Господь являет Свою благодать там, где Ему угодно

Игумения Нектария (Седова)

Вероятно, немалое число людей на просторах России даже не слышало про такой небольшой шахтерский город Ленинск-Кузнецкий в Кемеровской области, где проживает около 93-х тысяч человек, а в самом городе и его окрестностях находится шесть шахт. Заинтересованный человек может найти информацию и прочитать, что Ленинск-Кузнецкий стал первым населенным пунктом, названым в честь Ленина при его жизни и раньше здесь было много разных заводов и фабрик. Что касается Кузбасса в целом, то он в прошлом веке получил печальную известность из-за широкой сети особо крупных и менее крупных сталинских лагерей, называемых в 30-50-х годах исправительно-трудовыми лагерями (ИТЛ). Земля в этих краях – антиминс: очень многие репрессированные новомученики и исповедники российские были расстреляны или умерли от болезней, трудов и лишений.

И вот без малого три десятилетия назад в шахтерском городе с советским названием на улице Советской появился женский монастырь – первый тогда в Кузбассе. С его настоятельницей игуменией Нектарией (Седовой) мы беседуем о ее монашеском пути и ее духовной матери. Об устроении монашеской жизни в обители, расположенной в этом суровом крае, где зимы бывают с морозами под 45-50 градусов, и держатся морозы порой до двух месяцев. А отопительный сезон длится примерно девять месяцев в году...

Монастырь в Малоярославце покорил своей искренностью

Матушка, в одном интервью я прочитала, что Вы не любите говорить о своем прошлом, в котором были учеба в консерватории, затем в педагогическом институте, после чего Вы еще поступили в Литинститут имени А.М. Горького в Москве. Но простите: ведь без этого не понять, как человек из мира, с творческими задатками и устремлениями, пришел к монашеству. Самый настоящий переворот в Вашей жизни случился после знакомства со Свято-Никольским Черноостровским женским монастырем? Чем он Вас покорил?

Свой искренностью. Монастырь был практически разрушен. И архитектура этого стиля не была мне близка, я любила древнюю – типа Троице-Сергиевой лавры или Пафнутиева Боровского монастыря. Приехала туда навестить одну свою знакомую, с которой мы познакомились в Боровске. Решила причаститься (я только-только начала воцерковляться и где-то четыре месяца назад впервые исповедалась и причастилась). Я никогда не думала о монашестве, ничего о нем не читала, и если бы кто-то до этого мне сказал, что стану монахиней, в ответ рассмеялась бы! Но в Свято-Никольском монастыре я вдруг увидела совсем иную жизнь. В миру, мне казалось, все происходит как в театре. Как будто в масках люди – играют, пытаются изобразить из себя кого-то значимого. А в монастыре (я это увидела, и это действительно меня покорило) стараются не казаться, а стать лучше! Мне очень понравились Матушка и сестры. Их простота. Немногословная, но самая настоящая любовь. И душа почувствовала, что именно здесь то, что она пыталась найти прежде и не находила. Наверное, благодать Божию почувствовала. Общение с Богом ежеминутное. Ты мысленно к Нему обращаешься, а Он тебе отвечает через слова книг, которые Матушка с нами разбирала на духовных занятиях, и через саму Матушку, сестер.

Приехала я в Малоярославец на каникулы, на три дня, и... захотела остаться в обители навсегда. Но Матушка всё же отправила меня учиться. Две недели я в Москве пробыла, однако не смогла больше ни учиться, ни вообще находиться в миру. Убежала в монастырь. А следом за мной через несколько дней приехала моя подруга по Литинституту. И нас с ней потом вместе постригали и в иночество, и в монашество. Сейчас она – игумения Вольского Владимирского женского монастыря (Саратовская митрополия) Макария (Семенова). Матушка Николая (Ильина)– «оптинка», она туда ездила еще паломницей на восстановительные работы, когда Оптину только вернули Церкви. И когда ушла из мира в монастырь, это было Шамордино, то есть детище преподобного Амвросия Оптинского. Любовь к Оптиной пустыни, к просиявшим там старцам была вложена в нас, малоярославецких сестер, сразу. Очень многие сестры, в том числе и мы с игуменией Макарией, в постриге получили имена Оптинских старцев.

...До приезда в обитель я искала смысл жизни, но это было непросто, так как в детстве была атеисткой. Нас учили в школе: Бога нет. Я приходила домой и провозглашала, что мама ничего не понимает, что она «отсталая» (а папа тогда еще даже не был крещен). Демонстративно не ела крашенные яйца на Пасху и так далее... С семи лет я стала учиться играть на скрипке. Затем в Новосибирской консерватории окончила три курса и продолжила обучение в Дальневосточном государственном педагогическом институте искусств. Получив диплом, преподавала в музыкальной школе, но при всей любви к музыке и ученикам чувствовала внутри какую-то пустоту. Решила сменить профессию, уехать в Москву. Там – центр культуры (я думала – духовности). Поскольку писала стихи, то поступила на семинар Олеси Николаевой и Владимира Кострова.

Ставших лауреатами многих премий, в том числе и литературной Патриаршей премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия...

Да, педагоги у нас были замечательные, но я быстро поняла, что не нашла в Москве того, чего моя душа искала. К счастью, в Литинституте встретила нескольких девушек и юношей, которые говорили о Боге, о Церкви, о вере. На втором курсе я поехала в Пафнутиев Боровский мужской монастырь, причем без платка, в мини-юбке. Такое еще было сознание! Там к старцу Власию (Перегонцеву) попала, и он посоветовал исповедаться, причаститься. Меня стало сильно тянуть в монастырь. Не могу выразить словами, как я благодарна Господу за Матушку, за сестер, за монашество, хотя я его совершенно не достойна. Помимо отца Власия, через Матушку я узнала других святых людей, подвижников нашего времени: старцев Михаила (Балаева), Илия (Ноздрина), один раз была у архимандрита Кирилла (Павлова). Кроме того, многие афонцы к нам в монастырь приезжали, делились опытом духовной жизни... А за то, что двадцать два года из двадцати девяти, проведенных в миру, я посвятила музыке, я благодарна Богу, своим родителям и педагогам: потому что меня в монастыре в Малоярославце научили петь. Сейчас пытаюсь научить сестер, как могу (образование у меня инструментальное, а не дирижерско-хоровое, не вокальное). И у нас на клиросе нет «наемных» певчих, поем и читаем на службе сами. В меру своих скромных способностей, конечно.

До своего назначения в Кемеровскую епархию я о Ленинске-Кузнецком ничего не знала, хотя мой родной город Барнаул, по сибирским меркам, находится недалеко – в 300 километрах отсюда. А монастырь в Ленинске открылся почти в то же время, что и в Малоярославце: в апреле 1992 года. До чего удивительно: Господь мог бы, наверное, меня сразу в Ленинск, отправить, ведь это соседняя область. Но я точно знаю, что ни в каком другом монастыре, кроме Малого (так мы с любовью называем свою родную обитель в Малоярославце), я не осталась бы. Там я родилась духовно, там моя Матушка, которая научила всему. Если что-то доброе вышло, то во многом ей я обязана. Она вдохновила меня своей заразительной любовью ко Господу и к монашеству. Научила смирению и –немного видеть себя. Принимать все обстоятельства как от руки Божией... Если бы не Матушка, не монастырь, то всё могло бы закончиться для меня непоправимой трагедией.

«А сестер я полюбила, хотя это непросто, когда имеешь достаточно и своего эгоизма»

Матушка, духовник Свято-Серафимо-Покровской обители и ее основатель протоиерей Сергий Плаксин рассказывает тележурналистам, что Ваши предшественницы, возглавлявшие монастырь, были энергичными, деятельными, но опыта монашеской жизни не имели. А монашеской общине требовалась настоятельница, которая прошла бы хорошую монастырскую школу, многие послушания и досконально бы знала монастырский уклад. Батюшка с признательностью сказал: «И Господь нам прислал матушку Нектарию. Уже такую, какую мы долго-долго ждали и молились». Затем подытожил: «Она пришла, и всё ожило, всё встало на свои места...». Какая Вы здесь по счету настоятельница?

Пятая! Сестры, которые встретили меня здесь, они очень любят Бога и готовы были терпеть все трудности ради Него. Ведь это совсем непросто – привыкать к разным настоятельницам, открывать им свою душу. Это настоящий подвиг. Сначала ко мне отнеслись с любопытством. Я помнила мудрый совет Матушки и старалась ему следовать: «Ничего не ломай, пусть сестры говорят, что настоятельница у нас слишком мягкая, "тюха", а ты их люби, служи им, потом потихонечку будешь "гайки подкручивать"». Но почему-то быстро разнесся слух, что новая матушка чрезвычайно строгая. И в первый год ушли четыре сестры... А я сперва старалась сделать достаточной и разнообразной монастырскую трапезу, чтобы не было нужды есть в кельях и ходить в магазин. Каждый день мы читали святых отцов о монашестве, о духовной жизни. Разбирали, как нам поступать в ситуациях, подобных описанным в книгах. Через два месяца я предложила сестрам сдать мобильные телефоны. Практически все согласились. И только через два года постоянных убеждений я осмелилась стареньким нашим насельницам предложить сдавать пенсию. Тогда еще не было «Положения о монастырях и монашествующих», в котором всё это излагается как требование, как правило. Но, с помощью Божией, сестры согласились и на это. Через два года начали приходить новые сестры.

Была еще одна проблема, с которой мне довелось столкнуться. Начитавшись книг о подвижниках, сестры подвизались «кто во что горазд». Однажды мы построились на сход в конце Всенощного бдения, и я попросила одну сестру перейти на другую сторону. И услышала: «А Господь мне сказал стоять здесь! Бога надо слушаться паче, нежели человеков». Я удивилась и после службы стала ее расспрашивать, каким образом ей Господь сказал это. Она ответила: «Мужским голосом». Долго, не один день мне пришлось убеждать ее, подтверждая примерами из трудов святых отцов, что она должна слушаться настоятельницу, священноначалие. Это была уже пожилая сестра – несколько лет назад она отошла ко Господу в хорошем, смиренном устроении, за что я признательна нашим монастырским священникам, которые тоже приложили немало усилий к тому, чтобы убедить ее жить в послушании, и в итоге это нам всем вместе удалось. Вообще первыми, кто меня здесь поддержал, были наши священники...

А не возникала у Вас мысль: эх, вернуться бы мне назад, в Малоярославец?

Еще как возникала! И не раз. Когда Матушка сообщила, что отправляет меня в Кемерово старшей сестрой, я воскликнула: «Матушка, так я же тут у Вас под крылышком, как у Христа за пазухой!» – «Пусть молодые под крылышком сидят, а ты туда поедешь (мне исполнилось 43 года). Там и твои родные-знакомые почти рядом, ты ведь мечтала всех воцерковлять», – сказала мне Матушка. Затем повезла меня к старцам: отцу Михаилу в Лавру, отцу Власию в Пафнутиев Боровский монастырь, отцу Поликарпу в Шамордино и к отцу Илию в Оптину. Все благословили. Я отцу Илию говорю: «Батюшка, я боюсь, что это всё просто по моему тщеславию, и ничего хорошего у меня не получится». Он сказал, что это – призвание Божие. Но, конечно, одно дело любить «покомандовать», а другое – духовно руководить. Стать сестрам матерью, взять на себя ответственность не только за то, чем их накормить, во что и на что одеть-обуть-обогреть, но главное – за их души, за их спасение. Что очень и очень трудно, а я сначала этого не понимала совсем. Но потом прочувствовала. И если игумения Арсения (Себрякова), святая нашей Церкви, говорила про себя: «Сестры хотят видеть во мне жезл, а я трость надломленная», то что мне про себя сказать? Я быстро вкусила все тяготы игуменской жизни и стала просить у Матушки разрешения вернуться в Малоярославец. Жить в послушании, любые труды нести. В ответ услышала: «Мы с тобой не со крестом, мы с тобой на кресте. А со креста не сходят, с него снимают!» Поэтому сейчас я такие помыслы стараюсь гнать, как вражеские. А сестер я полюбила, хотя это непросто, когда имеешь достаточно и своего эгоизма. Вот так и помогаем друг другу спасаться.

Весной 2022 года будет тринадцать лет, как Вы руководите обителью в Кузбассе, которая в следующем году отметит свое 30-летие. Можете Вы назвать монашескую общину семьей и сколько за это время в ней постригов было?

Мне кажется, что можно так сказать – назвать нашу общину семьей. Конечно, нельзя говорить о совершенной христианской любви между сестрами, но, думается, в начатке она всё же есть. Какое количество постригов было? Помню четырнадцать постригов в иночество, семь – в малую схиму (в мантию), четыре – в великую схиму. А многие сестры были уже в постриге, когда меня сюда направили. Сорок процентов сестер имеют высшее образование. Мирские профессии у них самые разные: есть несколько педагогов – начальных классов, математики, иностранных языков. Кто-то работал в школе, математик преподавала в институте. Есть экономисты, медики, швеи, строитель. И вот они такие разные и по возрасту, и по характеру, и по воспитанию, и по образованию, но объединяет их одно – любовь к Богу. У нас сейчас 19 сестер и две кандидатки. К слову, всех сестер я по очереди посылала пожить на месяц-два в Свято-Никольский Черноостровский монастырь, поскольку «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Все возвращались оттуда, вдохновленные, святящиеся изнутри: «Мы тоже так хотим!»

Тридцать лет назад в Кузбассе был один монастырь – сейчас их четыре

Матушка, в новейшей церковной истории нередко такое встретишь, что обитель создается на территории приходского храма. Свято-Серафимо-Покровская обитель тоже была учреждена на территории Покровской церкви, расположенной на окраине города в районе частных домов и домишек. Почему именно здесь?

Это пример того, как Господь Сам избирает место для монастыря. Стоявшую на соседней улице Покровскую деревянную церковь, построенную около 160 лет назад, в 1961 году разобрали на бревна и увезли их. Когда нашего духовника отца Сергия назначили в Ленинск настоятелем прихода, под церковь приспособили небольшой домик, купленный на средства прихожан. Затем был выстроен новый Покровский храм – каменный. Строился он быстро, это целая история со многими знамениями! Престол верхнего храма освящен в честь Покрова Пресвятой Богородицы, а нижнего – в честь преподобного Серафима Саровского... На первом для меня епархиальном собрании, на котором я присутствовала, один из батюшек спросил: «Вы – новая матушка в монастыре? Я очень люблю эту обитель!» И поведал историю, сильно меня взволновавшую: «Мы с другом, пятнадцатилетние мальчишки, как-то гуляли летом в родном поселке Горняк, что через речку от города. Друг потом погиб в Чечне... Было уже темно, и вдруг мы увидели вдали, через речку Иню, столп зеленоватого света, от земли и до неба. Никакой прожектор не мог дать такого света, и в нем херувимы и серафимы опускались стремительно через центр, а потом по спирали поднимались вверх. На следующее утро я отправился в Ленинск, чтобы найти то место и понять, что это такое было. И увидел монастырь. Вошел в храм, сказал: «Я хочу быть священником!» (а был тогда некрещеным). Все вокруг засмеялись, но вышедший из алтаря отец Сергий Плаксин произнес: "Не смейтесь, он будет священником!" И вот: я – протоиерей». Удивительный рассказ! «Господня земля и исполнение ея...» (Пс. 23).

В прошлом месяце на базе вашего монастыря проходила монашеская конференция «Древние монашеские традиции в условиях современности». Хлопотно было принимать монашествующих из других монастырей? Сестры справились?

Несколько раз эту конференцию приходилось переносить из-за коронавируса, но радостно то, что она всё-таки состоялась. Конференция началась с молебна, Литургию мы отслужили без самих участников форума (добираться до нас больше 100 километров, а начался сильный снегопад). Потом все подъехали, пошли на трапезу, затем – на экскурсию по монастырю, после чего состоялось пленарное заседание, на котором прозвучали содержательные доклады. Все мы – и сестры, и братия – с радостью отмечали, что монахов в Кузбассе не так мало! Раньше в Кузбасской митрополии был один-единственный монастырь, а сейчас их четыре и, возможно, откроются еще, так как митрополит Кемеровский и Прокопьевский Аристарх уделяет развитию монашества в крае много внимания. А для наших сестер конференция явилась поводом проявить гостеприимство. Также она стала уроком и терпения, и христианской любви. Ну, и, конечно, уроком теоретических знаний о монашеском делании, что тоже очень важно.

***

Стихи матушки-настоятельницы легли на сердце сестрам Свято-Серафимо-Покровского монастыря. И не только им. Они понравились тем, кто снимал фильм, посвященный 25-летию монастыря, и многим, кто его посмотрел. Вот одно из них, лирически завершающее в фильме рассказ о монастыре:

Обитель моя, ты в Сибири затеряна,

Плывут в небесах перезвоны твои,

И видит Господь, как за этими стенами

За наше спасенье ведутся бои.

Ты город шахтерский с советским названием

Молитвой своей покрываешь от бед;

Ты нас наградила монашеским званием,

В святых этих стенах мы дали обет...

Обитель моя с куполами небесными,

Ты, будто маяк, будешь миру светить.

Сподобил Господь стать Христовой невестою

И Богу все силы свои посвятить.