22-25 марта 2016 г. в Святогорской Лавре специалистами съёмочной группы программы «Свідок» киевского телеканала НТН отснят цикл видеосюжетов и проведен ряд интервью для серии передач этой программы, посвящённой событиям на Донбассе и миротворческой роли Святогорской обители, ставшей средоточием помощи пострадавшему мирному населению Донецкой земли.
Предлагаем вашему вниманию третью часть эксклюзивного интервью с наместником Свято-Успенской обители — митрополитом Святогорским Арсением (Яковенко), в которой владыка наместник говорит о войне на Донбассе, с болью воспоминает о том, что говорили о ней очевидцы страшных событий, приводит несколько трагических примеров из жизни беженцев. Рассуждает о причинах, побудивших бессмысленную братоубийственную бойню. Военные в храме: звучит ответ на вопрос о посещении обители военнослужащими. Подвиг духовенства: об отваге и мужестве священников Донецкого края, каждый день рискующих жизнью, но не покидающих свои храмы.
Владыка, расскажите с какими вопросами к Вам приходят люди, что их волнует, о чём они с Вами говорят?
Знаете, в самом начале люди приехали в стрессовом состоянии. Как у нас батюшки говорили, «мы людей на исповеди не останавливаем, пусть выплачутся, пусть выкричатся, пусть все свои эмоции выскажут». И одно дело по новостям всё это увидеть, в каком-то репортаже, а другое дело, когда мужчина приходит к тебе или женщина, и они с эмоциями, с таким сердечным надрывом, с таким криком душевным выказывают свою боль… Бывало, люди выговаривались, а ты приходишь вечером в келью, и руки трясутся, спать не можешь. И спать не можешь не от того, что перепуганный, а от того, что криком бы до Бога кричал: «Господи, ну как такое может быть? Мы люди или звери? Что мы между собой делаем?» Просто такая боль души, криком бы кричал за это до Бога.
Люди рассказывали о трагедиях, причём страшных трагедиях. Приведу такой пример. Женщина приехала с двумя котятками к нам. Мы её спрашиваем: «А почему Вы с котятками приехали?» А она так серьёзно говорит: «А это всё, что у меня от прежней жизни осталось. Снаряд прилетел в дом — погиб муж, двое деток и кошка. Котятки остались, и я… Это всё, что у меня осталось». Вот представьте, она говорит и плакать уже просто не может. Или как мужичок приехал из Славянска, спрашивает: «Батюшка, что мне делать? В летней кухне пообедали, мы пошли в хату, а мама осталась посуду мыть. Прилетела мина, маму по кускам пособирал, сложил, стою — и слёз нет. Потому что Красная Книга птичку защищает, рыбку какую-то нельзя ловить, потому что будешь браконьером и уголовное дело на тебя заведут, траву нельзя рвать, потому что она — редкое растение. А маму убили — и спросить не с кого. И за что? Всю жизнь трудилась, нас вырастила, внуков любила, плохого слова никому не сказала. За что?»
Вот с какими вопросами люди приезжают. Или ещё пример приведу. Конечно, мы люди церковные, живём в монастыре, и Рождественский пост идёт. И Новый год попадает в самый пик Рождественского поста, когда он самым строгим становится. И мы, конечно, православные, празднуем Рождество. Но тут такая ситуация — несколько сот деток здесь находятся. Приехали помощники, благотворители и говорят: «Деда Мороза нам на Новый год привезли и Снегурочку, можно, чтобы они деток поздравили в актовом зале?» Я так рассудил: Господи, что тут такого… И так эти бедные дети столько всего насмотрелись, столько видели, и хотелось дать им хоть какой-то радости — ведь отогревать их души как-то надо. И вот в актовый зал деток с мамами собрали, Дед Мороз, Снегурочка — все поздравили. И конечно, детки есть детки: они реагировали на поздравления. Конечно, они и пищали от восторга, и в ладошки хлопали, и на вопросы Деда Мороза отвечали, а он им подарки раздавал. Я там тоже присутствовал и в конце встал поблагодарить артистов, Деда Мороза и Снегурочку, что приехали деток утешить, проявили своё сострадание и желание хоть чем-то помочь. И вы знаете, я, когда встал и повернулся к залу, смотрю — детки сидят все в восторге, глазки светятся, а мамы сидят и плачут. У меня и комок в горле встал… Что тут сказать? Мамы сидят и плачут… Весь зал… Вот такие случаи были.
У нас, конечно, организации разные были, ОБСЕ приезжали и спрашивали: чем помочь? Я говорю: одним помогите — чтобы войны не было. Почему мы разгребаем последствия, а не устраняем саму причину? В колокола надо бить и не слушать тех, кто призывает к войне, да прекратить эту бессмысленную бойню братоубийственную, от которой страдают люди. Приехали корреспонденты и такой вопрос задают: «Как Вы думаете, батюшка, за что Господь Донбасс наказал?» А разве только Донбасс наказал? А что, на Ровенщину гробы не идут с хлопцами? А что, на Львовщине и на Буковине матери над гробами с ума не сходят, когда дитя своё хоронят — из зоны АТО в гробу прислали? А такие ведь случаи были, когда после похорон родители вешались. Такого не было? Это разве счастье? Это не наказание? А то, что вся страна в какой-то неопределённости, настороженности живёт — что дальше будет? Разве это не беда для людей? А экономическое положение, когда пенсионеры последние копейки считают, а цены всё повышаются? Это что, людям сладко жить и хорошо? Разве это не беда для всей страны? Эту беду надо решать какой-то любовью, взаимопониманием, молитвами, каким-то изменением собственной своей жизни к лучшему, Божьему, чтобы Божье благословение привлечь на нашу державу. Иначе если так дальше будет, то своею злобою, своею непримиримостью мы гнев Божий вызовем к себе ещё в большей степени.
Владыка, часто к вам в монастырь военные приезжают? Вы с ними общаетесь?
Приезжают военные. И на экскурсии приезжают, и кое-кто приезжает и помолиться, и поисповедываться, и причаститься, но таких меньше. Может, кому-то не нравится из их руководства, что мы к миру призываем, может, кому-то надо карту войны разыгрывать, я не знаю. Может, не нравится, что мы говорим о мире и пытаемся людей на это настроить. Поэтому я бы не сказал, конечно, что такая массовость есть и что многие из военных в церковь приходят.
И такой ещё показатель. У нас в каждом селе есть храм. В Славянске, Красном Лимане, Изюме. Батюшки ж не покинули свою паству, под бомбёжками были, в кафедральном соборе гуманитарную помощь раздавали во время бомбёжек, когда стёкла летели в храме. И отец Тихон в храме служил, когда обстрел начался, Херувимскую лёжа пели на клиросе, и люди из храма не ушли, а на паперти женщине осколком голову оторвало. И отпевали бабушки и отец Димитрий девочку и мальчика, три и пять годиков. Родители живы остались, а детки погибли… Это тоже страх такой… Как отец Тихон сказал: «Вы знаете, не страшно, когда бомбят. Страшно хоронить людей после бомбёжки». Господи, помилуй, это просто не передать словами, что переживаешь при этом.
Владыка, о чём Вы с военными говорите?
Вы всё как-то разделяете на категории — это военные, а это мирские. Да все люди обыкновенные — и военные, и мирские. Кто-то может правильно понимать ситуацию, кто-то заблуждается в озлоблённости какой-то своей, но все люди. И мы со всеми беседуем. Приезжает заместитель министра обороны и спрашивает: «Владыка, как Вы относитесь к украинской армии?» Я говорю, что, во-первых, я знаю, что армия — это такая организация, которая для государства необходима. Во-вторых, я сам в армии служил и сержантом был, и не жалею об этом. Так вот, я говорю, что к армии отношусь хорошо, а вот к дуракам в армии — очень плохо. Он так с сочувствием покачал головой и сказал: «К сожалению, у нас и таких хватает»…
Все люди, и мы за всех и по сей день молимся в храме: и о властях, и о воинстве. Но молимся не для того, чтобы мы были во взаимном каком-то озлоблении и доходили до крайности в отношениях друг с другом. Мы молимся о том, чтобы все люди — и миряне, и военные, и волонтёры, и благотворители — чтобы все мы людьми остались в этой ситуации. Вот ради чего мы молимся и к чему людей призываем. В наше время очень важно остаться человеком с большой буквы.
Первая часть интервью митрополита Арсения: о событиях на Донбассе
Вторая часть интервью митрополита Арсения: о любви, милосердии и взаимопомощи
Четвертая часть интервью митрополита Арсения: о причинах творящегося в мире зла
Новости
Публикации
Доклады
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
