Каждый год в середине июля обитель святых Царственных страстотерпцев в урочище Ганина Яма готовится к встрече многочисленных паломников. С начала XXI столетия – времени создания монастыря – в эти скорбные дни люди стремятся к месту «русской Голгофы», чтобы молитвенно почтить память последнего Российского Государя, его семьи и тех, кто до конца остался им верен.
До пятидесяти тысяч человек ныне приезжают, прилетают из разных уголков России и из-за рубежа помолиться на земле, которую митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл назвал «священной для каждого православного, для каждого русского человека». При монастыре действует современный паломнический центр, позволяющий во время пребывания здесь сосредоточиться на духовной жизни. Место шахты сегодня засажено цветущими лилиями, храмы благоукрашаются и никогда не бывают пусты.
О Царской обители, о своем служении рассказывает наместник монастыря архимандрит Пимен (Адарченко).
Отец Пимен, в жизни каждого человека есть промысл Божий, чувствовали ли Вы его, когда попали в монастырь святых Царственных страстотерпцев? В чем он проявился для Вас?
Промысл Божий определил не только мое служение в Царской обители, но и весь мой жизненный путь. Однажды семилетним мальчиком я зашел в обычный кладбищенский храм во время его уборки… и остался там уже прихожанином. Никто меня не приводил в храм, никто до этого не занимался моим религиозным воспитанием. Да и после знакомые и друзья говорили: «Зачем тебе это надо?» В 90-е годы в нашем городе Скопине (что в Рязанской области) было мало воцерковленных людей. Это в крупных городах шло церковное возрождение, а у нас его не было. Долгое время не существовало даже второго храма. Хотя в этом, среднем для России городе, имевшем множество предприятий, проживали около тридцати тысяч человек. Конечно, в те времена я и не помышлял ни о том, что стану монахом, ни о Царской обители.
Теперь же, спустя много лет, вспоминаю одну историю. Владыка митрополит Кирилл (тогда еще архиепископ) однажды взял меня с собой на могилу к своему духовному отцу митрополиту Тульскому и Белевскому Серапиону. Мы совершили в храме Божественную литургию, потом отслужили панихиду. После службы владыка подает мне писаную икону аналойного размера с изображением Государя и говорит: «Владыка Серапион очень почитал Царскую Семью, поэтому дарю тебе эту икону и благословляю». Тогда я принял это просто как подарок и благословение, не думая, что оно может быть неким знаком для меня. И вот спустя десять лет владыка определяет меня в Царский монастырь. Когда я ехал на Ганину Яму с указом о назначении, меня как пронзило, сначала даже не мог понять – отчего это чувство. В душе что-то трепетало и волновалось. А потом вспомнил ту икону. Она осталась в доме моей матери и никогда не переезжала за мной из кельи в келью. Я видел ее только тогда, когда изредка навещал маму. Но в тот момент я понял, что появление этой иконы Государя с благословением владыки в моей жизни не случайно, что в этом есть огромный промысл Божий обо мне – избрание на служение Царской Семье. И такой промысл Господа есть и о других насельниках нашей обители, которые сегодня совершают посильные труды на ее благо.
Вы человек молодой – насколько сложно Вам руководить другими? Ведь Вы являетесь и секретарем епархии, и благочинным монастырей Екатеринбургской епархии, и наместником монастыря. Откуда берется опыт, понимание того, как именно нужно исполнить то или иное послушание?
Тому, кто несет возложенные на него послушания, ни от чего не отказываясь, Господь дает силы. Свои послушания я несу только потому, что принимал их без ропота. То воспитание, которое владыка Кирилл мне дает, помогает мне их исполнять. Я не задумываюсь – трудно ли делать то или иное, – просто делаю. Если бывают ошибки, то и получаю нарекания от владыки. Прежде обижался, но потом подумал: правильно, так опыт и приобретается. Владыка учит: если тебе доверено дело, не нужно бояться ответственных шагов. Это не значит – делать все самовольно и без благословения, но нужно уметь брать на себя ответственность, пусть даже ошибиться, получить за это наказание, но приобрести в результате жизненный опыт. Тот, кто не обжигался, тот не поймет, что значит горячее. И, если что-то не получилось, нужно искать причину в себе.
Вы уже более трех лет являетесь наместником монастыря на Ганиной Яме. Что было самым сложным за это время?
Самым сложным было стать монастырским монахом. Я принял постриг в монастыре, но потом все мои послушания были связаны с миром. Был настоятелем приходов, помощником правящего архиерея по церковно-приходской деятельности, благочинным в Ярославской епархии, но жизни в монастыре у меня не было. А жизнь в миру накладывает свой отпечаток. Очень трудно в миру молодому монаху заниматься главным деланием – молитвой.
Владыка так провел меня по жизни, что я послужил, где только можно: был настоятелем сельского храма Александра Кипрского в Ченцово – самом глухом селе Тульской области, в девяти километрах от железнодорожной станции. Путь к селу лежит через лесок, поле, а на протяжении трех километров вообще нет дороги. В селе жили-то всего три человека, я пришел четвертым. Это один опыт. Был настоятелем поселкового храма, городских приходов, настоятелем кафедрального собора – и это другой опыт. Был преподавателем в семинарии, в духовном училище, был благочинным… А вот монашеского делания, монашеской жизни в монастыре у меня не было. Придя в обитель на Ганину Яму, я это воспринял как благословение Божие: монашеству, молитве надо тоже учиться. Как монах, как христианин, как священнослужитель я делал до этого все, что мог, но монастырь несет нам иной взгляд на жизнь. Жизнь в монастыре особенна. Вот этому я и учился, и еще нужно учиться много лет, чтобы и на эту ступенечку вскарабкаться перед Богом.
Вы являетесь благочинным монастырей Екатеринбургской епархии. У каждой из обителей – свой путь, свое предназначение. А каково оно у монастыря на Ганиной Яме?
Это монастырь святых Царственных страстотерпцев. Он воздвигнут на месте уничтожения царских останков. Когда владыка Кирилл меня назначал, то сказал, что главная наша задача, помимо монашеской молитвы и труда, – это прославление Государя и его Семьи. Поэтому у нас создан музей, проводятся экскурсии, основанные на богатом историческом материале, ведется просветительская работа на монастырском сайте.
Хотя, конечно, это никак не должно умалять развития самого монашеского делания, которое тоже у каждого свое. Я очень доволен братией обители. Братья прошли немалый жизненный путь, у каждого из них была своя жизнь до пострига, многие имеют высшее образование. Но однажды придя в Церковь и радикально изменив свою жизнь, они безропотно несут все послушания, являясь для меня образцом монашества. Всем насельникам, которые сейчас трудятся в обители, я очень благодарен. Они, как и владыка, для меня лучшие учители жизни. Пусть мне, наместнику монастыря, порой приходится братию воспитывать, но и я приобретаю у них монашеский опыт, и очень радуюсь тому, что Господь нас свел. Не зря промысл Божий привел меня не в какую иную, а именно в эту обитель.
Наш монастырь дает духовный опыт и утешение не только самим насельникам, но и паломникам. Они порой одолевают тысячи километров пути из самых разных уголков мира, чтобы поклониться Государю, приложиться к святыням, помолиться на богослужении, потрудиться в обители. Общаясь с такими людьми, невозможно остаться равнодушным. Они приносят радость и благодарное утешение.
Насколько возможно для паломников увидеть духовную жизнь монастыря?
Есть та ее часть, которая открывается людям. И та часть, которая сокрыта от них – в кельях, в совершении молитвенного правила. Паломник может принять участие в монастырских богослужениях, пообщаться с духовником обители. Именно ради этого люди и приезжают в монастырь. У нас духовник принимает паломников несколько раз в неделю. К нему можно не на исповедь прийти, а просто поговорить о своих духовных проблемах.
Внутренняя жизнь монастыря необходима для поддержания духа и настроя братии. К примеру, келейная молитва особо сокровенна, и она должна быть такой. Ведь основное делание для совершенствования духовной жизни монаха – молитва. Иисусова молитва должна идти от сердца, только тогда монах живет. Если ее нет, монах гибнет. И его духовная смерть, мы знаем, ведет и к плотской гибели.
Монастырь, конечно, это не городской приход, но все-таки есть ли здесь свои прихожане, ведь обитель находится в лесу, на расстоянии и от Екатеринбурга, и от его городов-спутников?
У нас есть постоянные прихожане. Это не те паломники, которые приезжают раз, два, пять раз в год, но люди, которые приходят в храмы монастыря почти на каждое богослужение. Кстати, так сложилось, что среди них много мужчин. Здесь, на Урале, что не может не радовать, в храмы приходят не только бабушки, но много молодежи и детей. Слава Богу, мы рады всем. Добраться не так уж трудно – курсирует автобус.
Вы уже дважды являлись участником проходящих в июле Царских дней. Что запомнилось?
Когда мы готовились к первым для меня Царским дням, не скрою, я ожидал их с волнением. Нужно было подготовиться к богослужениям, переделать множество хозяйственных дел, чтобы люди, пришедшие в монастырь, могли отдохнуть, поесть, выехать из монастыря по окончании молебна. К сожалению, у нас не всегда получается идеально решать организационные вопросы. И я прощу прощения у паломников за существующие проблемы. Но поверьте, мы искренне хотим и делаем всё, что можем, стараясь каждому паломнику уделить максимальное внимание. Как наместник монастыря я занимался решением этих вопросов. А вот чисто человеческое беспокойство о том, как сам пройду расстояние в 23 километра от Храма-на-Крови в Екатеринбурге до монастыря все же имелось. Даже купил кроссовки, чтобы было удобнее идти, ведь я в ответе не только за себя. Понимал, что нужно будет кого-то подбодрить, кому-то сказать доброе слово, кого-то утешить.
Первые для меня Царские дни останутся навсегда в моем сердце, как и первый мой приход мальчиком в Церковь, как мой монашеский постриг, как первая Пасха в священном сане. Не было ни единой «обыденной» Пасхи за мой небольшой священнический путь. Пасхальное ликование из года в год не гаснет. Пасха для нас – победа над смертью, победа над уничтожением. В этом смысле и Царские дни – победа над желанием уничтожить Россию. Развал империи большевиками не привел к развалу Церкви, не убил любовь к Государю. Люди десятилетиями тайно хранили у себя фотографии Государя, Царской Семьи. С каждым годом таких людей становилось все больше и больше. Первые для меня Царские дни, конечно, особо памятны, но и все последующие, словно Пасха, непременно будут приносить необыкновенный подъем духа и желание трудиться в Церкви.
Храню в своем сердце слова Святейшего Патриарха Кирилла, произнесенные здесь, в обители, в дни его Первосвятительского визита: «Живите здесь, трудитесь и дорожите своей обителью». Такие слова укрепляют нас и в вере, и в делах.
Монастырь живет не только духовной жизнью, но и земной. Что за это время было сделано?
Наш монастырь стоит в лесу. Он – деревянный, и порой обитель подстерегает большая беда. Огонь не раз уничтожал многие постройки. Поэтому была проведена большая работа по установке пожарной сигнализации, по замене электропроводки, при том, что монастырь находится на семи гектарах. У нас восемь храмов, есть братский корпус, иные строения, в том числе хозяйственные, в которых проводка просто пришла в негодность, ее замена была одним из основных наших дел за это время. Да, мы полагаемся на промысл Божий. Но Господь дал нам разум и возможность самим заботиться о себе. И упование на промысл не дает нам повода спустя рукава относиться к своим обязанностям. Поэтому к опасности мы относимся очень серьезно. Сейчас вкопаны огромные пожарные емкости, в которых хранится 120 кубов воды.
Завершены работы по строительству храма в честь иконы Божией Матери «Державная». Все остальные храмы отремонтированы. Они деревянные: то птички вытаскивают паклю, то само дерево портится, темнеет. Храмы приходится обновлять, заново красить. Написан иконостас для Никольского храма. Перестелены там полы и заменены пришедшие в негодность окна. Реконструирован музей, заново отстроен сгоревший игуменский дом. Завершена отделка административного корпуса. Территория покрыта тротуарной плиткой. Построены беседки для отдыха паломников. Открыты трапезные для паломников и братии (братская трапезная до этого стояла в стадии черновой отделки, стены внутри не были оштукатурены). Сделан ремонт и реконструкция пекарни.
Во всем, что делается, есть огромная заслуга Андрея Анатольевича Козицына, генерального директора УГМК-холдинга, других наших благодетелей, которые на протяжении многих лет помогали обители. Мы благодарны всем – и Андрею Анатольевичу с его ближайшими помощниками, и всем тем добрым людям, которые также вносят свой посильный вклад в обустройство и благоукрашение монастыря, в том числе, помогая своим трудом на кухне, при уборке территории и т. п. Нужно также сказать огромное спасибо владыке Кириллу, который помог нам с гостиницей для паломников. Она находится рядом с монастырем и рассчитана на 150 мест. Сами бы мы не осилили решения такого сложного вопроса. Монастырь может принимать паломнические группы на ночлег и проживание. Ведется и собственное хозяйство. В монастырях всегда было принято питаться плодами от рук своих, поэтому у нас появились коровы, козы, овцы, куры.
Что бы Вы пожелали своей братии и посетителям монастыря?
Пожелание одно: братия, любите друг друга. Это слова Божии, слова Священного Писания. От себя могу сказать только одно, что мы благодарны всем тем, кто помогает нам сохранять память о Государе, молится вместе с нами. Мы всегда рады видеть в нашем монастыре всех, кто приезжает на это святое место.
Беседовала Елена Костина
Новости
Публикации
Монастыри
