова благодарности. Поэтому живой контакт, общение вживую – это дорогого стоит.

Точно так же и Орский монастырь не сразу открылся. В первую свою поездку члены Коллегиальной комиссии, познакомившись с укладом жизни сестричества, все же не были до конца уверены в состоятельности этой общины. Тоже прозвучало слово «рановато». Но спустя год духовный настрой общины, ее наставники, мирный дух сестричества произвели на Комиссию благоприятное впечатление. Наместник Данилова ставропигиального мужского монастыря архимандрит Алексий (Поликарпов) и настоятельница Богородице-Рождественского ставропигиального женского монастыря игумения Викторина (Перминова) побывали там в январе, а уже в апреле, как я упоминала, постановлением Священного Синода этот епархиальный монастырь, находящийся недалеко от реки Урал (третьей по протяженности в Европе), был открыт.

Продолжая тему открытия обителей, не могу не сказать о появлении еще одного ставропигиального монастыря – в селе Шостье Рязанской области (Касимовская епархия). Вначале владыка Феогност туда ездил, потом мы с насельником Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандритом Стефаном (Таракановым) – два заместителя Председателя СОММ – все посмотрели. И признаюсь, испытали воодушевление во время знакомства с сестрами, которые, полюбив Христа, оставили все и, претерпевая различные трудности, стараются подвизаться на ниве Божией, а самое главное – усердно работают над очищением своих душ. С настоятельницей Никольской Шостьенской обители монахиней Неониллой (Фроловой) у нас установилась прочная духовная связь. Видимся, созваниваемся.

Звонят мне и матушки, которые перед назначением на игуменство по благословению Святейшего Патриарха проходили в нашем монастыре стажировку. Думаю, очень ценно, что у «начинающих» появилась возможность обратиться за советом. Я стараюсь, по возможности, подробно и полно ответить на их вопросы, вспоминая при этом себя, когда мы только-только начинали и не знали, к кому обратиться, с кем поделиться своими переживаниями. Если сходу не знаю, как правильнее кому-то ответить, то, посоветовавшись с другими, обязательно перезвоню. Молимся за матушек с их сестрами, чтобы Господь помог управить ситуацию и вразумил, как поступить.

Листочки одного древа

Вы отметили крепнущее чувство родства со всеми монашествующими. Сказали об установлении добрых отношений с монастырями, где побывали. Стал ли какой-то из них Вам особенно дорог?

Все они стали мне дороги, каждый по-своему. Например, с Марфо-Мариинской обителью в Белгороде мы познакомились еще два года назад, когда монастырем управляла игумения Иоасафа (Кандыба). Сразу сложились добрые отношения. В этом году матушка подала прошение на покой, и к нам в обитель была направлена на стажировку насельница монастыря монахиня Серафима (Семенова), назначенная исполняющей обязанности настоятельницы. Сейчас монахиня Серафима уже возведена в игумении, мы постоянно поддерживаем связь.

Еще бы хотелось отметить Вознесенский женский монастырь Тамбовской епархии, который, можно сказать, исторически связан с нашей Зачатьевской обителью. В нем, образно говоря, находится один из листочков нашего генеалогического древа.

Как этот «листик» туда попал? Во время нашествия французов, когда армия Наполеона уже вступала в Москву, сестры Зачатьевского Алексиевского монастыря последовали примеру многих жителей столицы – покинули ее. Благословившись у игумении, отправилась к своей племяннице в Тамбовский Вознесенский женский монастырь и послушница Мария Ивановна Аденкова.

Поскольку железных дорог не было, добираться ей предстояло на лошадях. Мария взяла с собой икону Казанской Божией Матери, которой ее родители, московские дворяне, благословили дочь на монашеский путь. Ямщик, решив, что у Марии много драгоценностей, вознамерился завезти ее в чащу леса, убить и затем завладеть этими, как ему казалось, драгоценностями. Послушница обратилась к Царице Небесной, прося Ее защиты от неминуемой смерти. «Не бойся, Я твоя Заступница», – послышался голос в ответ на горячую молитву. Ямщик внезапно ослеп и сразу же понял, почему такая беда с ним приключилась. Он стал каяться в своем преступном замысле и слезно просить попутчицу помолиться об его исцелении, пообещав доставить ее целой и невредимой.

Неподалеку от места, где по милости Божией Матери зло было остановлено (это сравнительно недалеко от нынешнего Свято-Успенского Вышенского монастыря), забил источник. Послушница Мария в 1816 году приняла монашеский постриг с именем Миропия и была известна как монахиня высокой духовной жизни. Незадолго до своей кончины она стала размышлять, куда определить заветную икону Богородицы, и во сне монахине было открыто, что святыню нужно передать в Вышенскую обитель. Теперь эта икона, прославленная своими чудотворениями, называется Казанской Вышенской.